Гильдия убийц - Личия Троиси

Дубэ все знала, еще не понимая. Ее убивало это знание. Ее дом — дом этого человека, ее дорога — любая, по какой бы он ни пошел. Он принадлежит ей, и она никогда не позволит ему прогнать ее. Хорошо, теперь она знает это, и, когда он вернется, если когда-нибудь вернется, возможно, он прикажет ей уходить. Но она не сделает этого. Если он уйдет, она будет следовать за ним.

После столь долгого времени у нее снова было место, где она могла остаться.

Он вернулся ночью, тихо открыл дверь, но Дубэ мгновенно услышала и так же мгновенно поняла, что это мог быть только он.

Она встала со своей подстилки, подошла к двери.

Он остановился на пороге — всего лишь черная фигура на фоне слабого света луны. Но Дубэ ни с кем не могла его спутать.

— Уже поздно, спи.

— Не оставляй меня больше одну.

Чего ей стоило сказать это! И это были слова, на которые она ждала ответа. Но его не было. Человек вошел и закрыл дверь, потом отправился в свою комнату, оставив Дубэ у входа. Дубэ была довольна и этим. Он вернулся, теперь она знает, что делать.

Несколько дней все шло, как раньше. Человек казался более спокойным, чем раньше, но продолжал оставаться отстраненным и молчаливым, как обычно, даже, казалось, избегал Дубэ. Она пыталась быть ему полезной, хотя мало что могла: когда она жила в Сельве, ее мать часто сердилась на нее за то, что девочка не помогала ей по дому.

Она поправляла подстилку, немного прибирала в комнате, пыталась помочь мужчине, когда он готовил еду. Однако он как будто не замечал ее усилий и продолжал вести свою обычную жизнь.

Несколько раз он исчезал и не говорил ей, куда уходит. Однажды вернулся и принес что-то поесть. Каждый раз, когда он уходил, Дубэ боялась, что он больше не вернется.

Беда разразилась вечером, в то время, когда не говорить было невозможно. Мужчина держал трубку во рту и сидел, задумавшись, за столом. Дубэ успела домыть посуду, аккуратно поставила тарелки, затем села рядом, смотря вдаль, на спокойное море.

— Мне кажется, что ты уже здорова…

Дубэ тут же поняла, к чему приведет этот разговор.

— Не знаю, иногда мне еще бывает плохо.

Мужчина вытряхнул трубку. Он не был рассержен, как бывало иногда, скорее казался усталым.

— Я оставил тебя здесь, чтобы ты поправилась, я помог тебе, в ту ночь и потом, потому что ты спасла мне жизнь. Ты ведь знаешь это, правда?

Дубэ кивнула и почувствовала, что на этот раз не сможет удержаться от слез.

— Работу я выполнил хорошо, но я не могу оставаться здесь долго. Лучшее место — Земля Скал. Там плетется множество интриг, ветер меняется.

Дубэ не понимала, о чем он говорит, не хотела ничего знать о войне и других мерзких делах. Но она поняла, что теперь все кончено.

— Сейчас Земля Скал — опасное место. Ты не можешь идти туда со мной.

Дубэ проводила пальцем по прожилкам деревянного стола. Молчание становилось тягостным.

— Завтра я соберу свои вещи, и покончим с этим.

— Мне некуда идти.

— Ты жила одна в лесу. Увидишь, ты найдешь, куда пойти, или, может быть, я найду тебе какое-то место. Но ты должна забыть меня, как будто мы никогда не были знакомы. Никто из живых, кроме тебя, никогда не видел моего лица. Ты — единственная, и я должен был бы убить тебя за это, но не могу… Забудь обо мне и о нашей встрече. Это будет лучше и для тебя.

— Не будет лучше! Как ты можешь говорить, что так будет лучше? Меня выгнали из дома, я видела войну, я совершила убийство! Я никогда не найду себе места!

Дубэ встала и кричала со слезами на глазах. Человек не поднимал глаз и смотрел в пол.

— Убийца ни с кем не может быть связан. У меня нет ни чувств, ни друзей, в крайнем случае — союзники или ученики, но у меня их нет. Ты мне ни к чему.

— Я могу помогать тебе, как делала все эти дни. Разве ты не видел, что я стараюсь? Я могу обучиться всему, что тебе нужно, помогать тебе во всем…

Мужчина покачал головой:

— Мне никто не нужен, а девочка — тем более.

— Я уже не ребенок…

Дубэ умоляла. Настало время доказать, насколько сильна ее решимость, насколько глубока ее привязанность и уважение к этому человеку.

— Рядом со мной — только смерть, почему ты не хочешь понять? Разве ты не видела, чем я зарабатываю на жизнь? И так будет всегда, если ты останешься со мной. В конце концов ты тоже будешь убивать, а это — неправильно.

— Но я уже однажды убила, и ты сказал мне, что даже мои родители ненавидят меня. В самом деле, меня бросили здесь, а мой отец не стал искать меня. Ты — единственный, кто у меня есть, если ты покинешь меня, я умру, я это знаю.

Мужчина встал. Он продолжал избегать взгляда Дубэ.

— Почему ты не смотришь на меня, почему? Я не буду тебе в тягость, клянусь тебе! Я буду хорошей и послушной, и тебе никогда не придется сожалеть!

Человек повернулся и пошел в свою комнату.

— Завтра мы распрощаемся, мне нечего больше добавить.

Мужчине не удавалось заснуть. Он уже приготовил вещи, которые возьмет с собой в путешествие, он чувствовал себя уставшим, хотел заснуть. Но сон не шел. Он слышал там, за дверью, эту девчонку и проклинал свой натренированный слух. Она рыдала. Это не было плачем ребенка, но она не капризничала. Ее плач был злым, она задыхалась от рыданий, как взрослый человек.

Мужчина со злостью бросился на кровать. Ему хотелось бы не думать об этом, но он не мог. Он слышал ее, ощущал, как боль в виске, чувствовал ее страх, настоящий страх потерять все, а вместе со всем и саму себя. Он слишком хорошо понимал, что это он вернул ей способность говорить, он спас ее не только от того человека и от смерти, но и от безумия. Поэтому она не могла отпустить его. Может быть, он сможет терпеть ее присутствие, может быть, станет радоваться, постоянно видя ее рядом — прыгающую, счастливую. Это была радость, которой он не мог себе позволить. К тому же он мог продолжать убивать, только если никто другой этого не видит, никто другой не должен делить с ним тяжесть его грехов. Если она будет рядом, то у него перед глазами всегда будет стоять его сломанная жизнь, или, хуже того, годы, проведенные в Гильдии, и она, она, которую он должен был оставить и которая теперь мертва.

Он не может, не может. Думая об этом, он ворочался, и на какое-то мгновение скрип кровати заглушил плач Дубэ.

Дубэ приготовила ему завтрак: горячее молоко и черный хлеб. Как всегда по утрам. Но когда человек вышел из своей комнаты, он уже оделся в дорогу — в свой единственный старый плащ, в котором она впервые его увидела. При нем был деревянный баул и дорожный мешок. А лицо — снова под капюшоном.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});