Детектив на море - Александр Руж

когда-то принадлежала ему!

Он не понимал, почему так бесится. Не то чтобы он ревновал, нет. Саша не его женщина. Она изрядно вынесла ему мозг и продолжает этим заниматься. И он же дал себе клятву, что больше никакого «левака». Он женат, вполне счастлив, ничего и никого больше не хочет. К тому же весь этот отдых заранее задумывался им как способ избавления от Саши.

— Сведений о нем нет. Не нашли, — признался Иван и добавил авторитетно: — Видимо, силовик. С этим мужиком надо аккуратнее.

— А если она с этим мужиком, как мы к ней подберемся? — вытаращился на него Илья тем же вечером. — Он не отходит от нее. Только что у двери номера не лежит, как пес.

— Но ведь не лежит?

У него скулы сводило от злости и бессилия. А еще от жары, с которой даже кондиционер не справлялся. От грохота волн, которые накатывали на берег всего в двадцати метрах от их балкона, у него постоянно шипело в ушах. Это раздражало до головной боли.

— Нам надо основательно подготовиться, Евгений Иванович, — чесал обгоревший затылок Иван и морщился от боли. — Никто не должен видеть, как мы выводим ее из номера и грузим на яхту.

— Тогда мы поступим следующим образом, парни. — Он плотно закрыл балконную дверь, чтобы не слышать моря. — Будем импровизировать. А как пойдет…

Глава 3

— Сегодня вечером что-то непременно случится!

Эти слова Саша повторяла каждые полчаса, проигрывая вслух различные варианты собственного спасения.

— Если Женька нападет на меня сам, у меня будет прекрасный шанс затащить его в койку, — бормотала она негромко, завалившись в ванну с прохладной ароматной водой. — Или нет, или позвать на помощь?… Если Илья с Иваном решат сбросить меня с пирса в море, то у меня есть шанс выплыть… Если Женька вывезет меня в море на лодке, то шансов нет. А отказаться от морской прогулки я тоже не смогу.

Саша нацепила на кулак огромный комок лохматой пены, дунула на него и беспечно рассмеялась.

— Или смогу отказаться? Он же мерзавец? Мерзавец! Явился сюда со своей женушкой, гад! Для чего? Демонстрировать мне свое счастье. У, ненавижу!

Потом она принималась хныкать и жалеть себя — неприкаянную, никому не нужную.

— Я же хорошенькая. Очень хорошенькая, — уговаривала она себя, слизывая слезы. — Почему со мной все так?

Слезы лились, вода остывала, становилось некомфортно, даже зябко.

Саша выдернула пробку из ванны, открыла горячий душ и застыла под ним на целых десять минут. И плечики подставляла под мощные струи, и щечки. Потом завернулась в белоснежный халат, положенный в этом люксе, и поплелась на балкон. Солнце как раз ушло за угол здания, и плетеная мебель на балконе очутилась в тени. Саша расположилась в кресле, устроив ноги на низкий столик. Скосила взгляд на море и болезненно зажмурилась. Водная гладь ослепляла, блестела на солнце рыбьей чешуей. Где-то у линии горизонта скользили треугольники парусов. В небе завис яркий цветной парашют на стропах.

И снова накатила тоска. Она сто лет назад мечтала вместе с Женькой вот так полетать. Не просто из самолета вывалиться и парашютное кольцо на груди дернуть, а со страховочкой, в теплых руках любимого смотреть вниз на бездонную чашу голубой воды и крохотных человечков, барахтающихся в волнах у берега.

Она об этом мечтала. И все поначалу было у них хорошо. Она даже надеялась на теплое семейное счастье, но…

Но все вдруг пошло не так, поломалось в какой-то момент. Женька ее бросил и даже принялся мстить. Ну, тогда и она засучила рукава: использовала все, на что была способна.

Внизу под балконами раздался пронзительный громкий смех. Саша глянула, и слезы снова закипели в глазах. По аллее от соседнего отеля шел ее Женька под руку со старой жирной женой.

Боже, как же она ее ненавидела! Всем сердцем. Всей душой. Желала ей разных гадостей: стареть еще сильнее и быстрее, толстеть стремительнее.

— Милый, я тебя обожаю! — завопила глупая бабища.

Саша придвинула кресло почти к самому краю балкона и принялась исподтишка подглядывать. Женька…

Ее красавчик Женька, уже успевший загореть, был в коротких шортах и легкой майке. А его бабища маршировала рядом в плотном длинном платье: рукава по локоть, воротник-стойка, на котором расположились сразу три ее подбородка.

«Так-то, Женечка! — мстительно улыбнулась Саша. — Это тебе награда за твое вероломство!»

А ведь если рассудить, то он был вероломен по отношению сразу к двум женщинам. Обеих обманывал, а одну еще и обкрадывал. И все равно остался с ней. Несправедливо!

Саша проводила их печальным взглядом. Женькина спина сутулилась. Ей хотелось думать, что от несчастья. Спинища его Милены скалилась на Сашу с платья огромными розами.

Фу, противная!

Она ушла в номер, скинула белый халат. Надела джинсовые шортики, полосатую яркую футболку, на голову натянула спортивную кепку цвета одной из полосок на футболке. На ноги резиновые шлепки. В карман шорт телефон, карточку от номера. На нос темные очки. Все, она готова к прогулке.

Никто не запрещает ей прогуливаться по дорожкам у отеля. Раз уж тут полно посторонних, ей сам бог велел прошвырнуться. К тому же где-то здесь она может встретить Олега. Не серьезный кандидат, конечно, но для прогулки сгодится. И полезен может быть сразу по нескольким направлениям. Как защитник — раз. Как объект Женькиной ревности — два. Ну и посоветует, может быть, что-нибудь.

К примеру, что ей дальше делать с бесполезной без Женьки жизнью?

Конечно, она не призналась ему при знакомстве, что шантажировала своего любимого. И продолжила перед тем, как прилететь на отдых. Но она также не сказала этому случайному Олегу, что ни рубля не потратила из тех денег, что переводил ей Женька последние шесть месяцев. Они все были целы до копеечки.

— Саша?

Олег! То ли караулил, то ли случайно встретил. В широченных льняных штанах, такой же рубашке. Загорелый, с коротко стриженными волосами, он показался ей даже ничего: брутальным и привлекательным.

— Олег, — выдохнула она, словно от неожиданности. — Прогуливаетесь? Или ищете встречи со мной? Он подумал мгновение, серьезно взглянул.

— Прогуливаюсь, чтобы встретить вас.

— Честно. Спасибо, — кивнула Саша, чуть сдвинув очки по переносице, чтобы он увидел ее прекрасные глаза.

— Я вообще очень честный, — признался Олег, приноравливаясь к ее шагу. — Вранья не люблю в принципе. И в моей работе это мешает.

— В смысле?

Саша увидела далеко впереди два знакомых силуэта и прибавила шаг.

— Когда преступник врет, это мешает расследованию.

— А-а-а, понятно, — протянула она. — Смешно!