Приют одинокого слона, или Чешские каникулы - Татьяна Рябинина

- Как же мы без президентского напутствия? - вздохнула Лида, гоняя по тарелке скользкий шампиньон.

- Какой патриотизм! - восхитился Макс.

Пользуясь своими привилегиями то ли сомелье, то ли бармена, он успел уже достаточно нагрузиться и был на той забавной стадии, когда словесный понос не унять никаким имодиумом.

- Нет, тут я ничем помочь не могу, - балаболил он. - А вот изобразить куранты - пож-жалуйста! Помните, мультик был такой, там еще из ежика елку сделали? У них там часов не было, и они сами: бам-м! бам-м! Ну-ка! - он посмотрел на часы, - без полминуты десять. Сейчас, сейчас! У всех шампанское? Ну, бам-м! Бам-м!

- Бам! - поддержала его Лора. - И еще раз бам-м!

Тут уж бамкать начали все, и со счету, разумеется, сбились.

- А желания? Желания-то загадали? - всполошилась Лида.

- Если нет, то еще будет возможность, - успокоил Генка. - Ну, как там наша утя?

Утка вызвала фурор. И вообще - было как-то уж слишком все хорошо. Даже подозрительно. И Генка никого не задевал, какой-то весь он был размякший, хотя и не пьяный.

Затишье перед бурей, подумал Вадим. И не ошибся.

Время шло к двенадцати, все уже давно наелись и напились. Попытались было танцы устроить, но по телевизору ничего подходящего не было, а радио принимать что-либо почему-то отказывалось, только шипело.

- Эх, надо было магнитофон взять, - вздыхал Макс.

- А вы знаете, как мы обычно с родителями Новый год отмечали? - сентиментально вздохнул Генка, глядя в рюмку.

Вадим внутренне подобрался, не ожидая от этих воспоминаний ничего хорошего.

- Мы складывали все подарки в наволочку. Это был мешок. Заворачивали, подписывали. А кто-нибудь, обычно папа, был Дедом Морозом. И раздавал. А когда подарки заканчивались, все начинали их открывать, рассматривать...

- Подарков нема, - резко оборвал его Макс.

- Ну почему же? - опасной бритвой улыбнулся Генка. - Я, как гостеприимный хозяин, приготовил всем. Правда, исключительно собственную продукцию.

- Книги, что ли? - скептически хмыкнула Лора.

- Чем богаты. Думаю, вам должно понравиться. Вот только встретим Новый год...

Последние полчаса тянулись медленно. Разумеется, не из-за ожидания подарков. Было просто скучно. Беседовать было особенно не о чем - обо всем уже успели поговорить. Оставалось только есть и пить. Все-таки Новый год - некий сакральный момент, который с самого детства привыкаешь ждать в надежде на чудо. На чудо, которое так и не приходит. Но все равно ждешь.

Наконец последний минуты многострадального 99-ого канули в вечность. Половина планеты в эти часы праздновала наступление нового тысячелетия, а другая половина, упиваясь презрением и чувством превосходства над первыми, готовилась ждать до этого момента еще целый год.

Замер в воздухе хрустальный звон бокалов, прекратила визжать Лора, налившая себе шампанского в декольте, и наконец-то Генка притащил цветастую наволочку. На полноценный мешок она, разумеется, не тянула, но все равно вызвала некоторое оживление.

Генка, за неимением бороды, нацепил красный колпачок Санта-Клауса и начал извлекать из «мешка» одинаковые свертки - в красивой блестящей бумаге, перевязанные цветными ленточками. К каждому подарку была прикреплена кремовая, узорно вырезанная карточка с именем.

Раздав подарки, Генка сел в кресло и, улыбаясь в предвкушении эффекта, стал смотреть, как они разворачивают обертки.

Знаменитая гоголевская «немая сцена» по сравнению с тем, что произошло, могла показаться не более чем детсадовским утренником.

- И как же это понимать? - тихо спросил Миша, глядя то на Генку, то на толстый том в глянцевой суперобложке с говорящим названием «Кодекс рогоносца».

- Это роман. Очень интересный. А что?

Может, кто-то и усмехнулся бы, но каждый был занят своим подарком и своим возмущением. На чужие даже не смотрели. Лора с яростью швырнула в камин «Историю охранного отделения», но промахнулась, и книга, ударившись об стену, приземлилась в углу. Вадим быстро, пока никто не увидел, перевернул вниз названием «Адвокатскую этику». Тем же быстрым движением Оксана спрятала за спину книгу «Мать и дитя».

- Что это такое? - голосом оскорбленной пифии взывала Лида. - Это что же такое?

