Вторжение на Землю - Николаев Михаил Павлович

* * *

Мексика, а также большая часть стран Южной и Центральной Америк вели себя почти так же, как три четверти африканских – варились в своём собственном соку. Их руководству, занятому собственными проблемами, не было никакого дела до освоения космоса и событий, которые теоретически могли произойти через двадцать пять лет. Аргентина, правда, попробовала, пользуясь отсутствием в океане английского флота, вновь захватить Фолклендские острова, но после того как Большие Дяди цыкнули на неё, резко увяла и пошла на попятную.

Баев Узбекистана и Туркменистана тоже вполне устраивало их положение, поэтому ни в какие союзы они не вступали и повышенных обязательств на себя не брали, справедливо руководствуясь принципом Ходжи Насреддина: за двадцать пять лет обязательно кто-нибудь умрёт – или султан, или ишак, или Ходжа.

Япония также не стала ни к кому присоединяться. Островитяне снова, как и в былые времена, закуклились в своём внутреннем мирке. Рыбы и электричества им вполне хватало, сакуры цвели так же пышно, как и раньше. Страна не испытывала необходимости в гравитационном транспорте, так как разветвлённая сеть железных и автомобильных дорог надёжно связывала острова. А космос… Без этой блажи вполне можно обойтись. А с пришельцами, буде они всё-таки прилетят, пусть разбираются гайдзины. За двадцать пять лет можно построить такое количество подземных сооружений, что хватит для укрытия всего населения.

Израиль тоже не стал присоединяться. Его руководство было насмерть обижено на весь белый свет тем, что Десятка не только признала Палестинское государство, но и вернула ему часть Иерусалима в соответствии со старым решением ООН. Самоизолироваться страна не стала, да это было бы и нереально с учётом некоторой одиозности её населения, но действовать предпочитала самостоятельно.

Кукловоды мировой закулисы, несмотря на общую национальность, тоже не стали поддерживать Израиль. Во-первых, там, где заходила речь о деньгах, для них не играли особой роли даже родственные отношения, а во-вторых, у них у самих начались проблемы. Они, наверное, впервые в истории, оказались отодвинуты в сторону от основных финансовых потоков. И быстро утратили большую часть своего влияния. Даже в США. Десантис, пользуясь своей мощной харизмой и огромным успехом у избирателей, легко переизбрался на второй срок и начал завинчивать гайки, постепенно становясь уже не номинальным, а реальным руководителем государства. И давил на корню все проявления либерастии. В новой доктрине США врагами были объявлены альфацентаврцы, а Китай и Российский Союз именовались не иначе как партнёрами и союзниками.

* * *

Внешняя политика Десятки отличалась необыкновенной простотой и разумной циничностью. Всех не облагодетельствуешь. Поэтому тем, кто с нами – всё, пропорционально вкладу, конечно. Иногда можно и безвозмездно помочь, если от этого что-то может реально измениться. Конкуренция – только здоровая, не вредящая общему делу. И никакой либерастии. А всех остальных можно игнорировать. Спасение утопающих, как говорится, дело рук самих утопающих. Если кто-то твёрдо вознамерился утонуть, то не надо ему мешать. Пусть работает естественный отбор.

Разумеется, не все и не всегда соглашались с этим принципом. «Общечеловеков», желающих за чужой счет осчастливить всех, хватало во всех странах Десятки, за исключением разве что Кубы и Венесуэлы. Таким вежливо объясняли, что никто не будет препятствовать им заниматься благотворительностью и миссионерством за свой счёт. Но это их личные хотелки, не имеющие никакого отношения к задачам, стоящим перед государством. Поэтому сами, пожалуйста. Не надо пытаться въехать в рай на чужом горбу. Лучше бы вам, конечно, помочь нуждающимся в собственной стране, гражданами которой вы являетесь. В этом случае можно даже налоговые вычеты получить. Обычно таких объяснений хватало.

