Зверь - Альфред Ван Вогт

Но его целью в данном случае была не просто победа над женщиной, а полный контроль над кораблем. Он пристально смотрел на нее, стоящую на пороге в отражении света, падающего изнутри. В ее руке было оружие, и проблема заключалась в этом.

Он смело шагнул ей навстречу.

— Выбирай, — сказал он. — Или мы будем жить здесь вместе как нормальные люди, или тебе придется убить меня.

— Не смей подходить ближе, — сказала Лела, но в голосе ее не было твердости, и она добавила сбивчиво: — Мы должны пожениться.

Каргилл настаивал:

— Ты знаешь, что я никуда от тебя не денусь. Куда я пойду?

Он подошел еще ближе, так близко, что оружие, которое она держала в руке, коснулось его одежды.

— Я останусь, но не позволю собой командовать и отказывать мне в том, чего я хочу.

Она отступила внутрь. Он положил руки ей на плечи и притянул к себе, не обращая внимания на ружье. Она вся сжалась и пробормотала невнятно:

— Это грех! Грех!

Когда он поцеловал ее, губы ее дрожали. Она попыталась высвободиться из его объятий, и вдруг вся ее напряженность пропала. Она отвела руку с ружьем в сторону, но не бросила его, а держала так, как будто боялась, что оно может выстрелить. Видно было, что в ней борются противоречивые чувства.

— Дай мне ружье, — сказал Каргилл. — Женщина должна доверять своему мужчине.

Он снова поцеловал ее, и на этот раз она не сопротивлялась. Она беззвучно плакала, а он ловил губами слезы, стекающие по ее щекам. Потом протянул руку и взялся за ружье. На секунду тело ее напряглось, а потом… потом она позволила ему забрать его у нее.

9

Каргилл думал, что контроль над флотером даст ему возможность сделать то, что он хочет. Но чего он хотел? Шли недели, а он не мог этого решить. По какой-то причине он оказался вовлеченным в заговор. Если он предпримет какие-либо действия и обнаружит себя, он снова может попасть в руки заговорщиков и они попытаются заставить его выполнять их требования.

Наконец Каргиллу пришла в голову одна идея. Он пощел в кабину управления и сел перед видеоэкраном. Он уже много раз приходил сюда и изучал аппаратуру, и сейчас он собирался осуществить один план.

Так же, как двигатель флотера и другое оборудование на его борту, теле- и радиоаппаратура была герметично закрыта, так что у него не было возможности изучить принцип работы. Сначала он просто настраивал ее на прием радио- и телесигналов.

Станция в Городе Теней передавала программу популярной музыки. После каждого номера звучал голос, убеждавший слушателей приехать в Город Теней и пройти курс обучения, Каргилл послушал немного этот канал и принялся искать другие станции.

Время от времени он подключался, чтобы проверить, есть ли изображение на экране телевизора. Сначала он подключил программу, в которой выступал какой-то человек. Как понял Каргилл, это был один из боссов. Он с энтузиазмом рассуждал, какую может получить выручку за новый флотер, который ему дали Тени. Каргилл записал имя этого человека, детали сделки и переключился на другую программу. Перед ним возникла кабина управления флотера. Так как только боссы имели телепередающую аппаратуру, он понял, что это флотер одного из них В течение нескольких минут он наблюдал эту картину, но изображение не менялось, и он стал искать еще какую-нибудь программу. На следующем канале велся разговор с девушкой. Он уговаривал ее:

— Ну, Дженни, не ломайся. Попроси свою мать, чтобы сегодня вечером ваш флотер остановился рядом с нашим, ладно? Ты же сама хочешь, да?..

Еще несколько раз Каргилл вклинивался в личные разговоры, но продолжал поиск. Было еще рано для единственной телепередачи из Города Теней. Нельзя сказать, чтобы она его очень интересовала. Они всегда показывали одно и то же: приемный центр на окраине города и прибытие Твинеров и Планиаков. Большее внимание уделялось Планиакам. Они собирались принять участие в программе обучения, организованной Тенями, и один из Теней их интервьюировал. Когда Каргилл первый раз увидел эту программу, он думал, что Тени покажут часть своей учебной программы, но они этого ни разу не сделали.

Уже не в первый раз он пожалел, что аппаратура не принимает программы из городов Твинеров. Это означало, что Тени не хотели, чтобы кто-то еще мог оказывать влияние на воздушных кочевников.

