Час героев - Александр Афанасьев

Контр-адмирал откашлялся.

– Если все на местах – тогда чего же мы ждем, черт побери?

* * *

Первая фаза операции началась с того, что две пары истребителей типа «F16», принадлежащих соответственно польским и румынским ВВС (американцы здесь светиться не пожелали), запустили через границу двенадцать ракет класса «Усовершенствованный AMRAAM» с дальностью поражения до двухсот километров. В этот момент в воздухе находились две пары русских самолетов, две пары «Миг-29». Не подставить своих было нельзя, самолеты выбрали те, которые не жалко, скоро под списание...

* * *

Капитан ВВС России Сивцов не понимал, чем вызвано такое странное задание, зачем надо гробить все еще исправный самолет – да, скоро и в самом деле под списание – но не лишний же! Какого черта он должен просто покинуть самолет, не дав даже боя... ну да, им вряд ли выстоять против американцев с авианосцев, у которых летной практики на порядок больше[49]. Но неужели они не могут вступить в бой с польскими и румынскими авиаторами на «Fighting Falcon»? Неужели – их страна ослабла до того, что должна принимать оплеуху от ляхов и мамалыжников?

Капитан настолько отвлекся своими мыслями от обстановки – что только голос ведомого вернул его к реальности.

– Семнадцатый, ты охренел, прыгай!

В наушниках надрывалась «Наташа» – так пилоты звали голос системы автоматического оповещения.

– Борт ноль-пятьдесят восемь, облучение радаром. Борт...

Ремни... Рукоятка. Черт, как же жалко самолет... Врагу не пожелаешь – вот просто так отдать на заклание самолет. Он же... он же, как живой. Его люди делали!

Ё...

Пилот рванул рукоятку – и пиропатроны выбросили катапультное кресло в темное, ночное русское небо, от перегрузки потемнело в глазах. Когда капитан пришел в себя – он увидел только падающие обломки его самолета да трассы ракет, потерявших цель. Где-то вдалеке полыхнул вспышкой самоликвидатор.

– Вот с...и... – непечатно выразился капитан, – мать их...

Все четыре русских самолета были сбиты дальнобойными ракетами в считаные минуты, небо было зачищено. Троим пилотам удалось катапультироваться. Один погиб. Среди спасшихся в ту ночь был и подполковник Сосновский из учебного центра, который потом станет лучшим асом на войне и собьет пятнадцать самолетов противника, в том числе – АВАКС.

Шестнадцатый собьет его.

* * *

В этот же момент четыре беспилотных самолета типа «MQ-9 Reaper» пересекли границу России со стороны Украины и нанесли удары по заранее разведанным целям. Цели – это взлетно-посадочные полосы аэродромов, на которых базировались истребительные полки, сами самолеты в ангарах, позиции русских систем ПВО. Еще два беспилотных ударных самолета подошли со стороны Черного моря и тоже нанесли удары. Целью этих ударов было вывести из строя группировку ПВО-ВВС региона как минимум на час и обеспечить американским ударным и спасательным вертолетам «чистое небо». Дальше дело было за пилотируемой авиацией – группировку вторжения прикрывали четыре самолета «F18E», пилотируемых американцами, и четыре самолета «EF-18F Growler», которые должны были добить своими ПРР выжившие мобильные установки ПВО русских. То, что в группе прикрытия было всего четыре классических истребителя на четыре «прорывателя ПВО», было вызвано представлениями американцев о слабости русских ВВС, тем более ослабленных внезапным ударом по аэродромам. В их понимании – всего четыре самолета-истребителя могли прикрыть и самолеты с ПРР, и вертолеты с десантом. Как потом оказалось – такие представления оказались в корне неверными.

Но это все потом. А пока – по сигналу «Зеро» восемь конвертопланов, снизившись, пересекли русскую границу.

Спасательная группа

ВВС США

– Медведь, расстыковка завершена. Спасибо!

– «Молот-шесть», будешь должен! Отхожу севернее.

Воздушная бензоколонка, самолет-заправщик типа «Northrop-Grumman KC-30», в девичестве «Аэробус-330», пошел влево и вверх, оставляя за собой серо-белые инверсионные следы. Формация из восьми вертосамолетов типа «Оспри» превратилась в походную – два больших ромба, снизилась – и пошла направлением на восток. На – Россию...

Оперативный центр

Бывший ЗКП дивизии РВСН

Отметка минус тридцать два метра

Штаб операции противодействия расположился в заглубленном командном центре полка РВСН, уничтоженного за годы реформ, – мало кто знал, что Союз ветеранов восстановил не только разрушенный ЗКП – но и взорванные шахты (кто-то очень постарался, взрывали очень халтурно). Теперь здесь было нечто среднее между убежищем, хранилищем оружия и взрывчатки, которое можно было поразить, только применяя бункер-бастер, противопещерную бомбу, и замаскированным командным пунктом. Официально здесь был склад, а пару недель назад начали снимать кино.

