Лифчик для героя. Путь самца - 2. - Роман Трахтенберг

На проходной завода сидит пьяный сторож. Он устало машет рукой в сторону полуразвалившегося цеха, даже не задавая никаких вопросов. Я так же молча иду. Все как в фантастическом фильме о закате цивилизации. Даже бойкая торговля, которую неожиданно обнаруживаю в одном из цехов, — лишь иллюстрация к тому, как пытаются выжить люди на пепелище. Старушки-пенсионерки, да еще какие-то побитые жизнью, одинаково серые бесполые граждане. Опускаю вниз глаза: только бы сейчас суметь абстрагироваться от этих людей! Я здесь временно, и нужно лишь поскорее убраться отсюда, захватив пару десятков сложенных вместе легких пластиковых ящиков и мешочек со спорами, в котором, на самом деле, не то пыль, не то паутина… Черт его знает, как размножаются грибы…

— Товар будете сдавать нам же… — еще продолжает читать инструкции работодательница (чей цвет лица не отличается от землисто-серого колера свежих грибов), как я уже мчусь, держа в руках ящики, снова к трамвайчику-катафальчику. Только бы не прицепился никто из новых «коллег»!

Сынуля открыл рот, когда запыхавшаяся мамаша ввалилась в коридор, груженная странным скарбом. Он даже забыл про интернет и с недоумением уставился на брошенные в коридоре ящики.

* * *

Этой же ночью следовало отправиться за землей. Выйти решили часа в три ночи, чтобы не столкнуться ни с кем из соседей. Павлушу пришлось чуть ли не силком тащить с собой, он упирался и доказывал, что земледелие — удел крестьян, а не инженеров, и что он не намерен помогать мне сходить с ума! Чуть не поругались, но в итоге помирились, а куда деваться, если я в свою очередь аргументировала тем, что занятие студентов — ходить на лекции, а не болтаться по сети! И он вслед за мной молча поплелся одеваться.

Неслышно ступая, украдкой, словно воры, вышли на темную улицу. Я впервые пожалела, что выбросила мужские вещи. Придется теперь копать в юбке, не очень-то удобно, а что поделаешь. Лопатка у нас одна, зимой счищаем ею снег с балкона, но думаю, она сгодится. Мешка в доме тоже не нашлось, мы взяли мусорное ведро и старую простыню, чтобы завязать ее потом узлом. И вышли на улицу, где выбрали самый темный уголок…

— Труп ныкаем?! — От неожиданно громкого и строгого голоса я чуть не подскочила.

Рядом с ямой, которую мы уже вырыли, стояли трое милиционеров. Они с любопытством освещали ее фонариками. Потом посветили прямо на нас.

— Да никакого трупа у нас нет, — испуганно пролепетала я.

— Уже закопали? Сказано же, нельзя домашних животных хоронить во дворах.

— Да мы и не хороним. Мы землю берем, чтобы грибы дома выращивать, — честно сообщает Паша.

Все-таки зря я радовалась, что мальчик домашний и хотя бы с наркоманами не гуляет. Ну совсем дурак! Уже через минуту мы сидим в холодном «уазике», и на нас составляют, наверное, самый дурацкий в мировой истории протокол: «Задержаны мальчик и мужчина, переодетый в женщину…»

— Я не мужчина! — возмущаюсь я. — И вообще, живу в этом дворе и могу документы принести! —

Фраза вышла корявая, но хоть как-то я должна объясниться.

— Принесёте-принесёте! Никуда не денетесь! Ну надо же, «Платформы Ковалева» им мало!

— Какого Ковалева? Нас туда отвезут? — с ужасом прошептал Паша.

— Сиди уже и молчи, — шепчу в ответ.

«Платформа Ковалева» — станция, куда от Питера

можно добраться на электричке, известное место среди любителей галлюциногенных грибов. Об этом, благодаря работе в ночном клубе, я прекрасно знаю. Пусть не пробовала, но зато наслышана. Говорят, милиция задерживает всех нариков, опознавая их по пакету, торчащему из кармана. Обычные грибники ходят с корзинами и ведрами.

— Послушайте, да мы просто хотели посадить шампиньоны. Работа такая! — Я сумела пустить слезу, благо что разреветься в такой ситуации не так уж и трудно.

А дальше пошло как по маслу. Я рассказала про завод, про объявления, умоляла пройти к нам в квартиру, где я могу показать газеты с предложениями о работе. И что мы никакие не наркоманы… Кажется, ментам надоело, тем более что я уже готова была начать истерику, а им становилось все скучнее. Взять с безработных нечего, сажать пока не за что. Нас отпустили с миром, и мы, прихватив узелок и ведро, пулей вылетели из «уазика».

Моя милиция меня…

— Почему милиционеры ходят по двое?