Такая политика постепенно давала плоды. Отторгнув от себя инертный балласт, здоровая часть человечества невиданными ранее темпами пёрла вперёд, успешно осваивая новые технологии и околоземное пространство, развивая свою инфраструктуру и оздоравливая население.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 16

Взводный

В июне 2032 года Константин Петров окончил Рязанское космодесантное училище с золотой медалью, что позволило ему самостоятельно выбрать себе место службы. Долго не раздумывая, он остановился на недавно сформированной практически с нуля Муромской космодесантной дивизии. Сразу из нескольких соображений. Во-первых, место хорошее. Там русские люди уже, почитай, три тысячелетия жили и особо не тужили при этом. Настоящий медвежий угол, где всё настолько пропахло древнерусским духом, что он не выветрился даже в двадцать первом веке. Во-вторых, эта дивизия изначально комплектовалась как полностью космодесантная, была обеспечена самой современной техникой и прошедшим особый отбор личным составом. Это был вызов, а Константин любил принимать вызовы.

Отпуск, предоставленный ему после выпуска, уже пролетел, и сейчас лейтенант Петров стоял перед строем взвода, отданного под его командование. Опыт командования взводом у него к этому времени уже имелся. Целых три года с третьего по пятый курс включительно сержант Петров исполнял обязанности замка, как курсанты называют должность заместителя командира взвода. По сути это тот же самый взводный, но в военных училищах такой должности нет. Там один курсовой офицер на три взвода. В училище было проще – все подчинённые – твои же однокашники, которых знаешь как облупленных. И авторитет уже давно заработан.

Тут всё иначе. Петров для них пока чужой. И сам никого не знает. Хотя почему никого? Вон с тем младшим сержантом, который вторым отделением командует, они уже пересекались. На учениях. Фролов, кажется. Тоже узнал – улыбается. Константин мысленно улыбнулся ему в ответ, и парень буквально расцвёл. С этим точно проблем не будет. А вот с остальными…

Изначально Петрову предлагали сразу роту. Но он отказался, мотивируя это тем, что не привык прыгать через ступеньки, предпочитая проходить их последовательно. И взял самый сложный взвод. Третий, традиционно самый слабый в роте. А тут еще и с предыдущим командиром ему не повезло. Офицер элементарно не справился и был отправлен на Дальний Восток. Теперь Константину предстояло расхлёбывать. И сложнее всего, наверное, будет вон с тем мордоворотом со значком мастера спорта на груди – командиром первого отделения и, по совместительству, неформальным лидером взвода. Ишь, кривится.

Константин без труда прочитал его мысли: «Прислали генеральского сынка, стоит, выпендривается, в молчанку играет. Думает, что, если папаша понавешал ему медалек, так мы тут все рты пораскрываем. А сам мелкий, на голову меня ниже. Ладно, доведётся поспарринговать – покажу ему, где раки зимуют».

«Хорошая мысль, – подумал Константин. – С этого мы, пожалуй, и начнём».

– Взвод, равняйсь, смирно! Да, видеть грудь четвёртого человека вас пока ещё не научили. Как и стоять по стойке смирно. Пятки вместе, носки врозь, не горбиться, руки по швам. Уже лучше, молодцы. Вольно! Для начала представлюсь. Я ваш новый командир взвода. Фамилия у меня – Петров, по имени и отчеству – Константин Николаевич. Но это всё вне строя. А в строю я для вас товарищ лейтенант. Всем ясно? Отлично!

Константин сделал небольшую паузу и продолжил:

– Командир первого отделения, два шага вперёд.

Мордоворот лениво выполнил команду.

– Представьтесь!

– Младший сержант Кривонос.

– Сейчас ведёте взвод в спортзал. Будем знакомиться. Посмотрю, чему вас тут успели научить. А вам, Кривонос, на вечер будет ещё одно персональное задание – выучить колодки российских медалей. Проверю перед вечерней поверкой. Командуйте.

* * *

Дождавшись, пока Кривонос уведёт взвод, Константин быстрым шагом добрался до выделенной ему комнаты офицерского общежития, переоделся в спортивный костюм и пробежался до спортзала, находящегося в соседнем здании. Остановившись за пару шагов до входа, он, настроив «длинное ухо», прислушался к разговорам внутри.