Реализм А. П. Чехова второй половины 80-х годов - Леонид Громов

Само собою разумеется, что и Чехов, при всей его "эстетике сдержанности", не мог не отразить своей личности в "Скучной истории". Конечно, нельзя полностью отождествлять профессорские мысли с чеховскими, но в некоторых случаях рассуждающий герой повести - это alter ego автора. Это делается совершенно очевидным, если сравнить отдельные суждения профессора с эпистолярными высказываниями Чехова.

"Чеховское" в личности старого ученого - это главным образом "тоска по общей идее", мысли о сложности и противоречивости жизни, культ науки. И в отдельных рассуждениях профессора об искусстве, театре, литературе улавливаются субъективные нотки автора.

В то же время надо подчеркнуть, что в характере героя "Скучной истории" заключен прежде всего ценный объективно-конкретный материал, показывающий существенные стороны интеллигентного "восьмидесятника". В образе Николая Степановича обобщены типические черты, характерные для многих представителей русской медицины и "растерянной интеллигенции" 80-х годов, причем типическое в характере героя искусно связано с индивидуальными особенностями его натуры.

* * *

Мастерство Чехова, создателя живых человеческих характеров, проявилось и в "Скучной истории". Образ Николая Степановича раскрыт всесторонне, многогранно: он представлен и как индивидуальная личность, и как типический характер, показан в научной деятельности, в личной жизни, в семейных отношениях; автор знакомит читателя также с философскими суждениями, эстетическими интересами и литературными вкусами своего героя.

Показывая Николая Степановича как ученого, Чехов не изолирует его от университетской среды, наоборот, - профессор изображен на широком фоне университетской жизни; выведены отдельные представители научного мира и студенчества - фигуры эпизодические, но весьма характерные. Чехов не забыл упомянуть о колоритной фигуре университетского швейцара, "хранителя университетских преданий", и даже о задании университета. Иг во всем - чувство меры, художественный такт. Чехов сумел передать в лаконичной форме существенные стороны университетской жизни, так хорошо изученной писателем.

Какими мизерными кажутся нам сейчас нападки на повесть Чехова профессора Н. Ф. Сумцова, который обвинил Чехова в... недостаточном и случайном знакомстве с университетом, профессорским бытом, в искажении типа университетского ученого! Пo мнению Сумцова, чеховский "скучный профессор - деревянная или точнее тряпичная кукла с наклеенным на лбу ярлыком ума...". (Н. Ф. Сумцов О типе ученого в рассказе А. Чехова "Скучная история". "Харьковские ведомости" № 102, 1893 г.) С такой оценкой "Скучной истории" мог выступить только ограниченный педант вроде чеховского прозектора.

Рисуя своего героя, раскрывая черты его характера, показывая особенности его быта и деятельности, Чехов пользуется экономными художественными средствами. Читатель ;не ощущает ничего лишнего в характеристике героя, и в "Скучной истории" сказался выразительный лаконизм писателя. Чехов умеет отобразить такие характерные факты, детали, штрихи, которые в совокупности создают цельное впечатление о личности и жизни героя, об окружающей его среде.

* * *

Примечательным в повести Чехова является тот биографический факт, что крупный ученый-медик был сыном священника и получил среднее образование в духовной семинарии. Это - типическая деталь. Еще Д. И. Писарев обратил внимание на "блестящие исключения" среди бурсаков-семинаристов - его современников. Такими "исключениями" в то время были Чернышевский, Добролюбов, Помяловский.

Даже среди тех, кто, окончив семинарские бурсы, стали священниками, были "исключения", но менее крупного калибра. Некоторые авторы, говоря об общественном движении 60-х годов, отмечают, что к этому движению были причастны и отдельные молодые священники; они заучивали наизусть стихи Михайлова и переписывали "Что делать?" Чернышевского. На этот, совершенно исчезнувший впоследствии тип либерального духовенства, обрушились в начале 70-х годов жестокие гонения со стороны... "святейшего" синода. Да и реакционно настроенные литераторы не проходили мимо этой фигуры. Так, князь Мещерский, преследовавший в своих памфлетах "гидру российского нигилизма", не раз выводил на сцену молодого папа как инициатора или соучастника различных "либеральных злоумышлении".

