Три заповеди Люцифера - Александр Овчаренко

— Зачем? Неужели мы будем делать, что-то предосудительное!

— Вот именно! Вы даже не предполагаете насколько предосудительное! Я бы даже сказал, противозаконное.

— О, Вы опасный мужчина! — с придыханием произнесла Манюня и кокетливо скосила на незваного гостя глаза.

— Я очень опасен! Арестуйте меня, — неожиданно охрипшим голосом произнёс юноша, и обняв Манечку сзади за плечи, слегка прикоснулся губами к её шее. Манюня легко высвободилась из объятий визитёра, и, поигрывая бёдрами, прошла к туалетному столику. Поставив цветы в пустующую вазу, она ещё раз придирчиво посмотрела на себя в зеркало.

«е надо форсировать события, — подумала она, глядясь в зеркало и без нужды поправляя идеально уложенные волосы. — А то ещё, чего доброго, решит, что я проститутка!»

— Стрекоза, — задумчиво произнёс незнакомец. — Я видел в вашей душе стрекозу, точнее это и есть ваша душа.

— Я ещё та попрыгунья! — пошутила Манюня и осеклась: глаза у таинственного визитёра были пьяными. — Неужели наркоман! Что же я раньше не заметила, да ещё, дурочка, его в квартиру пустила! Доигралась! Нашла ведь приключения себе на заднюю полусферу! Всё-таки я его где-то видела, вот только где? Господи, хоть бы Каледин быстрее пришёл!

Чтобы скрыть растерянность, Манечка схватила попавшиеся под руку маникюрные ножницы и сделала вид, что старательно ровняет покрытый красным лаком ноготь. Тем временем незнакомец склонился над ней, и, взяв за кисть холодными длинными пальцами, поцеловал ямку между большим и указательными пальцами.

— Стрекоза, — вновь произнёс сиплым голосом странный юноша. — Я отпускаю тебя, попрыгунья. Лети!

И в это мгновенье убийца, сильно сжав кисть женщины, сделал резкое движение рукой вверх. Маникюрные ножницы легко вошли в шею жертвы, разорвав при этом сонную артерию. Манюня так и не успела понять, что с ней произошло.

Когда убийца покинул квартиру, тщательно закрыв за собой дверь, она так и осталась сидеть за туалетным столиком, широко раскрыв глаза и опершись на правую руку, на пальцах которой поблёскивали два колечка маникюрных ножниц. Красный пеньюар, напитавшись алой кровью, не поменял цвет, да и драконы на нём тоже остались чёрными.

* * *

15 часов 55 мин. 9 октября 20** года.

г. Москва, район Замоскворечье

Когда Кантемир повернулся на звук шагов, первое, что он увидел, были два чёрных подрагивающих автоматных ствола. Он тяжело привстал со стула и медленно поднял руки. Два молоденьких милиционера заметно нервничали, и автоматы ходили в их дрожащих руках ходуном.

«Наверное, первое самостоятельное патрулирование. — определил Каледин. — А может и не первое, но увидеть труп они явно не ожидали, вот и растерялись».

— Лежать! — наконец определился младший сержант и нервно передёрнул затвор. Его напарник запоздало лязгнул затвором и замер.

«Нет, всё-таки у них первое патрулирование, — решил подполковник. — В квартиру влетели, толком не оглядевшись, а оружие с предохранителя не сняли, да и тыл оставили незащищённым, страховать друг друга и не думают. Пацаны ещё зелёные! Не заматерели».

— Лежать! — более уверенно повторил патрульный.

— Сам ложись! — спокойно ответил Кантемир. — Не видишь, что весь пол в крови?

— А ну, ложись! — подключился второй патрульный.

— А если не лягу, тогда что? Выстрелишь?

Милиционеры на мгновенье замешкались. Гражданин под стволом автомата вёл себя совершенно не так, как их учили в милицейской школе.

«Этого мгновенья настоящему преступнику хватило бы на то, чтобы выхватить пистолет, — с горечью отметил Каледин. — Впрочем, это ничего не значит. Тот, кто выхватит оружие первым, ещё не получает право на первый выстрел. Там уж как фишка ляжет! Выживет тот, кто быстрее, точнее и проворнее, и на чьей стороне в этот день госпожа Удача».

— Я офицер Федеральной Службы Безопасности, — глядя в глаза патрульным, произнёс Каледин. — В правом нагрудном кармане у меня удостоверение, а под левой мышкой кобура с пистолетом. Что достать в первую очередь?

— Удостоверение! — крикнул младший сержант. — Только медленно и двумя пальцами!

