Естественные причины - Майкл Палмер

– Если Мэллон убедит судью согласиться с принципом «вещи и дела говорят сами за себя», а мы не сможем доказать, что вы невиновны, тогда мы и спеклись. Более того, если мы проиграем в этом случае, то почти наверняка другие две семьи нацелятся на остатки ваших страховых средств и на любое другое имущество, которое у вас есть или когда-либо может быть. – Он перестал ходить по комнате и опустился в кресло.

– Как вы думаете, что делать? – спросила она.

– Перед тем как я отвечу на этот вопрос, вам надо узнать еще об одном. Это связано с Уиллисом Грейсоном и беспокоит меня почти с начала нашего дела. Наконец, сегодня, когда я увидел в зале суда его и его армию адвокатов, думаю, я понял, в чем дело, Сара: ему мало, чтобы вы проиграли это дело, он хочет вас похоронить.

– Не... не понимаю, – произнесла она, вся похолодев.

– Насколько я понимаю, у Грейсона денег больше, чем у Христа, правильно?

– Полагаю, что так.

– Уверен, что он ничего не имеет против получить шестьдесят процентов огромного гонорара присяжных заседателей. Но догадываюсь, что это все равно не сравнится с процентами, которые набегают на суммы, находящиеся на его личном счету. Как я представляю себе расклад, Мэллон стремится сорвать куш, но сорвать его с вашей больницы. Но Грейсону – подавай вас или любого, виновного в трагедии Лизы, чтобы устранить этого человека на долгий, долгий срок.

– Не могу поверить в это. Уиллис Грейсон собрался погубить меня. Это безумие, просто безумие. Но знаете ли вы, Мэт, что меня убивает в этой чудовищной истории? То, что даже я не знаю, оправданы ли намерения отца Лизы или нет.

– Я уже сказал вам, что думаю об этом.

– Знаю. Что же мы должны делать?

– Ну, мы можем попытаться договориться о полюбовной сделке, не признавая своей вины. Не уверен, что смогу купить на это ОВМЗ, Мэллона или Грейсона, но кто знает. Это вроде мексиканской ничьей. Наша сторона заявляет, что мы могли бы выиграть дело в суде, но расходы по судопроизводству оказались бы выше, чем по полюбовной сделке. Другая сторона утверждает, что хотя и нет признания вины, но тот факт, что ОВМЗ заплатила, говорит об их правоте, когда ни подали судебный иск. Потом взаимная риторика прекращается, и обе стороны возвращаются к своим делам. Не успеешь оглянуться, как волнение на поверхности воды пропадает и озеро восстанавливает свою обычную спокойную гладь.

– И вы это можете сделать?

– Можно попытаться.

– И вы думаете, что это надо делать?

Мэт приложил друг к другу кончики пальцев обеих рук и стал смотреть в окно. Складки на его лбу углубились.

– Если они пойдут на это, то мой ответ утвердительный, – наконец сказал он. – Да, думаю, что надо.

– Я должна подумать. Сколько времени в моем распоряжении?

– Может быть, неделя. Если потребуется, немного больше.

– Спасибо.

Она почувствовала себя сбитой с толку и вдруг очень уставшей. «Квонг Тян-Вен...Мэллон... Лиза... Уиллис Грейсон... больница... проклятый Питер... уголовные обвинения... дальнейшие судебные иски... Почему же все это дело недавно казалось ей таким простым?» Она поставила чашку на стол и собралась уходить.

– Я отвезу вас в больницу, – предложил Мэт.

– Не стоит.

– Ну что вы. Я... хочу, очень хочу это сделать.

Сара повернулась и взглянула на него, но он быстро отвел глаза в сторону и начал складывать бумаги в свой атташе-кейс.

«Я хочу, очень хочу это сделать». Неужели он действительно сказал это?

– Предложение принято, – отозвалась она.

* * *

Мэт сфокусировал свой взгляд на хвосте впереди идущего автомобиля, медленно катясь в своей машине «лигэси» из города. Сара не могла себе представить ситуацию, при которой забитая машинами дорога ее только радовала. Но в этот послеобеденный час у нее возникло именно такое чувство. Поездка из конторы Мэта в центре города до МЦБ, которая обычно занимает пятнадцать минут, растянулась теперь до сорока. Если не считать отдельных замечаний, не связанных с делом, то они практически не разговаривали. Когда она обращалась к нему, то смотрела прямо в его сторону, в промежутках продолжала изучать его лицо краешком глаза. Не самое лучшее время для подобных настроений, подумала она. Увлечься адвокатом, который представляет ее по делу о недоброкачественном лечении, было далеко не самым лучшим поступком. Но она абсолютно ничего не могла с собой поделать...