Многие из "бурсаков материалистической натуры" (по выражению Помяловского) после окончания духовной семинарии не захотели быть священниками и продолжали свое образование в Медике-хирургической академии или в университете, на медицинском факультете и на естественном отделении физико-математического факультета.

Таким "бурсаком материалистической натуры" был М. Я. Мудров, выдающийся русский ученый, один из зачинателей отечественной медицины. Родился он в семье бедного священника, учился в Вологодской духовной семинарии, по окончании которой поступил на медицинский факультет Московского университета. В 1801 г. Мудров блестяще окончил университет. (И. М. Гейзер. Матвей Яковлевич Мудров. Журнал "Медицинская сестра", Медги, 1956 г.)

О выдающихся способностях профессора Мудроза в области диагностики и терапии упоминает Л. Н. Толстой в романе "Война и мир", в том месте, где рассказывается о болезни Наталии Ростовой и где дается такая справка о лечивших ее врачах: "Метивье и Феллер не поняли, а Фриз понял, и Мудров еще лучше определил болезнь".

Известно, далее, что крупный деятель русской медицины XIX века В. В. Пашутин был сыном священника и по окончании духовной семинарии поступил в Петербургскую медико-хирургическую академию. Выдающийся физиолог-академик И. П. Павлов был также выходцем из духовной среды.

Таким образом, можно считать, что биография героя "Скучной истории", обучавшегося в духовной семинарии, а затем на медицинском факультете университета и ставшего впоследствии знаменитым ученым, была характерной для ряда крупных русских деятелей науки того времени.

* * *

Не случайной является и такая деталь в научно-педагогической деятельности героя "Скучной истории", как лекторское мастерство.

Будучи студентом-медиком, Чехов имел возможность хорошо изучить выдающиеся лекторские способности профессора-терапевта Захарьина; впоследствии Чехов, вспоминая лекции Захарьина, называл их "оперой". Кроме того, Чехов-медик, по всей вероятности, знал о замечательном искусстве таких лекторов, как Сеченов и Боткин.

Ученики этих профессоров (Шатерников, Самойлов, Пашутин, Сталь и др.), сами ставшие позднее профессорами" вспоминали лекции своих учителей, богатые и глубокие по научному содержанию, логически стройные, простые и ясные при изложении самых трудных разделов науки. По сообщению мемуаристов, сила лекции заключалась в увлекательной манере открывать новые области научных знаний, широкие горизонты и перспективы научной мысли, возбуждать мысль слушателей и знакомить их с методикой научного исследования. Сеченов и Боткин, подлинные ученые с "философским полетом ума", выступали как новаторы, демонстрировавшие силу своей аналитической и синтетической мысли, смело выдвигавшие гипотезы, убеждавшие своей научной аргументацией и логичностью. Эти качества лекций Сеченова и Боткина поражали умы слушателей и запоминались на целые десятилетия.

Думается, что личные впечатления Чехова от лекций Захарьина, а также осведомленность о лекторском мастерстве Сеченова и Боткина (о Боткине Чехов говорил в своих письмах как о крупном ученом) дали писателю ценный материал для характеристики лекторского искусства знаменитого ученого-героя "Скучной истории".

Чехов, использовав известный ему материал о лекциях выдающихся представителей русской медицины - его современиков, расцветил этот материал блеском своего таланта. Надо удивляться изумительному проникновению писателя в ту область, которая практически, непосредственно Чехову не была знакома. Чехов никогда не выступал с лекциями, считал себя плохим оратором и вместе с тем сумел дать в своей "Скучной истории" тонкий и конкретный анализ мастерства и психологии лектора.

Читающие лекции в высших учебных заведениях и сейчас с большим интересом и пользой для себя прочтут те страницы повести Чехова, где писатель раскрывает особенности хорошей университетской лекции.

Чехов обращает особое внимание на сложное положение лектора, которому надо в одно и то же время быть ученым, педагогом и оратором. Перед лектором в университетской аудитории, состоящей из полутораста лиц, возникает сложная задача - "победить эту многоголовую гидру". Для этого нужно умело скомпоновать научный материал - "бесконечное разнообразие форм, явлений и законов и множество ими обусловленных своих и чужих мыслей" - и преподнести этот материал простым, доступным и по возможности ярким языком. В лекционном материале надо выделить наиболее важные проблемы, нужно возбудить самостоятельную мысль студентов и постоянно следить за восприятием слушателей, их вниманием.