Инженерная эвристика - Нурали Латыпов

Сделаем всё наоборот. Запретим снимать съеденные фигуры. Пусть все они остаются в игровом пространстве, на доске, но в то же время как бы в неразличённом состоянии. С первого взгляда – чушь несусветная. Но не будем торопиться с выводами! Есть не менее жёсткое правило классических шахмат, что на одной игровой клетке может стоять одна и только одна фигура или пешка. Но, допустим, это не так. Пусть на любой клетке шахматной доски может стоять сколь угодно большое число фигур! Как в пространстве посадить слона на коня, а на слона посадить ферзя с королём у него на плечах? Получается пирамида, то есть башня, столб. Выполним же конструктивно все шахматные фигуры в виде шашек, на боковую поверхность которых нанесём необходимые шахматные символы. Пусть эти шашки будут выполнены конструктивно так, чтобы легко удерживаться одна на другой (с помощью магнита или паза с выступом). Такая башня могла бы создаваться в процессе игры как объединением собственных фигур, так и захватом фигур противника. Башня могла бы и распадаться – дробиться последовательно в пространстве (вдоль) или параллельно, то есть одновременно (во все стороны) (Латыпов, Гаврилов, 1996, С. 58–59).

И, как уже говорилось, самый главный шаг, изначально ограниченное число шахматных ресурсов на бесконечной шахматной доске, должно диалектически потребовать от нас правила порождения новых, пусть и примитивных фигур, роста их количества. Например, две шахматные башни, стоящие на соседних клетках, могут порождать на любой свободной клетке возле себя, новую шашку-фигуру. Можно отказаться от шахматных обозначений на боковых поверхностях. Все фигуры будут порождаться в процессе игры из одинаковых на начальной стадии шашек, и в зависимости от высоты (размера, массы) создаваемых башен приобретать всё новые и новые свойства. Шахматная доска может также менять свои характеристики – приобретать топологию, однородное – когерентное – пространство игровых клеток может быть заменено на неоднородное. и т. д. (Гаврилов, Ёлкин, 1998, С. 59–79).

Словом, есть великое множество вариантов создания целого класса новых шахматно-шашечных, столбовых, вероятностных настольных игр.

И правила их, в сущности, являются изобретательскими приёмами или же операторами языка Диал.

Логика дальнейшего развития

Интонации и ритм речи образуют истинный фундамент самой речи, не только создавая её «фон» (интонационно-ритмический контекст), но и формируя саму ткань языковой артикуляции, фонемно-слоговую систему языка.

Выше дан краткий обзор всего лишь операторного уровня языка Диал, до различения конкретного звука. Какой он конкретно, нам было всё равно.

Следующий этап – это порождение гласных фонем, которые соответствуют главным свойствам вещей. Любая вещь является нам посредством своих свойств. В необъятном мире вещей, каждая вещь обладает бесконечным количеством свойств. Тона-состояния существовавшие в речи последовательно переходят в форму параллельного существования – фонему. Состояния «взятые одновременно» становятся свойствами… (Куликов, Гаврилов, 2009–2012; 2012, № 1)

Но вещь является к нам не всеми свойствами сразу, а лишь некоторыми, другие же остаются скрытыми для нас – это сущности. Сущности определяют свойства вещи и выступают как её внутренний закон развития. Свойства вещи, выступающие как аргументы, связаны между собой законами – функциями. Звуковой формой сущностей будут согласные фонемы.

Синтез фонем позволяет нам получить базовые корни – это уровень субъектов и объектов, в том числе и среды (поля) деятельности субъектов. Синтез базовых корней отражает взаимодействие субъектов и объектов в прямом и обратном порядках и приводит к различению орудий и инструментов, способов и методов производства и потребления, а также продуктов.

От средств производства мы переходим к средствам взаимодействия субъектов между собой – это эмоции и чувства, и возможностям взаимосвязи объектов друг с другом…

Операторная структура Диала, разумеется, проявляет себя в той же последовательности, иерархически. Она и есть стержень, тот ствол, на который нанизывается конкретика.

Записав условия задачи на языке Диал и последовательно применяя его логику, преобразуя исходные симметрии, вращая слова-операторы и целые семантические структуры, включая предложения, мы получаем набор текстов. Их перевод даёт нам целый спектр неожиданных и парадоксальных решений, как если бы мы находили, чему равен «икс» или «игрек» при решении алгебраического уравнения.