— Один умеет читать, а другой писать.

— А почему иногда они ходят с собаками?

— Одна голова хорошо, а две лучше.

А что оставалось еще думать милиционерам? Грибы становились все популярнее — перестройка, знаете ли. Люди стали больше читать и, что вполне естественно, узнавать о новых способах изменения реальности.

Вот и понеслось.

Я впервые попробовал такие грибочки именно в эти годы, когда ехал с женой в Германию. Но волновали меня в тот момент совсем не они, а мои денежки. Вывозить тогда можно было не то триста долларов, не то пятьсот, — что все равно очень мало. Я вез больше. Помнится, я набил деньгами металлическую раму рюкзака. Они были скатаны в трубочки по три стодолларовые купюры, перевязаны ниткой и хорошо спрятаны. А в карманах помимо разрешенных оставалась еще тысяча недекларированных долларов.

В этот счастливый и ответственный момент подъезда к таможне с запрещенными купюрами мой приятель, ехавший в соседнем купе, угостил меня грибочками. Сказал, надо съесть ровно четырнадцать штук. В отличие от меня, он ехал без денег, его встречали в Германии друзья и родственники; и его соседей по купе, видимо, тоже встречали, так как и они ехали без денег.

Я, осчастливленный этим открытием, дал ему тысячу долларов, чтобы он рассовал их по соседям. Пообещав им на всех бутылку водки.

А потом на радостях я и поел грибочков.

А вскоре… В глазах у меня стояла рябь, какая бывает после того, как в глаза посветят яркой лампой. Приятель затерялся где-то в соседнем купе. Мы подъезжали к таможне. Когда таможенники вошли в его купе, он честно сказал, что везет только триста долларов, и достал из кармана тысячу, которую забыл рассовать по приятелям. В итоге его сняли с поезда вместе с моими деньгами.

Так что и мне первое знакомство с грибочками обошлось дорого.

Хотя Хельгу-то ведь забрали просто ни за что! Они и не думали высаживать вкусные грибочки. Просто вышли люди накопать немного землицы, да и все. Может, они фикусы разводят?

Все-таки частенько у нас милиция хватает не тех и не за то. До сих пор с неприязнью вспоминаю, как меня однажды совершенно за просто так загребли в «кутузку». Случилось это, когда в Ленинград приезжал на гастроли театр «Ла Скала». Не подумайте, что я спекулировал билетами, до этого бизнеса я тогда просто не дорос. Мне всего лишь очень-очень-очень сильно хотелось посмотреть их выступление, и мой дед, воспользовавшись своими связями, достал мне пару контрамарок, и в назначенный час мы с женой появились у дверей Мариинки. Оказалось, что храм искусства окружен двойным кольцом конной милиции, а администратор, который должен был отдать мне контрамарки, находился в кассе, в самом центре цитадели оперно-балетного искусства. Я осмотрел стройные ряды, выбрал главного и направился к нему.

— Мне нужно пройти к администратору.

— Нельзя, — сверху вниз бросил мне «главнокомандующий».

— Но понимаете, на мое имя выписаны контрамарки, а без них я не попаду на концерт.

— Но вот и хорошо, что такие лохматые, как ты, не могут попасть.

Я обиделся и попытался пробить заслон силой, что оказалось полным безумием: два здоровенных лба тут же заломили мне руки. Но я не сдался! Брыкаясь, сумел прокричать в толпу, что такие милиционеры, как они, позорят город-герой Ленинград!!!

После снова получил «приглашение» в суд.

Правда, я подготовился и привел с собой «группу поддержки» в лице своего сокурсника Владимира Туманова, подрабатывающего внештатным корреспондентом газеты «Смена». Он пошел вместе со мною на суд, где важно представился.

Но судья не давал нам сказать и слова. Как мог я возмущался, успевая вставить хоть что-то в его речь. И, в общем-то, сумел донести до его сведения, что инкриминировать мне могут только сопротивление работникам милиции, что просто нонсенс. Ведь я не мог сопротивляться, они в два раза больше меня. А если я что и сказал им, так только то, что они позорят город-герой Ленинград. Но я считаю, что прав, да и сейчас готов повторить эту фразу (тем более что за нее и статьи-то никакой нет). И, повернувшись к залу, торжественно повторил, что такие милиционеры позорят город.

В результате мне выписали штраф пятьдесят рублей, на что я порекомендовал им покупать газету «Смена», в которой они в самом ближайшем будущем смогут прочесть о себе правду, только правду и ничего, кроме правды! А именно — исключительно честный репортаж о том, как блюстители порядка, которые позорят город на Неве, схватили невинного студента, отправившегося на концерт, и привели в суд, где в свою очередь над ним зло и жестоко глумился судья Шишкин, который, кстати, собою тоже не украшает интеллигентный град Петра!