Укроти меня, или Грани раскола - Леси Филеберт

иначе… Не привычно снисходительно, а как-то… вожделеюще, что ли. Ну либо это я хотела видеть именно такой его взгляд, не исключено.

— А перчатки ты для чего снимаешь? — спросила я, напряженно наблюдая за белыми перчатками, которые Калипсо кинул на пианино.

— Они будут мешать нашему… разговору, — расплылся в коварной улыбке Калипсо.

Он поднялся с кресла, медленно наступая на меня, как принюхивающийся хищник.

Я судорожно вздохнула и боком двинулась в сторону, напротив — потихоньку отступая.

— Зачем ты это сделала, Лори? — шелестящим голосом произнес Калипсо.

— Что именно? — я нервно облизнула губы и сделала еще плавный шаг в сторону.

— Всё. На кой черт ты полезла корректировать мне воспоминания? Как ты вообще посмела залезть в мою голову и решать за меня, какие воспоминания мне оставлять, а какие нет?

Глаза Калипсо сузились, и в них плясали нехорошие такие огоньки. Голос его стал еще ниже, напряженнее.

— Знаешь, как это нереально дико бесит — когда ты помнишь, что с тобой произошло, но не помнишь, с кем? — произнес Калипсо. — Когда изо всех сил пытаешься вспомнить, но натыкаешься только на белую пелену перед внутренним взором и жуткую головную боль? Когда бьешься об стенку в бесполезных поисках и чувствуешь себя, как идиот, которого обвели вокруг пальца… ну, почти пальца, — шире улыбнулся он.

И от этой его опасной улыбки, от его яркой пульсирующей эмоциями аурой у меня мурашки побежали по спине.

— Знаешь, каково это — очнуться связанным в гостиничном номере, разрываясь одновременно от эйфории в теле и от ярости в голове?

Ну… что я ему на это должна была ответить? Не то чтобы я даже мучилась муками совести, нет. Сейчас я просто боялась гнева Калипсо, который непонятно как мог вылиться на мою грешную головушку.

— Ты всё это время была всегда под моим носом… А я и не понял… А ты крута, Лори. Раз сумела от меня скрыться так надолго.

Я все еще не знала, что сказать, и продолжала молчать, часто дыша и продолжая пятиться.

Когда я уперлась в стену, Калипсо сделал резкое неуловимое движение и оказался почти вплотную ко мне, уперевшись руками в стену по обеим сторонам от меня. Уровень адреналина в моей крови сейчас зашкаливал за отметку «очень опасно». Мне кажется, воздух между нами стал такой тяжелый и густой, что при желании его можно было бы есть ложкой.

— Молчишь? Ничего не хочешь мне сказать? И как-то попробовать объяснить логику своего поведения, м-м-м?

Ну а что я ему могла ему сказать? «Я не виновата, что у тебя взгляд трусоспускательный», так, что ли? А что, максимально честная отмазка, между прочим. Я и сейчас, несмотря на кипящий в крови адреналин, испытывала не только нервное возбуждение.

Вернее, сказать-то много чего можно было, вот только мысли путались, а сердце стучало уже где-то в районе горла. И аура у Калипсо сейчас была такая, что мне даже огрызаться язык не поворачивался.

— Почему ты вообще сбежала? — низким голосом спросил Калипсо, выдыхая мне почти в губы. — Зачем ты в тот день так поступила?

— Да потому что захотела, ясно? — эмоционально воскликнула я, наконец совладав со своим голосом. — Взяла и захотела, имею право!

— Так хотела, что умчалась прочь, поняв, что твоей анонимности пришел конец? — скептично приподнял бровь Калипсо.

— Я просто испугалась!

— Чего?

— Тебя!

— Я вроде не кусаюсь. Точнее, кусаюсь, но, насколько помню, тебе это очень даже нравилось, и ты просила повторять еще и еще, — жарко шепнул Калипсо.

— Да откуда я знаю, что от тебя ожидать? — всплеснула я руками. — У тебя, знаешь ли, репутация очень жесткого непримиримого с чужими ошибками человека, который не задумываясь испепелит любого, кто влезет в твое личное пространство без спроса! Откуда я знаю, что у тебя в голове творится?

— Так может прямо об этом спросить? Словами, ртом? — ядовито произнес Калипсо. — Не пробовала?

Я тяжело дышала и смотрела в серые глаза, по которым ни черта сейчас не могла понять эмоции. Вдохнула поглубже, как перед прыжком в воду, и спросила:

— Ну и что у тебя там в голове творится? Зачем ты меня искал весь год, если судить по словам наших сокурсников? Хотел поглумиться? Как-то мне отомстить за мой побег?..

— Дурочка, — неожиданно мягко улыбнулся Калипсо. — Тебе вообще не приходила мысль о том, что я банально хотел увидеть тебя еще раз?

Что?..

— В смысле?..

— В прямом. Я был в бешенстве от твоего побега, но больше всего был в бешенстве от своего бессилия, от того, что не могу тебя найти. Хочу, а не могу. А ты все это время была у меня под носом… Я даже не думал проверять тебя… Я весь год изнывал от желания увидеться еще раз с той, кто очаровал меня своим напором, своей чувственностью. И желательно не один раз увидеться, далеко не один. Никогда не встречал девушек, подобных тебе, только ты произвела на меня такое сильное впечатление, что упорно не выходила из моей головы все это время. Я пытался переключиться на других… Много пытался. Но мыслями все время возвращался к той Сове, которая въелась в мозг, очаровала и, черт возьми, не оставила даже шанса на дальнейшее общение. А эта самая Сова в лице тебя все это время пряталась от меня, как…

Договорить я ему не дала, так как качнулась вперед и сама накрыла поцелуем губы Калипсо.

Он ответил на поцелуй мгновенно, притягивая меня к себе за затылок, зарываясь пальцами в волосы и буквально сминая меня эмоциональной волной.

Кажется, у меня мозг тут же отключился, как по щелчку пальцев. И к черту сорвало все внутренние стопоры, все страхи и сомнения вылетели из моей головы в мгновение ока. Я дорвалась и целовала Калипсо так, будто делала это последний раз в своей жизни — жадно, отчаянно, со всей чувственностью и страстью, на которую только была способна.

Он охотно вторил моим ласкам, обнимал так нежно и одновременно страстно, что дух захватывало, и сердце то и дело сбивалось с ритма.

Глубокий поцелуй нещадно кружил голову, вся моя сущность трепетала от бесконечного удовольствия от каждого прикосновения к Калипсо. От осознания того факта, что он сам, сам меня жаждет целовать, сам перехватывает активность и вжимается в меня всем телом столь недвусмысленно, что всё происходящее кажется мне каким-то нереальным сном.

Мозг поначалу продолжал сомневаться, не шутка ли всё это, но губы и руки Калипсо очень быстро убеждали меня в обратном. Так целуют, только когда по-настоящему наслаждаются поцелуем и каждым прикосновением. Когда хотят впитать в себя каждый твой вздох, каждый изгиб тела.

Я зарывалась пальцами в длинные волосы Калипсо, вдыхая сладковатый имбирный аромат его