Но всё это рассмотрение – задача специализированного интерактивного курса и отдельного уже современного издания.

Хотя дальнейшие методические указания читатель может почерпнуть и из прежних наших публикаций (Куликов и др., 1994).

4. Парадоксы и противоречия. Активация аналитического мышления

Теперь мы потренируем левое полушарие мозга и расскажем о самом интересном, что неизбежно встречается на жизненном пути изобретателя, – о парадоксах и противоречиях! Только в последние сто лет прояснилась наконец их роль в развитии научного и инженерного знания. И только в последние двадцать лет стало ясно, что в ближайшем будущем эта роль будет только возрастать!

В незапамятные времена человечество обнаружило парадоксы. И один из первых приписывают знаменитому критскому философу Эпимениду, жившему в VI в. до н. э. Он довольно нелестно отзывался о своих соотечественниках: «Все критяне – лжецы». Но ведь и сам Эпименид тоже критянин! Получается, что если Эпименид говорит правду, то он лжец, как и его соотечественники. А значит, его утверждение ложно и критяне не лжецы, как и сам Эпименид. Следовательно, он говорит правду, а правда такова, что «Все критяне – лжецы». Так как же быть: ложно или истинно высказывание Эпименида?

Этот «мысленный выверт», повторённый во множестве вариантов и больше известный как «парадокс лжеца» не давал и до сих пор не даёт покоя многим любителям головоломок, и физикам и лирикам. Его кажущаяся простота и лаконичность бросают вызов нашему уму и требуют немедленного разрешения.

Мы не раз наблюдали людей, спокойно проживших много лет и ничего не знавших об этом парадоксе. Когда неискушённый человек сталкивается с парадоксом, он испытывает что-то вроде интеллектуального шока. Как такое может быть? «На ровном месте», из ничего, возникает проблема, рушащая основы нашего представления об истине и лжи! Эта проблема оказывается мощным стимулом для интеллектуального тренинга.

Недаром говорят что, один древнегреческий логик (по одним сведениям Диодор Кронос, по другим – Филит Косский) дал обет, не принимать пищу до тех пор, пока не найдёт решения парадокса «Лжеца», и вскоре умер, так ничего и не добившись. Конечно, это, скорее всего, красивая легенда, но есть в этой легенде глубокий смысл! Как говорится, «сказка ложь, да в ней намёк – добрым молодцам урок».

Один из соавторов этой книги, преподаватель со стажем С.В. Ёлкин вспоминает: «Много раз предлагал я студентам этот парадокс и неизменно наблюдал неподдельное оживление аудитории. Постепенно в моём арсенале появились и другие парадоксы, софизмы и просто провокационные задачи, тем более что все они имели какое-либо отношение к диалектике, с которой меня ещё в студенческие годы познакомил друг и коллега Валентин Куликов. Параллельное изучение Теории Решения Изобретательских Задач привело меня к необходимости анализа противоречий, формой которых и являются часто парадоксы. Время шло, опыт и материал накапливались, пока, наконец, не наступил момент для связного изложения на бумаге… Ради чего, собственно?

Среди множества литературы по противоречиям и парадоксам не так уж много, или почти совсем нет изданий, которые мог ли бы служить методическим пособием для освоения особого метода мышления, который можно было бы назвать “инструментально-диалектическим”.

Да, есть “Наука логики” ГВ.Ф. Гегеля, но даже простое прочтение её является интеллектуальным подвигом, на который способны не многие. Есть старые учебники диалектического материализма, которые не способны были научить диалектическому мышлению и в советские времена. Есть некоторые прекрасные статьи о парадоксах, целью которых является увлечь читателя головоломной красотой, познакомить, ввести в курс дела, но только не научить! Таким образом, ниша более-менее популярного изложения и ниша методически последовательного изложения пусты».

Что получит взамен читатель, отважившийся прочитать этот раздел до конца? Мы надеемся, он сможет без содрогания и ужаса оперировать парадоксами и противоречиями, анализировать их, докапываясь до сути, разрешать, получая новые результаты (научные, инженерно-технические, художественные), придумывать свои собственные парадоксы и противоречия, строить системы противоречий. Короче, читатель станет универсальным интеллектуальным бойцом!