Журнал Наш Современник №1 (2002) - Журнал Наш Современник

До чего же сегодня в России — через гласность и плюрализм — торжествует косность представлений! Ну неужели же Запад до сих пор строжайшим образом прятал от людей, поименованных “россиянами”, свою великую государственную тайну: у детей, живущих на одной земле, в одной стране, должна быть общая история Отечества, иначе они не смогут вырасти гражданами своего государства, защитниками его интересов. По одному правилу учили историю во времена монархов и учат при современных демократиях. Что же касается “непредсказуемого прошлого”, то не хватит ли валить только на Россию? Американцы — ветераны второй мировой войны, с гордостью надевающие свои боевые награды, вряд ли думали в 1945-м, что Гитлера одолели войска США, а СССР находился где-то в стороне. Однако так преподают историю американским школьникам. И не вдаются в неприятные подробности Арденнской операции. А когда рассказывают о нападении японцев на Перл-Харбор, не предлагают детям “разные подходы”, согласно одному из которых Рузвельт знал о готовящемся нападении, но необходимо было всколыхнуть Америку и убедить, что пора вступать в войну. Имейся такой факт в русской истории, поборники “разных подходов” не упустили бы возможности. И тогда уж никакого сенатора не дернуло бы за язык 11 сентября сравнивать с Перл-Харбором атаку террористов на Нью-Йорк и Вашингтон. А для этого страшного дня вот что характерно. Американским учителям срочно передали инструкцию, как рассказывать о произошедшем своим ученикам. Правильное решение. О великих потрясениях не толкуют с детьми как кому заблагорассудится.

Страницы истории стали в наше время поводом для претензий к Японии со стороны Китая и Кореи. Китай заявил протест в связи с тем, что в японском школьном учебнике истории не описаны зверства японских оккупантов в Маньчжурии. В протесте Кореи 35 пунктов. Один из них связан с русской историей. В Японии дети учат, что их страна напала на Россию в 1904 году, чтобы освободить народы, угнетаемые Российской империей. Корея напоминает, что японцы оккупировали ее территорию на полвека и превратили корейцев почти что в рабов.

Можно привести в качестве примера отношения к прошлому встречу осенью 2001 года историков России и Польши. Кстати, польские коллеги убеждены, что предметом исторических исследований могут быть только события до 1991 года. На этой встрече шел разговор и о 1920 годе. Польские коллеги признали, что конфликт следует считать “польско-советским” (проблема была в порядке слов), потому что Россия не хотела воевать, и причиной военных действий стало желание Пилсудского создать Великую Польшу “от моря и до моря”. Будем надеяться, что теперь поменяют “точку зрения” и авторы тех школьных учебников, где в “агрессии” винили Красную Армию.

Школьный курс истории может быть предметом не менее точным и систематичным, чем другие школьные предметы, ведь исторические даты — величины постоянные. Хотя может случиться и так, что все те же группы авторов, все те же издатели перекроят и подлатают все те же бездарные учебники. А компьютеры, появившиеся во всех школах, продемонстрируют детям исторические сведения, изготовленные ЮКОС, ФИО и СПС.

Меж тем большой труд по подготовке современной концепции исторического образования уже проделан. За годы противостояния школы погромному отношению к русской истории (когда вводили в программы даже книги Резуна) учителя-историки создавали свои программы по русской истории, включая и сложнейший XX век. “Позитивные сдвиги”, о которых говорил министр, полезно рассмотреть в свете известной исторической фразы о необходимости освободить “сверху”, пока не сделали этого “снизу”. К моменту обсуждения учебников в правительстве уже были составлены учительские, а не кабинетные разработки — как рассказывать детям о временах, в которых жили их деды и прадеды, воспитывать уважение к минувшему. С помощью современных множительных средств растиражированы курсы лекций, планы уроков, изданы брошюры. Повсюду оживилось краеведение, которое может быть только патриотичным, и это оказывает самое благотворное влияние на отношение школьников к урокам истории. Своими материалами учителя-историки обмениваются на Рождественских образовательных чтениях, на конференциях, созываемых фондом “Русская школа”, на заседаниях Русского исторического общества, просто по почте. Таким образом уже давно распространяется опыт лучших учителей истории, учительские программы проверяются не в одной, а во многих школах.

Лучшими авторами учебников всегда были учителя, накопившие свой опыт в общении с детьми. Будет ли востребован колоссальный труд, проделанный учителями-историками?