И хотя им не было произнесено ни одного неосторожного слова, она чувствовала, что Мэт тоже увлекся ею. Профессиональная этика заставляла его быть сдержанным. Возможно, если удастся покончить с этим делом и они без оглядок смогут получше узнать друг друга, тогда, кто знает...

Но перед тем как согласиться на полюбовное урегулирование, ей надо было узнать еще кое о чем.

– Мэт, скажите мне, если вы можете провести всю эту юридическую ситуацию точно так, как вы хотите... чтобы получить максимально положительный для себя результат, то как бы вы поступили?

Он странно посмотрел на нее.

– Какой чудной вопрос. Что вы имеете в виду, когда говорите «максимально положительный для себя результат»?

– Ну, вы знаете, в финансовом отношении, с точки зрения карьеры.

Она сначала хотела дать ему понять, что знает о его проблемах, связанных с сыном, но передумала. И даже испугалась, что Мэт догадается, что она знает о нем больше, нежели он сам рассказывал о себе.

– Ну... – наконец ответил он. – Думаю, если выстроить по порядку гипотетические варианты, то первым наиболее желательным был бы вариант с лобовым столкновением в суде с Джереми Мэллоном, что привело бы к большей гласности и большим для меня заработкам, а для вас закончилось бы решением присяжных заседателей о невиновности в преступной небрежности при лечении.

– А самый нежелательный вариант?

– Абсолютно такой же сценарий, только мы оба проигрываем. На этом практически была бы поставлена точка в том, что касается моего участия в делах по недобросовестному лечению, уж не говоря о повторных ко мне обращениях. В этой игре всем известно, кто выигрывает, а кто проигрывает.

– Именно поэтому вы советуете нам пойти на мировую?

Он резко затормозил и свирепо уставился на нее, не обращая внимания на нетерпеливый гудок идущей сзади машины.

– Вы так думаете? – спросил он.

– Простите. Нет, я так не думаю и не хочу этого сказать. Проклятье, Мэт. Я не очень четко все себе представляю. Мне просто хочется поскорее покончить со всем этим.

Выражение его лица быстро смягчилось. Он пожал ее руку. Потом съехал на обочину дороги.

– Сара, я позволил бы загнать себе под ногти бамбуковые шипы, если бы знал, что это нам поможет в суде. Но я дьявольски потрудился над каждым возможным поворотом, но нигде не вижу выхода. И если я настойчиво предлагаю урегулирование, то, возможно, потому, что сегодня я впервые ясно почувствовал, как все это может обернуться.

И все же, если вы этого не захотите или если они откажутся от наших намерений, я готов копать дальше и драться. Возможно, вы многого не знаете о запасных игроках на подаче, но у них явно недостает в той части мозга, которая предупреждает о вполне реальных опасностях. Я предлагаю урегулирование, потому что думаю, это для вас лучшее. Это может оказаться лучшим выходом и для меня, но поверьте, это лишь случайное совпадение. Впрочем, подумайте обо всем об этом. Это дело уже предано огласке, хотя практически еще не началось. Если мы доведем дело до суда, то вы превратитесь в артистку цирка с тремя рингами, о чем вы себе и представить не можете. Аксель Девлин окажется лишь одной из ваших проблем.

– Понимаю, Мэт. Забудьте о моих недавних словах. Я сразу же сообщу вам, как только на что-нибудь решусь.

Он кивнул и опять въехал в поток машин.

– Не беспокойтесь, – успокоил он. – Так или иначе, но дело образуется и независимо от того, как все кончится...

– Что? – «Продолжайте, Мэт, скажите об этом, – мысленно понукала она его. – Скажите мне, что, что бы ни случилось, мы будем вместе. Скажите, что вы счастливы, что мы встретились».

– Я... гм... просто хочу, чтобы вы знали, что я целиком на вашей стороне.

Через две минуты взаимного молчания он остановил машину возле главного входа в МЦБ. Сара поблагодарила его и подумала даже о том, чтобы поделиться с ним своими чувствами. Но повернулась и пошла. На него и так навалилась большая нога. Если она неправильно прочитала его мысли, то просто еще больше утяжелит этот груз.

Она вошла на территорию больничного городка через охраняемые ворота и направилась к хирургическому корпусу, где находился ее велосипед. Небольшая поездка по тенистым аллеям станет хорошей зарядкой перед давно назревшим очередным сеансом научной работы в магнитофонной кабине. «Договориться или драться?» Ее мысли разбегались. Отвлекшись, она только в нескольких ярдах от хирургического корпуса поняла, что случилось.