Дракон и Джордж - Гордон Диксон

Дэффид, Жиль и кое-кто из разбойников принялись расспрашивать Брайена. В основном их интересовали расстояния и ориентиры внутри замка.

Джим потерял интерес к сообщению Брайена. Он хотел самолично взглянуть на внутреннее устройство замка и не находил причин, препятствующих исполнению этого желания. Круто взмыв ввысь, он сделает вираж в стороне от замка; телескопическое зрение дракона поможет ему разглядеть планировку замка со значительной высоты и остаться не замеченным людьми сэра Хьюго, в крайнем случае его примут за огромную птицу.

Даже если они определят в нем дракона, то вряд ли охрана забеспокоится по этому поводу. Сумерки – самое безопасное время для полета. В конце дня, ближе к ужину, дозорные на стенах не станут пристально вглядываться, кто именно пролетает по небу.

Джим выжидал, пока Брайен ответит на вопросы, а когда все вернулись на постоялый двор, отвел его в сторону и сообщил о своем намерении.

– Главное, – уточнил Джим, – определить точное место посадки.

– На этаже, где находятся покои леди Геронды, есть небольшой балкон,

– подсказал Брайен. – Но, быть может, ты залетишь прямо в большое окно верхнего этажа?

Сомнения зашевелились в душе Джима.

– Не уверен. Летного опыта у меня маловато.

– Тогда, – предложил Брайен, – остается верхняя открытая площадка башни. Скорее всего, это действительно самое удобное место для посадки. Ее охраняет всего один дозорный, и, вероятно, этажом ниже, в апартаментах сэра Хьюго, будет еще человек из охраны. Если ты прикончишь их и пробьешься на этаж леди Геронды, то верх башни будет полностью контролироваться тобой. А если нас потеснят, ты улетишь вместе с Герондой в безопасное место.

В глубине души Джим сомневался в возможности перелета вместе с человеком. Действительно, крылья его на короткое время могли развивать колоссальную подъемную силу. Но парить в воздухе с человеком? Он не был уверен, далеко ли сможет улететь, махая крыльями изо всех сил. А до кромки леса от замка – полмили. Джим не стал обременять Брайена сомнениями. У того и своих забот хватало. Хотя Джим был вынужден признать, что Брайен держался превосходно.

– Поговорим, когда вернусь, – сказал Джим.

Но разговор не состоялся. Полчаса спустя Джим медленно пролетел мимо замка на высоте тысячи двухсот футов; ни один из дозорных не только не удосужился посмотреть в его направлении, но и не поднял голову в небо. Вид с высоты не дал дополнительных сведений к «докладу» Брайена. Правда, Джим внимательно рассмотрел открытую площадку Главной башни и убедился в точности догадки рыцаря: одинокий человек, скучая, расхаживал взад и вперед, изредка останавливаясь у зубчатой стены. События разворачивались предсказуемо и… неинтересно.

Перед самым наступлением темноты Джим приземлился возле постоялого двора. К его удивлению, большинство разбойников – кроме Жиля и ротных – спали; эль прекрасно способствовал сну. Брайен, также воздав должное винным погребам Дика, похрапывал на скамье. Даниель дремала. Арагх улизнул в лес, значит, не вернется до утра. Хозяин Дик с семьей и слугами удалились на покой. Не спали только старая служанка, подносившая вино для Жиля и эль для ротных.

Джим, почувствовав невероятное раздражение, расположился в трапезной, засунул голову под крыло и приготовился к бессонной ночи…

Казалось, глаза его были закрыты одно короткое мгновение. Он поднял голову и увидел вокруг себя кипучую деятельность.

Дик, его семья и слуги сновали взад и вперед.

Даниель перевязывала шею Арагха: волк умудрился пораниться ночью.

Жиль сидел за столом и на кусках кожи чертил планы замка для взводных.

Дэффид сосредоточенно взвешивал стрелы на самодельных весах, а затем тщательно выправлял древки и оперения.

Брайен уплетал в огромных количествах бекон, хлеб и холодную говядину, опорожнив при этом несколько бутылок вина.

Было темно. Рассвет еще не забрезжил. Джим предположил, что сейчас около четырех утра.

Он с завистью посмотрел на Брайена. Иметь такой аппетит до наступления рассвета, накануне дня, который может принести смерть…

– С пробуждением, сэр Джеймс, – весело размахивая кружкой, подмигнул Брайен. – Вина?

Джим решил, что, несмотря на долг хозяину, он сейчас заслужил небольшую выпивку.

– Да, – согласился он.

Брайен откупорил бутылку и передал ее Джиму. Зажав бутылку в лапе, тот поднес ее к пасти и опустошил одним глотком.

– Спасибо.

– Дик! – закричал Брайен. – Вина для сэра Джеймса!

Появился Дик и принялся заламывать руки.

– Умоляю, сэр рыцарь, – запел хозяин, – сэр Джеймс опять выпьет четверть бочки бордо.

– Чушь! – возразил Брайен. – Благородному рыцарю хватит нескольких дюжин бутылок, чтобы утолить жажду.

– Ну, тогда… бегу.

И Дик поспешно выбежал из комнаты. Джим услышал, как он криком подозвал слугу.

Через несколько минут принесли не пару дюжин бутылок, а маленький бочонок галлонов эдак на десять добротного, хотя и не лучшего вина. И хотя бочонок был наполнен до краев, Джим вспомнил о превосходных сортах, продегустированных в подвале; погрузившись в унылые размышления, он тем не менее принялся поглощать вино. Даже драконам иногда приходится довольствоваться тем, что оказывается под лапой.

Он пил вместе с Брайеном и постепенно впитывал смысл творящейся вокруг суеты. «Действующие лица» были сосредоточены и деловиты. Джим наблюдал, как точились клинки, чинилось и подгонялось снаряжение, сверялись карты и направления, уточнялись приказы. Он отметил полное отсутствие веселых или злых шуток, оскорблений и богохульства, коими давеча изобиловали разговоры разбойников. Все были предельно серьезны. Развешанные по стенам факелы чадили. Люди расхаживали взад и вперед, каждый был поглощен своим собственным делом, не терпящим постороннего вмешательства. Жиль с головой погрузился в совещание с ротными и был недоступен для обещания. Перевязанный Арагх опять исчез; Даниель тоже не было видно. Дик и его челядь напоминали команду корабля, несущегося сквозь ураган.

В конце концов Брайен отодвинул пустые бутылки в сторону и дружеским тоном посоветовал Джиму идти ко всем чертям или, на худой конец, пойти прогуляться: самое время подготовить к бою Бланшара и проверить оружие.

Джим последовал совету и вышел в освежающе холодные предутренние сумерки. Он испытывал чувство одиночества и неловкости, как незнакомец, случайно попавший на чужое семейное торжество. Легкий привкус меланхолии, лишь обострявший это ощущение, был вызван выпитым вином. Джим не был одинок в этом мире, – несмотря на жестокость средневековья, ему здесь нравилось, – но, подобно кораблю-страннику, он искал бухту, где можно бросить якорь. Он жаждал общества Энджи. Мысль о вечно странствующей меж двух миров душе пугала Джима.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});