Рейтинговые книги
Читем онлайн Черненко - Виктор Прибытков

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 76

Во-первых, как она вспоминает, муж очень сильно переживал смерть Андропова: «Конечно, Андропов был очень умным человеком и руководителем высокого класса. Константин Устинович относился к нему очень уважительно, а Андропов к Черненко — настороженно».

Во-вторых, «Константин Устинович, — утверждает Анна Дмитриевна, — видел недостатки Горбачева, его скоропалительность, непродуманность в решении вопросов. И он относился к нему сдержанно. Да, помогал, наблюдал за ним, но чувствовал в Горбачеве гонор. Тот выслушает, но сделает по-своему, поэтому близких отношений между ними не было. Я была очень расстроена, когда после смерти Андропова Константина Устиновича избрали Генеральным секретарем. Я очень перепугалась, и когда муж пришел домой, сказала ему: "Что же ты наделал, как ты мог согласиться на это?!" Ведь были и другие кандидатуры — Гришин, Романов… Но больше всех рвался на этот пост Горбачев. И Константин Устинович считал, что Горбачеву еще рановато… Да, он прямо ему и сказал: "Рановато". Дескать, молод еще. В общем, я расплакалась, когда Черненко стал генсеком.

…Для его здоровья это было тяжеловато. Хотя он говорил о том, что есть у нас молодые силы, которые потом могут стать во главе, но к ним надо присмотреться. Он болел воспалением легких, когда часто выезжал в командировки. То поломка с машиной, то еще что-то в пути, и он здорово промерзал. Да о своем здоровье он вообще не думал! Такая борьба шла кругом. На работу уходил с температурой. "Куда же ты идешь, ты же болен!" — останавливала я мужа. "Я не могу не пойти, людям же назначено". Константин Устинович работал по 14–18 часов в сутки».

…Не очень гладко прошло первое организационное заседание Политбюро. Черненко, понимая, что Горбачев, выдвинутый предшественником на высокие партийные роли, ревностно относится к своей карьере, предложил наделить Михаила Сергеевича весьма большими полномочиями:

— Пусть Михаил Сергеевич ведет заседания Секретариата. Он человек молодой, энергичный, физически крепкий…

В этом предложении Черненко было больше трезвого расчета, нежели хитроумной подоплеки: он планировал сделать из Горбачева союзника, но ни в коем случае не хотел получить в его лице противника. Однако не все члены Политбюро оказались столь благорасположенными к Горбачеву. Возразил тот же Тихонов, который совсем еще недавно, при Андропове, был накоротке с Горбачевым:

— Да Горбачев превратит заседания Секретариата в коллегию Минсельхоза. Будет вытаскивать лишь аграрные вопросы…

Тотчас посыпались и другие возражения. Но их в довольно резкой форме отмел министр обороны маршал Устинов. Он поддержал предложение Черненко, причем сделал это решительно и твердо.

— Лучшей кандидатуры не найти. Прав Константин Устинович: Горбачев молод и энергичен!

После него свои сомнения напрямую уже никто не высказывал. Правда, искусный дипломат Громыко, совсем недавно безоглядно поддерживавший молодого андроповского выдвиженца, проявил осторожность:

— Давайте подумаем, не будем сейчас торопиться, а позднее к этому вопросу вернемся…

Тут я позволю себе маленькое отступление и попробую описать характер Громыко, которому суждено будет после смерти Черненко сыграть заметную, едва ли не главную роль в избрании следующего генсека. Андрей Андреевич — личность в истории Советского государства легендарная. «Дипломатическая школа Громыко», как в свое время дипломатия Молотова, была своеобразным явлением в мировой международной практике. Человек образованный, эрудированный, доктор экономических наук, он вошел в историю как «министр-нет», был твердым, жестким, но и достаточно гибким дипломатом еще сталинской кадровой закваски.

Всегда молчаливо-замкнутый, как говорится, застегнутый на все пуговицы, в официальном общении весьма корректный, Громыко в обычной рабочей обстановке был иным — высокомерным, порой слишком упрямым и несговорчивым, нередко проявлял пренебрежение к чужому мнению. Члены Политбюро знали об этих его чертах хорошо, но не всегда умели противостоять им. Как-то я присутствовал при разговоре Брежнева с Черненко по «громкой связи». Леонид Ильич, говоря о предстоящем голосовании «вкруговую» по какому-то срочному и важному документу, наставлял Константина Усти-новича:

— Чтобы Андруша не упирался и не ставил «против», ты начни голосование с него. Найди подход, уговори, чтобы он не упрямился…

«Андрушей» за глаза величали Громыко в Политбюро все члены «шестерки». Его белорусское произношение некоторых русских слов так никогда до конца и не выветрилось.

Черненко, как и другие члены Политбюро, относился к нему с почтением и уважением, но особой доверительности и близости между ними никогда не было. Тем не менее они оба были удостоены Ленинской премии за совместную работу — подготовку многотомной истории советской дипломатии. Думаю, читателя может заинтересовать отрывок из книги Громыко «Памятное», чтобы понять, как строились отношения между ним и Черненко.

«К. У. Черненко, — пишет Громыко, — я знал на протяжении двадцати лет. Заслуживает, вероятно, внимания такой факт. Дня за три до кончины, почувствовав себя плохо, он позвонил мне:

— Андрей Андреевич, чувствую себя плохо… Вот и думаю, не следует ли мне самому подать в отставку?.. Советуюсь с тобой…

Замолчал, ожидая ответа. Мой ответ был кратким, но определенным:

— Не будет ли это форсированием событий, не отвечающим объективному положению? Ведь насколько я знаю, врачи не настроены так пессимистично.

— Значит, не спешить?..

— Да! Спешить не надо, это было бы неоправданно, — ответил я.

Мне показалось, что он был определенно доволен моей реакцией».

Наверное, такой разговор был в действительности. Но, откровенно говоря, комментировать этот диалог людей, давно ушедших от нас, не хотелось бы, хотя у меня его содержание вызывает горькое чувство. Он проливает свет не только на взаимоотношения Громыко и Черненко, но и дает ключ к пониманию всей атмосферы, царившей тогда в Политбюро. Лидер партии обращается к товарищу со своими сокровенными мыслями, обращается доверительно и ожидает, наверное, понимания, человеческой реакции. И слышит в ответ казенное назидание.

…А на том заседании Политбюро, где решалась судьба еще неокрепшего во власти Горбачева, несмотря на дипломатический ход Громыко, Черненко, производивший впечатление флегматика, проявил недюжинную твердость и крепость характера:

— Я все-таки настаиваю на том, чтобы вы поддержали мое предложение: доверить ведение заседаний Секретариата товарищу Горбачеву…

Произошло в конечном счете все именно так, как предложил Константин Устинович — заметим, сам предложил, никто его не принуждал к этому, и тут уж, как говорится, из песни слов не выкинешь. Возвысил он Горбачева, хотя между ними, по свидетельству многих очевидцев, никогда не было дружбы или близости. Но никто не замечал и никакой вражды, неприкрытой или замаскированной. Да ее и быть не могло в условиях аппарата, где принцип подчинения меньшинства большинству предполагал борьбу и сопротивление до известного предела. Дальше вступал в силу другой известный закон демократического централизма — решение принято, извольте его выполнять.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 76
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Черненко - Виктор Прибытков бесплатно.

Оставить комментарий