Дочка для владельца Империи - Татьяна Тэя

Мне надо поговорить с Севой.

- Позвони ему.

- Трубку не берёт.

- Значит, определённо не хочет общаться. С твоей стороны полная тупость сюда припереться.

- Хватит, отпусти, - яростно шепчу, и пальцы Романа разжимаются. - Если бы у меня был другой способ связаться с ним, я бы очевидно здесь не появилась, так?

Роман окончательно отпускает мою руку и закладывает правую ладонь в карман брюк.

- Зачем ты здесь?

- Я уже сказала.

- О чём ты хочешь с ним поговорить?

- Это личное.

На лице Романа расплывается вселенское понимание.

- Плакаться будешь, да? Проситься обратно? Предлагать себя? Думаешь, он возьмёт? После всего, что ты сделала? Ну, разок может и попользуется, и всё. На большее не рассчитывай, Арина. Ты себя уже утопила. Полностью. Такое не прощают. Мужчины вроде Севы уж точно.

Его слова хлещут меня, вздрагиваю от каждой брошенной фразы. Ожидаю увидеть удовлетворение на лице Романа, но его нет. Он просто перечисляет очевидное.

- Слушай, а что ты так в Сергеева упёрлась, может, да ну его? И я на что сгожусь?

Он наклоняется ниже, а я задираю подбородок и смотрю на Романа во все глаза.

Ещё и онемела от его наглости, а он продолжает.

- Я, конечно, не владелец «Империи», но деньги у меня тоже есть. Не бедствую, хм? Ариша, может, договоримся?

Даже не понимаю, что ему ответить на столь щедрое предложение, но, видимо, отвращение, написанное на моём лице, красноречивее любых слов.

- Мне надо поговорить с Севой, - стою на своём.

Роман вздыхает, затем задумчиво смотрит на меня.

- Его нет в офисе.

Если секунду назад он разговаривал со мной каким-то елейным тоном, то сейчас его убрал окончательно.

- А где он?

- Решает проблемы, которые создала ты.

Я подношу ладони к щекам, они не горят - пылают, а Роман снова вздыхает.

- Подожди меня здесь, мне на совещание надо. Закончу, может быть, помогу.

Есть ли у меня выход? Наверное, нет. Поэтому киваю и смотрю, как он удаляется, попутно перекидываясь фразами с подошедшими к нему людьми.

На заплетающихся ногах я дохожу до кожаных диванов и валюсь на подушки. Роман исчезает, а я борюсь с дрожью весь следующий час или даже чуть больше. Народа в холле немного. Те, кто заходят, быстро просачиваются сквозь вертушки и исчезают в недрах небоскрёба. Наблюдаю, как большие стеклянные лифты уносят их наверх по металлическим желобам. Огромные часы в холле отмеряют минуту за минутой, но Роман не появляется.

Меня колотит, приходится обхватить себя руками, чтобы чуть облегчить состояние. Новая волна тошноты гонит в туалет. Сейчас я даже не понимаю: это токсикоз или нервы? Всё смешалось. Ужас… страх… неопределённость и… надежда.

Через полчаса не выдерживаю и плетусь к ресепшену.

- Соедините с Романом.

- С каким Романом? – девушка за стойкой внимательно смотрит на меня.

Из-за её идеальной причёски волосок к волоску и тёмного делового костюма она мне кажется каким-то андроидом, не совсем живым человеком.

- С Большаковым, - хмурюсь, извлекая из памяти фамилию Севиного друга и коллеги.

Девушка сверяется с чем-то на мониторе компьютера.

- Роман Витальевич уехал, его нет. Могу оставить ему сообщение.

- Как уехал? Он же не выходил.

Девушка приподнимает бровь, и я думаю о подземной парковке. Вот гад, обещал же!

«Ничего он тебе не обещал, - шипит внутренний голос. – Сказать, не значит сделать».

- Ладно, а Всеволод Петрович на месте?

- Вам назначено? – отвечает вопросом на вопрос.

- Нет, но можете назначить, - наглею в конец, думая, что если надо, буду брать «Империю» штурмом.

- Такие вопросы решаются только через его секретаря или лично Всеволодом Петровичем. Направьте официальный запрос через свою компанию.

- До ваших небожителей как-то можно дотянуться? – огрызаюсь, хотя умом понимаю, что девушка за стойкой лишь следует регламенту.

Та абсолютно не обижается на мой выпад, напротив, даже слегка улыбается, немного теряя свою «андроидность».

- Могу назначить встречу с одним из его замов, возможно, в конце недели найдётся окошечко. Если что, обсудите вопрос с ним, а там уже вас выведут на прямой разговор с шефом.

Она окидывает меня внимательным взглядом, оценивая мою простую повседневную одежду и, вероятно, думая, почему я так рвусь поговорить с самим Сергеевым.

Меня берёт смех. Да уж… обсудим. И какую тему для встречи мне указывать в заявке? Беременна от вашего шефа?

- Спасибо, - коротко бросаю, отворачиваюсь и иду к выходу.

И попадаю под мелкий моросящий дождь. Что мне остаётся? Промокнуть?

«Для начала перекусить».

Это живот напоминает мне громким урчанием, вибрация от которого растекается во все стороны. Нахожу забегаловку по карману. Пирожок с рисом и стакан чая – вот и всё, что влезает в меня. А потом…

А потом на последние деньги я беру такси и называю адрес. Знаю я только коттеджный посёлок и его расположение. Поискала по карте.

- А дом? – смотрит на меня водитель через зеркало заднего вида.

Наверное, я доверия не внушаю, только вызываю брезгливость. Жалкая, промокшая, обхватившая себя руками, потому что кажется, если отпущу, то рассыплюсь на части.

- Вы… до шлагбаума довезите, а там рядом. Пару шагов.

Про пару шагов это, конечно, я загнула, но не признаваться же, что номер участка не помню. Один раз мы туда заезжали с Севой за какими-то документами. Я ждала в машине, внутрь не заходила, да он и не приглашал, лишь сказал, что это их семейное гнездо и что мы обязательно придём на ужин к его матери. Когда-нибудь… Уже никогда, это очевидно. Но если она дома, я ведь могу попробовать дотянуться до Севы через неё?

Я не знаю, кто она, что за человек, но очень надеюсь, что могу встретить понимание… Могу же?

Водитель, не дождавшись нормального ответа, приподнимает и опускает брови, мол, ладно, и трогается с места. Пока стоим на выезде из города, у меня есть время подремать. Думать больше не в состоянии. Что сказать Севе, я не знаю. Он уже не поверил мне, осудил. Есть ли призрачная надежда: маленькая такая, хлипкая, что, узнав про беременность, он меня не пошлёт? Или тоже скажет, что я вру? Или то, что ребёнок не от него? Или ещё что-нибудь заявит, что, по его мнению, является правдой.

Меня охватывает иррациональная злость. Иррациональная, потому что я действительно виновата. Я предала его, подставила друга, да и Севу перед другом.