Судья Шерман - Алекс Орлов

– Что, правда разогнал?

– Было дело, – пожал плечами Рино.

– Да, парень. Тогда давай знакомиться. Я инструктор Лазарь Картун.

– А я лейтенант Рино Лефлер, – ответил Рино и пожал протянутую руку.

– Ты хорошо стреляешь, Рино?

– Как обычный полицейский, сэр.

– А Шлезингер поставил на тебя деньги.

– Мне об этом ничего не известно, сэр.

– Ну ладно. – Картун повернулся к стоявшему в стороне Шлезингеру: – Я принимаю вызов, Хейф, но с одним условием.

– Какое же у тебя условие? – поинтересовался ефрейтор.

– Вот мое условие: сержант Брин. Он тоже будет стрелять, и, если твой парень отстреляется кучнее Брина, – ты выиграл.

– Идет.

– Но и это не все. – Картун хитро улыбнулся, ожидая возражений Шлезингера.

– Стой, я попробую догадаться: я должен завязать Лефлеру глаза?

– Нет, просто стрелять они будут не из этой пукалки, а из настоящего боевого оружия. Брин, покажи…

Один из спецназовцев продемонстрировал два пистолета, и Лефлер сразу опознал «байлот».

– Это никуда не годится, – запротестовал Шлезингер. – Я снимаю свое предложение!

– Снимаешь? – удивленно спросил Картун. – А если я против твоих трех сотен поставлю пять?

– Пять, говоришь? – Шлезингер задумался. Затем посмотрел на Рино: – Ну что, справишься?

– Попробую, сэр, – ответил Лефлер, не показывая виду, что такой пистолет для него не новинка.

– Ладно, – согласился ефрейтор. – Время ограничивать будем?

– Пока не нужно, – великодушно ответил Картун.

– Тогда вперед – на позиции. Дистанция тридцать…

Шлезингер взял у сержанта Брина один из пистолетов и, придирчиво его осмотрев, передал Лефлеру.

– Оружие тяжелое, поэтому держи его мягче, – напоследок посоветовал он, уже сожалея, что решился рискнуть тремя сотнями.

Рино взял пистолет, привычно проверил прицельную планку, подвигал пружину компенсатора и передернул затворную раму. Затем встал на позицию, поднял руку и снова почувствовал, как ствол пистолета буквально уперся в мишень. Рино готов был поклясться, что чувствует это физически.

Он и раньше стрелял неплохо, но после того, как над ним поработали люди Смайли и он трое суток был на грани жизни и смерти, что-то внутри его изменилось.

И вот соревнование началось. Раскаленные гильзы отскакивали в сторону, словно брызги золотого дождя, а «байлот» бил в одну точку, и Рино не слышал ничего, кроме собственных выстрелов.

Когда он расстрелял боезапас и опустил оружие, то заметил, что Брин еще ведет огонь, тщательно укладывая в мишень каждую пулю.

Наконец он тоже отстрелялся, и наступила тишина.

– То, что ты сделал, Хейф, называется обманом!.. – громко произнес Картун.

Его лицо покраснело от обиды, а Шлезингер, напротив, сиял от удовольствия. Он не только выиграл деньги, но и уел Картуна, а это было куда приятнее.

– Я выполнил все твои требования, Лазарь!.. Ты не вправе осуждать меня.

– Но это же не курсант!.. – воскликнул Картун, ткнув пальцем в сторону Рино. – Он ведь даже пистолет взял так, будто родился вместе с ним!.. Это не курсант, Хайф, ты меня надул!..

– Лефлер, ты стрелял из такого пистолета раньше? – спросил Шлезингер.

– Да, сэр, много раз.

– Вот!.. – воскликнул Лазарь и забегал из стороны в сторону на своих кривых ножках. – Ты какой-нибудь циркач, ведь так?..

– Не больше, чем любой полицейский, сэр. Просто мне сегодня везет.

– Ему сегодня везет, Лазарь, – словно эхо повторил ефрейтор.

– И ему везет, и тебе везет, – уже тише произнес Картун и, глубоко вздохнув, достал из кармана деньги.

Отсчитав Хейфу положенные пять сотен, он угрюмо подошел к экрану компьютера и еще раз посмотрел на мишени.

– Нет, так мог стрелять только какой-то чокнутый… Повторяю – только чокнутый, – произнес напоследок Картун и ушел не попрощавшись.

Двое спецназовцев сразу пошли за ним, а третий – сержант Брин – подошел к Рино и пожал ему руку.

– Спасибо, сэр, – сказал он, – я еще никогда не видел такой стрельбы.

Затем и он ушел. А Шлезингер отсчитал двести кредитов и протянул их Рино:

– Возьми, это твоя доля.

– Не нужно, сэр. Пока я здесь, деньги мне не нужны.

– Потратишь позже.

– Вы же знаете, что нас здесь не просто так готовят. Еще два с половиной месяца – и нас швырнут в какое-нибудь безнадежное дельце.

