Столичный доктор. Том II (СИ) - Вязовский Алексей

— А что, цитратом не пользуетесь? — ляпнул я. И только потом подумал, что, наверное, нет, ведь и нужды в консервации крови до сегодня ни у кого не возникало.

— Каким? — оживился Иван Михайлович. — Не читал об этом.

— Натрия. У нас в лаборатории случайно выявили, — я начал сочинять сказку на ходу. — Но насчет концентрации раствора не скажу, не определяли.

Ого, да за мной уже ходит какой-то хлопчик, и всё записывает. Надеюсь, ничего не перепутает, как было в романе, написанном одним врачом.

— Готово, — сказал местный начальник пробирок.

Через пять минут меня обозвали пророком и гением. Опыт удался. Тут же начали подводить теоретическую основу под выявленные три группы. Догадка, в принципе, лежала на поверхности, а сотрудники у Сеченова не глупые. Сейчас быстренько начнут статейки писать один вперед другого. Я с чувством глубокого удовлетворения допил чай, поставил кружку, и бросил корифеям науки новый камень:

— Четыре, не три.

— Что? — повернулся ко мне приземистый и мордатенький молодой человек лет тридцати с чеховской бородкой и в пенсне. В отличие от писателя, ему эти детали солидности не придавали, а делали похожим на комнатную собачку после неудачного груминга.

— Групп, говорю, на одну больше.

— Это почему? — спросил тот же физиолог, при этом почему-то глядя на Сеченова.

— Потому что головой надо думать. Вот вы выявили фактор склеивания один и два. В одной крови только первый, в другой — второй. И есть еще, где и первый, и второй. А где у вас, господа научные работники, та группа, в которой нет ни первого, ни второго?

И зачем я это завел? Да они сами бы обнаружили, не сейчас, так через пару лет. А теперь еще и гениальным физиологом обзовут. А мне ведь только и надо, чтобы сыворотки для определения групп сделали, а уж гемотрансфузией и без них займусь. И станцию переливания сделаю, только не мешайте.

Глава 20

МОСКВА (Вѣдомости), 30-го iюня… Пожарный велосипедъ.

Городская пожарная команда въ Москве, по иницiативѣ своего брандъ-маiора г. Шувалова, ввела у себя новинку, которая, по единодушному знатоковъ пожарнаго дѣла, имѣетъ большую будущность. Это — четырехколесный велосипедъ, приспособленный для трехъ человѣкъ. Построенъ новый пожарный велосипедъ фирмой Юрiй Дреслеръ и К°.

Длина пожарнаго велосипеда равна четыремъ аршинамъ, а ширина — двумъ. Вѣситъ онъ вмѣстѣ съ пожарными принадлежностями десять пудовъ.

Сзади велосипеда устроенъ большой ящикъ, в которомъ лежитъ насосъ длиною въ тридцать саженей, багры и топорики.

Всѣ трое пожарныхъ, работая вмѣстѣ ногами, могут придать пожарному велосипеду скорость въ 33 версты въ часъ.

Большую пользу оказываетъ велосипедъ при горѣнiи сажи и вообще при мелкихъ пожарахъ, когда необходима немедленная пожарная помощь.

Эту заметку в утренних Ведомостях я даже вырезал и сложил себе в папочку. Если можно пожарным, то почему нельзя скоропомощникам? Очень даже можно. Правда, только летом. Потому начинается полгода зимы и все, тушите свет. Для начала, пожалуй, куплю себе такой велосипед. И предложу со мной прокатиться Вике. Девушка как будто что-то почуяла — ходила, заглядывала в глаза. Которые у меня очень-очень честные. Специально тренировал. Но обижать Талль не хотелось — поэтому да, велосипедная прогулка по центру Москвы с задачей фраппировать всех, кого только можно.

Во дворе раздался удар колокола. Это так Ли Хуан сигнализировал всем о начале тренировки. На которую ходил не только я, но и к моему удивлению… еще пара врачей, включая Винокурова-старшего. Число учеников китайца все росло и росло, к преподаванию подключилась внучка Ли — Синцзюань. Она отвечала за стойки, растяжку, работу с мешками. Ставила удары и даже помогала убирать каретный сарай после тренировок. Я настоял на том, чтобы платить ей за уроки — сам китаец брать деньги отказался. Впрочем, Сергей Александрович продолжал вызывать Ли на массаж и платил, как я слышал, очень щедро. Не скупился.

