Вальтер Скотт. Собрание сочинений в двадцати томах. Том 13 - Вальтер Скотт

— Неужели вы совершите такую низость и покинете меня, после того как выведали мою тайну? — с негодованием воскликнула Маргарет. — Если вы это сделаете, я знаю, как отомстить вам, а если поможете мне, я сумею наградить вас. Не забывайте, что дом, в котором живет ваш супруг, принадлежит моему отцу.

— Я слишком хорошо помню это, мистрис Маргарет, — сказала Урсула после минутного раздумья, — и готова помогать вам во всем, что совместимо с моим званием, но чтобы совать свой нос в такие важные дела… Я никогда не забуду бедную мистрис Тернер, мою высокочтимую покровительницу, мир праху ее! На свою беду она вмешалась в дело Сомерсета и Овербери, а сиятельный граф и его возлюбленная ушли от петли, предоставив ей и другим искупать своей смертью их вину. Я никогда не забуду, как она стояла на эшафоте с брыжами вокруг ее прелестной шеи, накрахмаленными желтым крахмалом, который я так часто помогала ей приготовлять, с брыжами, которые так скоро должны были уступить место грубой пеньковой веревке. Такие зрелища, золотце мое, у всякого отобьют охоту вмешиваться в слишком опасные дела, которые им не по плечу.

— Вон отсюда, безумная! — воскликнула мистрис Маргарет. — Неужели ты думаешь, я способна толкать тебя на такие преступления, за которые эта несчастная поплатилась жизнью? Я хочу только, чтобы ты хорошенько разузнала, какие дела привели этого молодого лорда во дворец.

— А какая тебе будет польза, — сказала Урсула, — если ты узнаешь его тайну, золотце мое? И все же я исполню твое поручение, если ты также окажешь мне услугу.

— Чего же ты хочешь от меня? — спросила мистрис Маргарет.

— Того, за что ты рассердилась на меня, когда я попросила тебя об этом, — ответила миссис Урсула. — я хотела бы узнать что-нибудь о привидении в доме твоего крестного, которое появляется только во время молитвы.

— Ни за что на свете, — сказала мистрис Маргарет, — не буду я шпионить за моим добрым крестным и выведывать его тайны. Нет, Урсула, никогда я не буду совать свой нос в дела, которые он желает скрыть. Но ты ведь знаешь, что у меня есть собственное состояние, и недалек тот день, когда я сама буду распоряжаться им… Подумай, не могу ли я иначе вознаградить тебя.

— Это мне хорошо известно, — сказала ее советчица. — Так, значит, эти двести фунтов в год, которые ты получишь по милости твоего отца, делают тебя такой своевольной, золотце мое.

— Возможно, — сказала Маргарет Рэмзи. — А тем временем ты должна верно служить мне. Возьми в залог это драгоценное кольцо, и когда мое состояние перейдет в мои собственные руки, ты получишь в виде выкупа пятьдесят звонких золотых.

— Пятьдесят звонких золотых, — повторила почтенная дама, — и это прекрасное кольцо в знак того, что ты не откажешься от своих слов! Уж если рисковать своей собственной шеей, голубушка моя, так по крайней мере ради такого великодушного друга, как ты, и нет для меня большего удовольствия, чем служить тебе; только вот Бенджамин с каждым днем все больше лениться стал, и наша семья…

— Ни слова больше об этом, — сказала Маргарет, — мы понимаем друг друга. А теперь расскажи мне все, что ты знаешь о делах этого юноши и почему ты так не хотела связываться с ними?

— Об этом я пока не много могу рассказать, — ответила миссис Урсула. — Знаю только, что самые могущественные из его соотечественников против, него, а также самые могущественные вельможи при дворе. Но я постараюсь разузнать побольше. Ради тебя я прочту самые неразборчивые письмена, красавица ты моя. Ты знаешь, где живет этот кавалер?

— Я случайно слышала, — сказала Маргарет, как бы стыдясь того, что запомнила такие подробности, касающиеся молодого лорда, — он живет… кажется… у какого-то Кристи… если не ошибаюсь… на набережной, возле собора святого Павла… у судового поставщика.

— Нечего сказать, подходящее жилище для молодого барона! Но ничего, не унывай, мистрис Маргарет. Если он появился в Лондоне в виде гусеницы, подобно некоторым из своих земляков, он может, так же как они, сбросить свою оболочку и превратиться в бабочку. Итак, я пью прощальный кубок и желаю тебе доброй ночи и сладких сновидений. Завтра же ты получишь от меня весточку. Еще раз спокойной ночи, моя жемчужина из жемчужин, маргаритка из маргариток!

С этими, словами она поцеловала свою юную приятельницу и покровительницу в неохотно подставленную щечку и удалилась легкой, крадущейся походкой человека, привыкшего соразмерять свои шаги с деяниями, требующими быстроты и тайны.

В течение некоторого времени Маргарет Рэмзи смотрела ей вслед в тревожном молчании.

— Я совершила ошибку, — пробормотала она наконец, — позволив ей выведать от меня мою тайну. Но она хитра, смела и услужлива, и я думаю, достойна доверия… А если нет, она, во всяком случае, будет блюсти свои собственные интересы, а это в моей власти. И все же, я жалею, что рассказала ей. Я затеяла безнадежное дело. Что он сказал мне, чтобы оправдать мое вмешательство в его судьбу? Ничего, кроме самых обычных пустых слов… Простая застольная беседа. Однако кто знает… — продолжала она и вдруг умолкла, взглянув в зеркало, отразившее ее красивое лицо и, быть может, подсказавшее ей более благоприятное окончание мысли, которую она не решилась бы доверить своему языку.

Глава IX

Судьба истца — жестокая судьба!

На поиски она ведет раба,

В которых, как свидетельствуют предки,

Потери часты, а находки редки.

Влюбленный и истец не зря твердят

Что ожиданье — это сущий ад:

Дни проводить без смысла и без цели,

И мучиться бессонницей в постели,

Одной надеждой жить, тощать, хиреть,

И, заблуждаясь, заблуждаться впредь,

Молиться, чтобы чудо совершилось

И повелитель гнев сменил на милость;

В конце концов смириться — и тогда

Годами ждать монаршего суда;

Выращивать в душе сомнений семя,

Нести на сердце подозрений бремя,

Ползти в пыли, бежать, скакать верхом,

Потратить все, остаться ни при чем.

«Сказки матушки Хаббард»

Легко себе представить, что утром того дня, когда Джордж Гериот готовился сопровождать юного лорда Гленварлоха во дворец в Уайтхолле, молодой человек, судьба которого, быть может, зависела от этого шага, был охвачен необычайным волнением. Он встал спозаранку, оделся с особенной тщательностью, и так как щедрость его менее родовитого соотечественника Дала ему возможность показать свою статную фигуру в наиболее выгодном свете, взглянув в зеркало, он сразу же получил одобрение от самого себя и услышал шумные и цветистые изъявления восторга своей хозяйки, решительно заявившей, что он перехватит ветер из-под паруса у любого придворного кавалера, — ибо она любила украшать свою речь поговорками моряков, с которыми торговал ее муж.