Гарем-академия 3. Капитан (СИ) - Мадоши Варвара

— Ясно, — пробормотала Даари.

— Не думаю, что вам по-настоящему ясно, — иронично заметил Лаор. — Но лелею надежду, что вы к этой ясности несколько ближе, чем полчаса назад. Вопросы есть?

— Есть, — сказала Даари. — Почему вы взяли на себя роль моего наставника, господин генерал?

— Я уже вам ответил, — прозвучал ленивый голос Лаора из темноты. — Вы мне нравитесь, капитан Сат. Несмотря ни на что.

«Это твой шанс», — сказала вдруг какая-то абсолютно нерассуждающая, неразмышляющая и почти незнакомая самой Даари ее часть; та самая, что неожиданно для основной части Даари то ли атаковала Гешвири с поцелуем, то ли ответила на ее поцелуй.

И, прежде чем Даари успела ее удержать, эта часть выпалила:

— Господин генерал, не могли бы вы меня поцеловать?

Сказав это, она тут же прикусила язык: ей немедленно стало понятно, что этот вопрос стал чудовищной ошибкой.

— Странная просьба, — наконец сказал голос Лаора, долетавший до Даари сквозь шум ее собственной крови в ушах. — Вы сами отказались войти в число моих союзников — а теперь рассчитываете, что я возьму вас в любовницы?

— Извините, — сказала Даари, — мне не стоило этого говорить. Я... Мне очень жаль.

Она дернула ручку на двери повозки, собираясь выскочить в ночь.

— Постойте, — властно сказал голос Лаора.

Его огромная рука легла на затылок Даари, после чего он как-то очень ловко развернул ее голову к себе — и накрыл губами ее губы.

«Ой», — подумала Даари.

А потом просто ничего не думала.

Когда она впоследствии пыталась осмыслить этот поцелуй, то отметила два момента: технически он, пожалуй, не особенно отличался от поцелуев Гешвири, только рот был намного крупнее, чем ее, и горячее. Но практически множество мелких деталей создавало огромную разницу. Тяжелая рука на затылке, властность объятий, уверенность и даже жесткость — не отменяющие бережность, с которым (это очень чувствовалось!) генерал обращался с ней, но странным образом отменяющие нежность или, скорее, выносящие ее за скобки. Даари не чувствовала себя подхваченной потоком страсти, отнюдь: она, скоре, ощущала себя как ученик школы шайгон-боя, которого впервые выставили под ледяной водопад и велели «правильно дышать» — но куда там!

Второй момент: бесы-демоны, это было круто. Как она и смутно подозревала, эмоций от одного поцелуя у нее осталось больше, чем от двух часов взаимоприятного времяпрепровождения в Аттонской гостинице. И это отнюдь не говорило плохо о Гешвири или о ее технике: та хорошо относилась к Даари и старалась доставить ей удовольствие, точно так же, как Даари пыталась, по мере сил, ответить ей тем же; и для обеих, к тому же, это был своеобразный катарсис, решение доверять «вопреки всему», скрепленное и подтвержденное обменом оргазмами.

Здесь же Даари впервые познала не просто давление внутренней гормональной бури, но и эффект чего-то более глубокого, тех темных глубин психики, которые заставляли ее с вожделением смотреть на Кетара Сиита — прежде подавленные, они наконец-то взяли реванш.

Она даже не сразу поняла, что поцелуй закончился, и что она натурально дрожит — а может быть, ее наконец продрал ночной холод.

— А вот теперь, — прозвучал голос Лаора, холоднее ночи, — извольте выйти и вернуться в гарнизон пешком. Я распоряжусь, чтобы вам выписали увольнительную задним числом.

Даари даже не стала спрашивать, за что. И уж тем более не стала спорить. Она казалась самой себе ужасной предательницей — и, кажется, она начинала понимать, что именно предала.

Она послушно выпрыгнула из машины и стояла в густой траве, глядя, как отъезжает к дороге тарантайка Лаора. Мир перевернулся с ног на голову; догадка, которая вертелась на самом краешке сознания, вдруг вылезла на передний план и заслонила собой все, даже предстоящую трехчасовую (или сколько там?) прогулку до гарнизона.