Каргилл отключил аппаратуру и долго сидел задумавшись. Мысль, которая недавно пришла ему в голову, не давала покоя. Но стоило ему только проявить себя — и он конченый человек.

Лела, сидящая в кресле рядом, произнесла с тревогой:

— В чем дело, дорогой?

— Мы не сможем долго так жить, когда все против нас. А если возникнет какая-нибудь чрезвычайная ситуация, если что-нибудь сломается?

— Я тоже думала об этом, — нехотя ответила Лела.

Каргилл подумал, что она скорее пыталась не думать об этом, а вслух произнес:

— Думать об этом недостаточно, надо что-то делать.

— Что, например?

Каргилл нахмурился.

— Есть кое-что, в чем я должен сначала разобраться.

— Что это?

— Это по поводу однажды высказанного тобой, что теперь мне кажется еще более невероятным, чем тогда: ты сказала, что Планиаков пятнадцать миллионов.

— Да, правда, это так и есть.

— Лела, это невозможно. Если бы в воздухе было так много людей, мы постоянно натыкались бы на них, каждый день, каждый час.

Девушка помолчала.

— Страна у нас большая, — сказала она наконец, — и я слышала, как Кармин и другие местные боссы говорили об этом, и это они называли эти цифры. И потом, ты же не всегда смотришь за борт. Я вижу много флотеров, просто я стараюсь держаться от них подальше.

Каргилл вспомнил о том, как она целыми сутками не выходила из кабины управления, в каком напряжении все время находилась, и подумал, что, возможно, недооценивает ее. Но с этими цифрами он все-таки не мог согласиться. Видимо, она просто не располагала той информацией, которая была ему нужна. По его собственным оценкам, Планиаков было меньше пяти миллионов, а может быть, и половина того. Каргилл откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

— Лела, а что люди думают о Кармин? Как они к ней относятся?

Это, конечно, был вопрос, на который она не могла ответить, так как не знала, что думают миллионы людей. Но она заключила без малейшего колебания:

— Ее никто не любит. Она подлая.

— А как насчет других боссов? Что думают о них? — продолжал расспросы Каргилл.

— Ну, их просто терпят, — сказала девушка. — Они существуют как часть нашей жизни.

— Понятно. — Каргилл был доволен, что кое-что ему удалось прояснить для себя. Она, конечно, этого не осознавала, но ее ответ был очень показателен — в нем отражалось отношение общества к бездушно воспринимаемым нормам и правилам, где каждая мысль или действие укладывались в жесткие рамки. Он задал ей вопрос:

— Как Кармин стала боссом?

— Так же, как и другие, я думаю, — ответила Лела. — Тени стали давать ей вещи, чтобы она передавала их нам, и очень скоро мы стали делать все, что она нам говорила, чтобы получить свою долю.

Каргилл кивнул.

— А почему Тени выбрали именно ее?

— Вот этого я не знаю. — Лела казалась озадаченной. — Я об этом никогда не думала. — Вдруг лицо ее просветлело. — Они, наверное, посмотрели на нее и решили, что из нее получится хороший босс.

Ответ был настолько наивным, что Каргилл решил больше ее об этом не спрашивать. Он перевел разговор на другую тему.

— Ты когда-нибудь слышала о революциях?

Она подумала, нахмурив брови.

— Это что, когда начинается драка?

Каргилл улыбнулся.

— Что-то вроде того, но в больших масштабах. У нас в двадцатом веке, откуда я родом, были самые решительные и удачливые революционеры за всю историю человечества. Прежде чем остальные успевали спохватиться, те уже завоевывали полмира. Много времени прошло, пока все поняли, к чему это ведет, и стали к ним присматриваться.

В глазах девушки мелькнуло понимание.

— Ты имеешь в виду Русов? — начала что-то припоминать Лела. Каргилл кивнул. — Да, с ними, по-моему, здорово разобрались, — продолжала девушка.

Каргилл, который уже слышал, как именно с ними разобрались, не стал продолжать разговор на эту тему. Огромную территорию разделили на сорок отдельных государств. Падение советизма привело к возрождению религии, причем на очень примитивном уровне. В результате сложилось общество подобное феодальному под руководством группы полубезумных лидеров, в котором воцарилась атмосфера страха и подавления всего человеческого.

— Для нас самое лучшее — это начать пропаганду и посмотреть, что получится. Схватка будет потом. — Каргилл мрачно усмехнулся и повернулся к телевизору. — А сейчас мы сделаем свой первый шаг.