А.Леонидов • Раскол: элита и общество (Наш современник N1 2002)

 

РАСКОЛ: ЭЛИТА И ОБЩЕСТВО

 

Главная причина 1991 года — уход из привычной сферы обитания и из прежнего круга понятий элитарных слоев советского общества. Сколько бы ни говорили о роли интеллигенции, каких-то народных фронтах, демплатформах, разговорах на кухне — все это ничтожно перед фактором элитарного сговора и сугубо верхушечного переворота.

Перестройка 85—90-х годов была двойственной и непоследовательной. В ней еще слышались угасающие нотки андроповской санации — борьба с нетрудовыми доходами, разоблачение взяток и отклонений “от советского образа жизни”. До поры до времени казалось, что идет не ликвидация общинного уклада, а, напротив, его реставрация.

И вдруг все решилось — быстро, почти бескровно и жестоко. Элита общества противопоставила себя народу, решительно порвала с народом и контратаковала за все унижения равенства...

Отметим сразу, что в России элите не привыкать быть антинародной. Начиная с петровских времен она противопоставлена народной массе, и они воспринимаются наблюдателями как враги. Попытки царизма произвести хотя бы частичную русификацию в XIX веке (отразившиеся в зримых образах — борода Александра III, Николай II в допетровских одеждах) была сорвана неистовым террором разночинных отщепенцев. Власть, попытавшаяся любить свой народ, стала панически его бояться.

Онемеченная элита рухнула в неравной борьбе с собственной метрополией, но в 1917 году была сменена еще более антинародной кликой безродных космополитов. Вот эта самая клика стала “бабушкой” власти 80-х годов. В жилах власти кануна 80-х текло уже слишком много русской крови (как много крови и по земле было пущено — тоже русской), но решительного разрыва, отделения от ленинской “могучей кучки” так и не произошло.

1991 год — рикошет из 1917-го, февраля и октября, но не контрреволюционный, как пытаются уверить демократы, — а самый что ни на есть прямой. Ведь срубили по новой деревце, выросшее из пня имперской цивилизации. Рубили ПРЯМЫЕ ПОТОМКИ кожаных комиссаров. А что же обрусевшая, подобревшая элита?

Капитулянтство обкомов можно объяснить несколькими факторами. На поверхности — элементарный выкуп из ельцинского крематория, предложенный всем, кто “что-то мог”. Но это — тактический ход ЦРУ и сионизма. Вопрос в том, почему он сработал безотказно?

Давайте задумаемся о моральных качествах нашей элиты. История ХХ века проводила в России евгенику наоборот, по пути ухудшения человеческого материала. Лучшие офицеры пали в германскую, потому что шли впереди своих солдат. Потом наиболее активные и неравнодушные убивали друг друга в гражданской — а кто-то отсиделся, спрятался до лучших времен. Прошло двадцать лет — и новое страшное испытание: лучшие снова гибли на передовой, уходили добровольцами, не успев оставить потомства. 27 миллионов павших в Великую Отечественную — неужели худшими были людьми?! А шкурники с “липовыми грыжами”, захребетники и спиногрызы отсиживались по тылам и интендантствам. Они оказались плодовиты, и потомство их получило в дар великую страну, вовсе не имея прав на наследство.

Тот же академик Сахаров — скольких детей имел! А все потому, что в войну отсиделся в читальном зале под видом студентика.

Я не думаю, что уничтожение кулака в деревне можно рисовать черно-белым окрасом. Сложно сказать, сколько погибло мучителей, а сколько мучеников, главное — деревня теряла активный и решительный генофонд.

Великий надлом 1991 года стал возможен тогда, когда ушло в небытие поколение, родившееся ДО антиевгенических чисток ХХ века. Это просто проверить — посмотрите на наших стариков из Политбюро, на даты их рождения. Умирание этого поколения, естественное угасание стариков прежней закалки открывало шлюзы всякой дезертирской и шкурной сволочи.

В 60—70-е годы складывается устойчивый стереотип: во власть идут одни карьеристы, а порядочному человеку там делать нечего. Увлеченные своими делами “совки” не торопились в комитеты комсомола или партии. Моя мама вспоминала характерный случай: выбирали комсбюро на курсе мединститута. Предложили одного, другого — те взяли самоотвод: будет мешать учебе. Тогда избрали самых слабых, худших и бестолковых, самых серых и посредственных...