Даари вдруг отчетливо поняла, какой дурой была, когда говорила с Гешвири о том, что им нужна «нормальная цель», если они хотят идти к власти; ты не придумываешь цель — настоящая цель находит тебя и выстреливает тобой, как из боевой рогатки. После поцелуя Лаора Даари поняла это отчетливо. Вот только она не была уверена, что ею уже «выстрелили», а не просто волокут на склад боеприпасов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Даари вытащила из кармана магфон, включила подсветку и зашагала к дороге.

Глава 16. Конкурс капитанов

Даари ожидала, что битва под куполом башни Небесного порядка породит массу слухов и кривотолков. Как минимум, появление Дракона не пройдет незамеченным. И опять имя Даари будут трепать все кому не лень.

Несмотря на холодный ужас, который рождала в ней эта перспектива, Даари, как могла, старалась морально подготовиться, чтобы перенести все со стоицизмом, ибо заслужила. Однако, к ее удивлению, никаких серьезных последствий драка не имела — во всяком случае, сразу. Возможно, и вообще прошла незамеченной (то есть охранные системы Академии наверняка что-то да засекли, но, возможно, тем, кто их контролировал, велели не расследовать этот случай слишком подробно).

Когда Даари, с трудом приходя в себя, отлеживалась в их с Тоннар комнате — Тоннар она сказала только то, что занятий с демоницей больше не будет — к ним заглянула сменившаяся с дежурства консьерж.

— Даари Сат? Вам звонили из ректората, передали, что вы в течение пяти дней должны разобрать завал под куполом Башни Небесного Порядка, и вас в связи с этим нужно пускать в общежитие на час позже.

При этом тетушка поглядывала с любопытством: мол, как так, за что это девятиранговую первокурсницу так странно не то наказали, не то поощрили возможностью возвращаться попозже? При этом ее любопытство казалось умеренным: известно ведь, что во время обучениям магам иногда выкатывают довольно странные задачи — а тут всего лишь хлам разобрать, что такого-то. В общем, складывалось ощущение, что про битву Дракона с демоницей и про то, что эта демоница частично оказалась легендарной Кеарой (Даари до сих пор не могла в это поверить, слишком уж неправдоподобно звучало), никто даже краем уха не слышал.

А что хлам обрушился в неформальной кладовке — ну так давно пора, удивительно, как эти горы мусора раньше не обвалились!

Поскольку служба безопасности быстренько опечтала помещение (Даари сама снимала эту печать), удивляться тому, сколько внутри фоновой магии, было некому.

Разбирать завалы было тяжело. Сперва еще ничего, а потом, пару дней спустя, когда у фоновой магии появилось время эволюционировать, начал ощущаться характерный сладковатый запах — и под горами мусора Даари кое-где стала встречать островки пульсирующей плоти. Она уже от них отвыкла, привыкать снова было неприятно. Причем этой гадости становилось все больше.

Даари удивилась: на чем она жиреет? Потом до нее дошло, что весь корпус был прямо-таки пропитан фоновой магией. Да, как таковых учебных аудиторий в башне Небесного порядка не осталось, но одна только охранно-наблюдательная система Академии отжирала кучу энергии — а следовательно, и давала большой фон. Остатки фоновой магии плавали по всему помещению, оседая где попало — и тут, под обломками, они попадали в питательную среду.

Поняв это, Даари поняла, что надо что-то делать: если еще немного промедлить, она столкнется с низкоранговыми тварями. То, что даже низкоранговые могут преподнести сюрпризы, она помнила по своей черноплюйке (вообще-то говоря, по воздействию яда тварь должна была считаться как минимум среднеранговой, но из-за медлительность и сравнительной неагрессивности — она не атаковала без провокации — ее рейтинг опасности считался не таким уж высоким).

А разобрать требовалось еще две трети чердака!

В общем, после этого Даари написала заявление с просьбой освободить ее от занятий на два дня «по семейным обстоятельствам». Заявление удовлетворили, и в очередной учебный день она вместо занятий, уставшая, невыспавшаяся и еле волочащая ноги, отправилась на чердак с твердым намерением закончить его полностью. Ну, или почти полностью: отдавая себе отчет, что за один день может не управиться, Даари поэтому специально написала заявление на два, да еще и сделала это в пятый день недели, чтобы, если что, седьмой день-выходной тоже оказался страховочным.