В ЗКП – тридцать два метра под землей, лифты, лестницы, двери, способные выдержать ударную волну от близко разорвавшегося ядерного заряда, заново смазанные кремальеры – было примерно поровну бывших военных, действующих военных и гражданских. Гражданские в основном занимались разведкой, компьютерами – но все безумие складывающейся ситуации было видно невооруженным глазом – достаточно посмотреть на военную форму командующего СКВО генерал-лейтенанта Обатурова[50], нервно ходящего по ЗКП, и сидящего в трех метрах от него Поливайкина, студента кафедры информатики (четвертый курс) Ростовского государственного университета, который в присутствии целого генерал-майора жевал жвачку, слушал русский рэп и работал на двух компьютерах одновременно, получая данные, выдавая часть из них на «командирские планшеты» и успевая еще и указания отправлять. Работали пока по основному каналу, гражданскому, – сюда тайно протянули кабельный Интернет.

Несмотря на наличие в бункере целого генерал-лейтенанта – было видно, что командует генерал-майор в отставке Павел Петрович Коренев, он же Седой, едва ли не единственный генерал, вышедший из специальных войск. Дважды смертник (первый раз приговорен к смерти в Афганистане, второй раз – в Чечне) и один из немногих офицеров, кто был в Ливане в восемьдесят втором году, оборонял долину Бекаа и схватывался с израильскими коммандос (действовали тогда по документам сирийцев) на подступах к Бейруту. Подобного опыта – опыта противостояния малыми силами силам большим, опыта обмана, маскировки, внезапных ударов, боев в городе при потерянном превосходстве в воздухе – не было ни у кого из присутствующих, поэтому-то Седой командовал, а генерал Обатуров ходил из угла в угол и психовал. Он вообще не понимал – как дошло до такого, что он не командует, а командует вот этот вот спокойный, несуетливый и обстоятельный отставник – но понимал, что так, как командуют сейчас – ему не скомандовать никогда. Весь его опыт – это опыт достаточно позорной войны с Грузией, который раздули до небес... сейчас же им противостояла не Грузия, это был куда более серьезный противник. И он понимал, что ему с таким противником – не справиться. А вот этот вот отставной генерал – может, и справится. Может...

В любом случае – отвечать-то ему. Поэтому и нервничает. Хлебнуть бы...

Пока генерал Обатуров метался по ЗКП, как загнанный зверь – генерал Коренев сидел перед компьютером и наблюдал за обстановкой, а также за сообщениями, появляющимися в окне в левом нижнем углу. В отличие от действующих генералов, которые с компьютерами не очень-то дружили – Седой попросил одного из своих внуков научить деда пользоваться компьютером сразу, как только возникла такая потребность. Он понимал, что врага можно победить, либо вставая на один уровень с ним, – либо опустившись до девятнадцатого века – до пещер и костров. Второго он не хотел – следовательно, нужно учиться. Учиться, учиться и еще раз учиться. И неважно – кто это завещал.

Команд он пока никаких не отдавал – пока все шло нормально. Есть генералы, которые в бою суетятся, отдают приказ за приказом, даже и ненужные, иногда и откровенно вредные – генерал Коренев считал, что, пока все идет по плану, долбить подчиненных по голове не стоит, у них и так проблем по горло. Это они – в бою, а он на отметке тридцать два метра, следовательно – им лучше видно, что происходит. А если они достаточно опытны – то они сами поймут, что нужно делать.

Похоже, что первый этап прошел почти так, как рассчитывали. Жаль, жаль пилота... но ничего не поделаешь, они закладывали пятьдесят процентов потерь, вышло двадцать пять – и то благо. Война без потерь не бывает.

Техника заранее рассредоточена, вместо настоящих систем ПВО и истребителей, конечно же, стоят имитационные макеты. Тут Стоянович постарался. Майор Стоянович, сербский фашист, аж прослезился, когда к нему подошли в белградской кафане, передали привет от русского добровольца по кличке Волк и сказали, что русы приглашают его в Россию, и там он сможет дать отпор натовцам, используя системы С300 и С400 и современные истребители. Душу сербского специалиста ПВО до сих пор жгли бессильные слезы от бомбардировок девяносто девятого года, когда на страну, разорванную на куски гражданской войной, ослабленную, – НАТО бросило все, что у них было, истребители-бомбардировщики, тяжелые бомбардировщики, ракеты «Томагавк». А они ничего не могли сделать: все, что у них было, – это старые комплексы С125 и еще более старые С75. И «Шилки». Все! Ах, да, еще несколько «Миг-29» первых серий, давно стоявших без ремонта. Сейчас же – русы обещали дать в его руки настоящее оружие, он не только отомстит за Сербию. Он защитит и Россию.