Ротмистр - Евгений Акуленко

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! Однако считаю силы излишними. Прошу предоставить в мое распоряжение казачью сотню.

Лорис-Мельников переглянулся с Вортошем и, помедлив, кивнул.

– Добро. Когда вы намерены выступить?

– С рассветом.

– Хорошо, Евгений Александрович. Ступайте, не смею вас более задерживать, – и добавил, поймав на себе выразительный взгляд господина с усиками. – Ах, да… Запамятовал совсем… Полковник Ревин! На время операции вы переходите под командование господина Вортоша. По всем вопросам, прошу его слушаться, так сказать, как меня… Простите, голубчик, но это даже не моя воля, – командующий подобно молящемуся мусульманину воздел ладони вверх. – Так что прошу понимать…

– Слушаюсь! – Ревин щелкнул каблуками.

Внешне он никак не отреагировал на неприятное известие. Хотя возмутиться было чему. Виданное ли дело, боевого офицера подчинять какому-то штатскому, да еще во время военных действий.

– Господа! – командующий дал понять, что аудиенция закончена.

Адъютант деликатно расправил брезентовый полог, оставив командующего наедине с Чупровым.

– М-да, дела, – Лорис-Мельников покачал головой. – Своих хлопот полон рот, а тут еще… Оказия…

– И не говорите. Повидал я на своем веку, но такой чрезвычайщины… Сохрани и помилуй!

– Михал Михалыч, голубчик, а что вы скажете о Ревине?… И опять же, эта история с Алмазовым, понимаете, с картечницей…

– Ревин производит впечатление умного, уверенного в себе человека. Чересчур, я бы сказал, уверенного. Знаете, – Чупров задумчиво поднял брови, – ловлю себя на мысли, что я его… побаиваюсь…

– Точно! Вот, точно! Вот! Я тоже… Черт побери, я тоже!… Вы, голубчик, знаете что? – Лорис-Мельников потеребил золоченую пуговицу на мундире Чупрова, добавил, понизив голос: – Позанимаетесь им. По своей линии. На всякий случай.

– Слушаюсь!

Лорис-Мельников вздохнул и перекрестился.

– Если вернется… Помоги ему Бог!…

Ревин полулежал на охапке сена, покусывая сухую травинку, смотрел в чернеющее небо. В расположении сотни царила кутерьма, казаки собирались в предстоящий поход. Дымили костры, фыркали лошади, где-то дурниной орал Семидверный, пробежал мимо горнист Дураков, потирая щеку: угодил, надо думать уряднику под горячую руку.

– Не держите зла на меня, господин полковник! – появился Вортош, присел рядом. – Мы с вами в самую чертову топку полезем. Не доставало еще камень за пазухой таить.

– Господь с вами, господин Вортош!…

– Просто Вортош. Это имя.

– Простите?

– Мне не досталось ни отчества, ни фамилии, – Вортош улыбнулся. – Скажите, нет ли у вас на примете какого-нибудь проводника из местных?

– Нет, – Ревин покачал головой. – Я им не доверяю… А это что еще за явление?

В стороне застучал бубен. Собственной персоной господин Хан приплясывал вокруг костра, наполняя вечереющий воздух тягучим пением одной ноты. Вырядился он подобающе: на обритое темя нахлобучил лисью шапку с длинным хвостом, обвешался побрякивающими амулетами из дерева и кости. Аккомпанировал себе "член императорского общества" бараньей лопаткой.

– Глядите, хлопцы! Колдун!

Заинтересованные представлением казаки обступили кругом, давали советы.

– А нут-ка, дядя, прокляни басурмана! Туды ему в шишку!

– Шибче, шибче долби! Я зараз сам спляшу!…

– Велите вашим людям не мешать, – попросил Вортош.

Ревин сделал знак и казаки притихли.

Хан никак не реагировал на происходящее. Он глотал дым из костра, дергался в такт рваному ритму, приседал, мотая головой, от чего пушистый хвост выделывал замысловатые фигуры.

– Однако должен заметить, – проговорил Ревин, – что подобной выходки я не ожидал. Еще мне шаманских плясок в расположении не доставало… Медведей, цыган… Черт знает, что такое! Вынужден просить вас передать вашему коллеге, что подобное поведение недопустимо.

– Можете звать его Шалтый…

Вортош помолчал.

– Некоторые наши поступки могут показаться вам странными. Или даже нелепыми. Но поверьте, им существует вполне прагматическое объяснение. Боюсь накликать ваш гнев, но подобное действо Шалтый вынужден исполнять регулярно.

– Диву даюсь, – пробормотал Ревин и сделал попытку уйти, – что вы за человек?…

– Я вас прошу, Ревин, – Вортош удержал за локоть. – Прошу, требую! Верьте мне!

– Это очень трудно сделать.

Стук бубна оборвался. Некоторое время Шалтый стоял, глядя невидяще перед собой, покачивался, как тростина от ветра. И вдруг рухнул наземь словно подкошенный. Вортош бросился к нему, сел на колени, наклонился к самому лицу. Монгол говорил что-то, еле шевеля губами.

Ревин не стал дожидаться окончания странной сцены и отправился спать. Но даже не успел раздеться, как к нему в палатку без всякого предупреждения ворвался Вортош.

– Я, конечно, понимаю, что петербургские ученые народ занятой, – Ревин выразил свое неудовольствие, – но любезный Вортош, в следующий раз утрудитесь хотя бы деликатным покашливанием. А то ж могу пальнуть спросонья… Что стряслось?

Даже в неверном свете походной лампы бросались в глаза разительные перемены, произошедшие с ученым. На его лицо словно снизошла могильная тень.

– Господин, полковник, – неожиданно резким голосом объявил Вортош, – прикажите вашим людям седлать лошадей. Мы выступаем!

– Помилуйте! Что за вздор?

– Выполняйте!

– К чему такая спешка, объясните! Экспедиция пропала месяц назад. Что может значить одна ночь?

– Расхожее заблуждение считать, что прошедшее время как-то влияет на текущий момент.

Некоторое время Ревин и Вортош ломали друг друга взглядами.

– Хорошо, – сдался Ревин, – допустим ваши оккультные науки предписывают выступать немедля. Сочетание звезд, я не знаю, карма…

– Звезды не при чем, – перебил Вортош. – Дорога каждая минута. В том числе и эта, которую я потратил на спор с вами. Чего, к слову говоря, делать не должен.

– Простите меня, господин Вортош, – съязвил Ревин, – но исходя из элементарной математики, мы покроем большее расстояние, выступив засветло. Лошади отдохнувшие и пойдут хорошим ходом. Гнать их ночью – безумие. Они переломают себе ноги, а нам шеи. К тому же речь идет, – Ревин взглянул на брегет, – о четырех-пяти часах.

– Время имеет свойство течь по-разному. Этого элементарная математика не объясняет, но я легко докажу вам на примере, – дыхание Вортоша сбилось, на щеках заплясали желваки, вздулись жилы на шее. – Одно дело почивать с дамой на перине, – ученый глубокомысленно указал подбородком в сторону, где за матерчатой перегородкой жила Айва. – А другое… сидеть на колу! Я… Прошу вас, – добавил он спокойнее.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});