— Хорошо, — согласился Кантемир и медленно достал удостоверение, которое в раскрытом виде положил на стул, а сам сделал два шага назад и остановился возле туалетного столика, возле которого в неизменной позе сидел закоченевший труп Марии Поливановой. Кантемир старался не смотреть в её остекленевшие глаза. Мёртвая женщина продолжала смотреться в зеркало, и это было так страшно и противоестественно, что Каледин зажмурился. Милиционеры тем временем с интересом рассматривали удостоверение.

«Да они удостоверение офицера ФСБ видят в первый раз!» — догадался подполковник.

— Я бы на вашем месте вызвал следственно-оперативную группу, — посоветовал он патрульным. — А пока они едут, передал бы по рации в дежурную часть номер удостоверения и мои анкетные данные. Пусть ваш оперативный свяжется с оперативным дежурным ФСБ по Москве и получит подтверждение.

— Разговорчики! — одёрнул его старший патруля. — Сами знаем! Без ваших подсказок!

Однако за рацию взялся и сделал всё точно так, как и посоветовал задержанный гражданин.

— Пистолет-то доставать? — устало напомнил Кантемир.

— Оружие на пол! — заученно в один голос гаркнули патрульные, с досадой осознав очередную промашку.

Каледин медленно двумя пальцами вытащил из наплечной кобуры пистолет и аккуратно положил на стул рядом с удостоверением. Младший сержант осторожно приблизился к стулу и с излишней поспешностью схватил оружие. Теперь оставалось ждать приезда следственно-оперативной группы. Ждать и молчать, искоса наблюдая друг за другом в ожидании подвоха. Вот так они и коротали не самые лучшие в их жизни полчаса, недоверчиво посматривая друг на друга, и с опаской на труп гражданки Поливановой, который продолжал невозмутимо смотреться в зеркало.

Случалось ли тебе, уважаемый Читатель, бывать на месте преступления после того, как следственно-оперативная группа приступила к выполнению профессиональных обязанностей? Если ответ положительный, и тебе приходилось в качестве понятого или участника следствия находиться несколько часов в квартире с потерпевшим, чей хладный труп с пробитой головой или ножевым ранением в брюшную полость в неестественной позе распростёрся на полу гостиной, то ты согласишься, что это действо, которое любят мусолить в милицейских сериалах кинематографисты, содержит в себе что-то противоестественное.

Но не приведи господь тебе, Читатель, оказаться в роли потерпевшего!

Ты только подошёл к месту происшествия, а на пороге твоей родной квартиры стоит чужой человек в милицейской форме, который бесцветным голосом задаёт казённый вопрос: «Вы, гражданин, куда»?

Глупее вопроса я не слышал! Как, куда? Гражданин или гражданка идёт к себе домой, где на окровавленном ковре лежит в изуродованном виде близкий ей или ему человек! И через мгновенье ему или ей предстоит испытать сильнейший шок, но перед тем, как впасть в истерику и начать рвать на себе волосы, надо ответить на не менее шокирующий вопрос следователя, который недрогнувшей рукой откинет простыню с трупа, и внимательно глядя Вам в глаза, произнесёт: «Вам знаком этот человек»? или «Вы узнаёте этого мужчину (женщину)»?

Узнаёт ли гражданин это тело? Как не узнать! Он с этим телом, которое ещё недавно было его женой, всю жизнь прожил, она ему двоих детей родила, за ним, болезным, во время гриппа ухаживала и даже изредка на похмелье бутылку пива покупала! Узнаёт ли он это тело? Хотелось бы не узнать, и ровным голосом произнести: «Я эту женщину (этого мужчину) первый раз вижу и как она (он) оказался в моей квартире, понятия не имею»!

Ах, как хочется произнести эту фразу! Как хочется, чтобы всё, что происходит в родных стенах, оказалось дурным сном, или хотя бы нелепой, пугающей, но ошибкой! Хочется, чтобы чужие люди не ходили в обуви по квартире, выискивая улики, перетряхивая ящики письменного стола и читая ваши письма. Хочется, чтобы эксперт в поисках отпечатков пальцев преступника не пачкал специальным порошком мебель, посуду и милые вашему сердцу предметы обихода, чтобы судмедэксперт не задирал при Вас на погибшей одежду и цинично не искал на теле следов изнасилования. Как хочется, чтобы ничего этого не было!

Однако это не дурной сон, и следователь, донимающий Вас вопросом: «Когда последний раз Вы видели убитую?» — не является плодом вашего воображения. Он реален, как реален, к сожалению и труп близкого Вам человека, как реальна распахнутая в квартиру зияющая дырой входная дверь. С дырой, потому что замок для проведения экспертизы изъяли эксперты и вернут его Вам не ранее чем через месяц, потому что экспертов мало, а преступлений много! Так что ждите своей очереди!