– Но ты-то все равно выживешь, Лефлер.

– С чего такая уверенность?

– Да ни с чего. – Шлезингер пожал плечами. – Картун сказал, что ты чокнутый, и я с ним согласен.

– Это почему же?.. – заинтересовался Рино. Прослыть сумасшедшим ему вовсе не хотелось.

– А вот подойди сюда…

Лефлер положил пистолет на стол и подошел к экрану компьютера.

– Что это? – спросил он.

– Это, парень, наложение анатомического строения человека на схемы двух твоих мишеней. И что мы видим? Мы видим, что, куда бы ты ни стрелял, какое бы оружие ни использовал, все пули до одной летят точно в сердце…

Шлезингер выглядел чрезвычайно взволнованным. Рино это удивило.

– Вы так говорите, инструктор, словно я в чем-то виноват.

– Да, ты не виноват, – согласился Шлезингер. Помолчал и добавил: – А твои деньги будут лежать у меня. Если выживешь, они тебя дождутся.

69

Все когда-нибудь кончается. Хорошее или плохое. Ничто не длится бесконечно.

Будни тяжелой учебы на базе спецназа тоже остались позади, и предстоял только короткий период сдачи зачетов и экзаменов.

Здоровье Рино Лефлера было практически восстановлено, а помимо всех полицейских премудростей он научился нескольким новым для него специальностям. Тут было и саперное дело, и руководство пехотным подразделением, и организация штурма орбитальных станций, и многое-многое другое. Рино даже не подозревал, сколько всего можно вместить в такой небольшой отрезок времени.

В один из последних дней пребывания на базе он опять увидел Смайли. Тот снова шел в сопровождении свиты, но, еще издали заметив Рино, направился в его сторону и махнул сопровождающим, чтобы те подо– ждали.

– Здравия желаю, сэр, – поприветствовал Лефлер старого знакомого.

– Здравствуйте, лейтенант, – словно хорошему приятелю, улыбнулся Смайли и подал свою маленькую руку.

– Вот уж не думал, что вы меня узнаете, сэр.

– Почему же нет? – удивился тот. – Мы ведь, кажется, там мило с вами болтали.

– Да мало ли кому вы кости ломали в своем заведении, – не удержался от колкости Лефлер.

– Тут я с вами согласен, Рино. – Улыбка Смайли стала немного виноватой, а в голосе послышались доверительные интонации. – Обрабатывали мы многих, но после того, как вы показали себя, мы поставили на вас. Причем крупно поставили.

– Вот как? – удивился Рино.

– Конечно. Неужели вы думаете, что за любого своего клиента мы готовы устраивать целые сражения, чтобы спасти его от ЕСО?..

– Что, действительно? – спросил Лефлер.

Ему очень хотелось верить Смайли, хотелось думать, что он в глазах этих людей живой человек, а не просто боевая единица с инвентарным номером и подробной тактико-технической характеристикой.

– Я знаю, о чем вы думаете, Рино, – все тем же доверительным тоном продолжал Смайли. Затем оглянулся на проявляющих нетерпение сопровождающих лиц и повторил: – Я знаю, о чем вы думаете, но утешить вас мне нечем. Да, мы нуждаемся в лидерах, мы нуждаемся в людях, которые мыслят нестандартно, однако никакой моральной поддержки, кроме того обстоятельства, что все мы в одной лодке, вы не услышите. – Смайли замолчал, будто что-то вспоминая, затем поднял на Рино глаза и добавил: – А чтобы вы помнили, что вы живой человек, лейтенант, отправляйтесь в учебную библиотеку и подождите меня там. Я приду туда через полчаса.

Смайли повернулся и, словно мячик, покатился дальше, а шлейф сопровождения двинулся за ним.

70

Войдя в библиотечный зал, являвшийся одновременно учебным классом, Лефлер огляделся.

В это время дня здесь обычно никого не было, но сейчас за одной из колонн кто-то сидел. Рино показалось, что это кто-то из его знакомых. Подойдя ближе, он не удержался от возгласа:

– Халия!..

Халия обернулась. Видимо, по случаю официального здесь пребывания она была в полицейской форме. Капитанские погоны только подчеркивали ее сногсшибательную красоту.

– Привет, Лефлер, – сказал она. – Присаживайся рядом.

– Спасибо, мэм, – ответил Рино, вспомнив, в каком он здесь находится качестве. – Смайли приказал мне ждать его здесь.

– О, да ты стал на удивление корректен, – с легкой усмешкой заметила Халия.

– Но ведь и вы в мундире, мэм, – парировал Рино.

– Да, – согласилась Халия и замолчала.

Лефлер тоже молчал, стоя в проходе между рядами столов.

– Садись, Лефлер. Чего стоишь?

– Спасибо, мэм.

Рино попятился и сел на первый попавшийся стул. Он старался смотреть на Халию нейтрально, но этим только усугублял свое состояние.