- Репринтное издание. Конец восемнадцатого века, - все с той же радостной улыбкой пояснил Генка. - Господина Чулкова сочинение. «Пригожая повариха, или Похождения развратной женщины». Ты же любишь дамские романы. А у тебя, Макс, что? Честно говоря, забыл. Кажется, «Любовь Ганимеда14», да?

- Да я тебе сейчас морду разобью, ты!.. Да я тебе... - Макс, отшвырнув книгу, бросился к Генке, но тут свет начал стремительно тускнеть.

Все замерли, глядя на лампочку, даже Макс замер на полпути к Генке.

- Ой! Не надо, не надо! - заголосила Лида.

Свет мигнул и погас, на секунду зажегся снова и опять погас. На этот раз окончательно.

Подождали минуту, другую. Света не было. Только цокали стрелками часы, да ветер выл за стеной, сотрясая стены.

- Приплыли... - уныло сказал кто-то.

- Здесь есть три фонаря, - успокоил Генка. - Два больших и один маленький. И свечей целая коробка. Но фонари лучше приберечь. Может быть, это надолго.

- Обрадовал...

- Может, пойти посмотреть на улицу? - неуверенно предложил Миша. - Может, просто провод оборвался?

- А толку-то?

- Ну хоть знать будем, в чем дело. Глядишь, и починить смогу.

Его провожали, как на войну.

- На, возьми мои перчатки, они кожаные, - суетился Макс.

- И ботинки надень лыжные, а то снегу нагребешь, - не отставала Оксана.

- Что делать будем? - поинтересовался Макс, когда вооруженный самым сильным фонарем Миша нырнул в метельную мглу и сразу же пропал в ней, будто и не было.

- Да, грустно без света, - выпятив губу, посетовал Генка. - А то можно было бы почитать...

На этот раз заорали все сразу, наперебой.

- Не все сразу господа! - Генкино лицо, подсвеченное пламенем камина снизу, показалось вдруг Оксане ликом падшего ангела. - Претензии принимаются в порядке живой очереди. Предлагаю сделать антракт. Вдруг Мишуня действительно свет наладит. Пойду пока наверх. Если вдруг усну ненароком, разбудите. - Он взял маленький фонарик и пошел к лестнице, но на пороге обернулся. - А книжечки-то со смыслом, - добавил он, гадко посмеиваясь. - С большим смыслом. Не хотите обменяться?

Продолжая смеяться, он исчез в темноте.

- Г-гадина! - словно выплюнула Оксана.

                                                            * * *

«...Только я начал обдумывать кампанию против Лиды, как вдруг она нежданно-негаданно заявилась ко мне сама. Бордовые брючки туго, до писка, обтягивали все неровности жирной попы, живот под узким розовым свитером неаппетитной складкой свисал на слишком тугой пояс. Когда мы познакомились, она была вполне нормальной девицей, я имею в виду внешне. Фигура, конечно, не супер, но и не ночной кошмар. Да и мордашка тоже вполне соответствовала. И что? Нет, как хотите, но валяние на диване с пультом от телевизора и коробкой шоколадных конфет не слишком способствует красоте.

Впрочем, меня она никогда особенно не привлекала. Если бы уж выбирать из них троих, я бы остановился на Оксане, а Лида - это уже край. И дело даже не в целлюлите. У меня и таких было немало. Красота - это чтобы привлечь первый взгляд. А после второго - уже не так важно, какой у дамы размер бюста или обхват талии. Если, конечно, захочется посмотреть второй раз. Так вот на Лиду второй раз я бы смотреть не стал. Уж слишком она фальшивая, аж скулы сводит.

Но приходилось как-то общаться. Я дружил с Вадимом, а Вадим - с Мишей. С Лидой приходилось быть вежливым. Я старался.

Так вот, она вошла, ни слова не говоря, скинула мне на руки шубку из мексиканского тушкана, крашенного акварелью, и через мгновение уже сидела на диване.

- Не угостишь кофе? - спросила она, пытаясь говорить на октаву ниже своего писклявого голосишки - наверно, так, по ее мнению, должна была разговаривать женщина-вамп.

Я посмотрел на нее внимательнее и чуть не расхохотался. Щекастая физиономия была густо обсыпана самой светлой, почти белой пудрой, глаза - в очках темно-серых теней, как у панды, а губы - жирно насандалены пунцовой помадой, резко диссонирующей с поросячьим колером свитера.

- Откуда ты, прелестное дитя? - стараясь сдержать смех, спросил я.

- Шла мимо, решила зайти, проведать.

Она пила кофе, жеманно отставив пальчик.

- Это не слишком красивая манера, - я легонько зацепил ее согнутый мизинец. - Так держали палец гусары, потому что сабля, или что там у них было, не помню, деформировала сустав. А пошлые обыватели им подражали.

Она слегка покраснела и прижала мизинец - а заодно и мой палец. Батюшки, да она же со мной заигрывает, с ужасом сообразил я.