Сегодня у нас был день спаррингов и меня поставили в пару к Лэй Чану. Это уже был привычный противник, которого я хорошо изучил. Статичные стойки, высокие, сильные удары. Лэй был поклонником стиля Орла и любил тычковые выпады. Не дай бог, такой попадет по нервному узлу — мигом скрутит от боли. Я отвечал рубящими ударами, периодически подлавливал соперника на вертушках «хвостом дракона».

В перерыве между спаррингами разговорился с Винокуровым. Тот пока только начал ходить на первые занятия, изучал самые простые стойки, связки, и прочее добро, вроде бы скучное, но без которого никак.

— Читал на афише, что в Москве открыли курсы по французской борьбе, — Александр вытер пот со лба полотенцем. — Совсем недавно заинтересовался бы. Но тут, конечно, экзотика!

— Трудно? — поинтересовался я, сочувственно похлопывая по плечу.

— Очень! Особенно болят ноги. А ведь мне на вызовы, по этажам…

— Я начинал заниматься, когда травму спины еще не до конца залечил. И вот что вам скажу, Александр. Ушу мне очень сильно помогло. Появились мышцы на спине, связочный аппарат укрепился. Сейчас просто «летаю»!

— Что ж… верю вашему опыту. Потерплю. Слышал, что в цирке проводятся схватки между борцами и публикой. Со ставками. Ежели поупражняться подольше у Ли Хуаня — можно большие деньги заработать.

Я засмеялся:

— Вы сначала правила уточните. Может так оказаться, что удары запрещены. А разрешена только борьба в стойке и партере.

— Точно, — Винокуров сник.

И я решил его подбодрить:

— Кстати, готовьтесь принимать подстанцию в Рогожской слободе. Там заканчивается ремонт, Чириков уже закупает экипажи и лошадей.

— Как же так? Я совсем недавно в «Русском медике»! Есть врачи куда опытнее меня. Тот же господин Моровский.

— Подстанций будет шесть, — пожал я плечами. — Почти всем вам придется возглавить отделения и филиалы. Я предупреждал вас при приеме на работу. Может, некоторым даже в столице.

— Переезжать в Питер?

— А на оклад в пятьсот рублей?

— Неужели так много?

— Московская Дума выделяет средства на следующий год, — я тяжело вздохнул.

Ибо знал, что ни черта она пока не выделяет. Надо опять ехать, встречаться с Назаренко и прочими чиновниками из медицинского комитета Думы и МВД. Все перетягивают канат, отпихивают от себя поручение Великого князя включить службу скорой помощи в бюджет города. Как раз по поговорке — «псари» меня не жалуют ни грамма.

* * *

В дверь заглянул Должиков.

— Евгений Александрович, жалобщик. Буйный.

— Что ты там шепчешься? А ну пусти! — секретаря отодвинул в сторону дюжий господин, по виду купец не из бедных.

И сделал он это легко, будто штору на окне поправил. Хотя Должиков совсем не худосочен, килограмм девяносто есть.

— Проходите, пожалуйста, присаживайтесь, — включил я самую сладкую из своих улыбок. Ошибочно, как оказалось.

— Что ты щеришься, сучий потрох⁈ Я вашу богадельню враз разнесу! Твари!

Я встал, хрустнул пальцами. Этого колобка я уделаю на раз-два-три. Но лучше поступить хитрее.

— Пойдемте.

— Куда? — опешил жалобщик.

— Наказывать виновных, куда же еще? Кого именно? — дельно удивился я. — Расстреляем, и всё.

— Да, точно! Убью гада!

— Фамилия его как? Сами понимаете, надо жалование отменить, бумаги оформить. Как полагается. По-другому никак.

Ну вот, удивился. Уже хорошо. Можно начинать работать. Гуру нейролингвистического программирования учат, что чем быстрее и дальше сдвинешь собеседника из привычной колеи, тем проще внушить необходимое.

— Фамилие… не помню… — задумался жалобщик.

— А случилось что?

— Так приехали, дочерь, значит, задыхаться начала. Ентот говорит, обсмотреть надо. Я вышел, невдобно ж. Жена осталась. А потом и ее услали, уж не помню за чем. Вернулась жинка, а там этот охальник на дитятко навалился, и сиськи ей жмакает! Вот таки дохтура тут у вас!

Тут я малость прифигел, но сумел сохранить «покер-фейс».