Сотни украденных жизней - Ирен Ресс

ритуале.

– Наверняка это всё не получится просто. Я имею в виду, что такие большие проблемы должны иметь более запутанное решение. Если нужно просто разбить сосуд – почему какой-то другой призрак до нас этого не сделал.

– Потому что большинство призраков привязаны к одному месту.

– Тот дедушка из леса был привязан? Из его рассказа я сделала вывод, что нет. Но это всё позже. Скажи, как ты думаешь, сколько тебе ещё времени осталось?

– Это двусмысленный вопрос. – посмеялся он.

– Я знаю.

– Не долго.

Я стояла на одном месте, а мой взгляд нервно метался по комнате. Хотелось как-то вылить весь океан переполняющих эмоций, но атмосфера была не та и слова совершенно не приходили в голову.

– Твоей мамы опять нет. Это нормально?

Из-за всей происходящей суматохи, в первую очередь в моей голове, я не обратила внимание на то, как давно не видела собственную мать. Ко всем остальным переживаниям добавилось ещё и это.

– О чёрт! Точно! Это ни на каплю не нормально.

Я начала судорожно кусать губы и быстро ходить по комнатам, но всё лежало чётко на своём месте. Не было ни единого намёка на то, куда мама опять могла уйти. Давид смотрел на моё напряжение и быстро разделил со мной все чувства, будто поделился частью своих нервных клеток. Это было заметно по обеспокоенному выражению лица, немного неловким жестам.

– Я думаю, тебе не зачем сейчас пытаться её отыскать. Она всё-таки взрослый человек.

– Я не знаю. Может и взрослый, но не всегда разумный. Она сама иногда не понимает, что делает.

Пока я продолжала быстро вышагивать круги по комнате, Давид незаметно проскользнул на кухню. Долгое молчание дало мне понять, что там что-то не так. Я подошла к двери и увидела, как он с открытым ртом и поднятыми бровями смотрит на пустые полки холодильника.

– Если ты не ешь, то зачем тянешься к холодильнику.

– Я о тебе подумал, ты же должна пообедать. – сказал Давид, сохраняя поражённый, но теперь ещё и жалостливый, взгляд.

Я не хотела объяснять ему, что так бывает и я много лет так живу. Не было желания ни доказывать, что пустой холодильник в доме – это нормально и многие так живут, ни жаловаться на такое положение дел. Эти полки с едой были мне безразличны: благодаря школьной столовой я не умираю с голоду, да и у меня не имеется достаточно средств, чтобы постоянно его наполнять, а значит это от меня не зависит.

– Что ты вообще обычно ешь за пределами столовой?

– Самую простую и дешёвую еду. Хотя, мне нужно честно отвечать? Я не часто ем за пределами столовой. Того, что там дают, мне хватает.

Давид ещё несколько раз кинул взгляд, то на меня, то на холодильник.

– Ужас, прости. – сказал он.

– Ты мне ничего не сделал, за что извиняешься?

– Я только что не от себя это сказал. От всего общества, которое такое допустило.

– Я не злюсь и на общество. Наоборот, я рада, что моей маме платят пособие, ем по льготе на питание. А главное – меня не упекли в детдом. Так я хоть немного свободна, а иначе мне каждую свою минуту пришлось проводить на заводе по воспитанию детей, спать, есть и гулять по расписанию, под постоянным надзором воспитателей и сверстников. Моя жизнь гораздо лучше, чем у тех, кому не посчастливилось попасть туда.

– Я ничего не знаю о детских домах, не могу сказать. Неужели там так плохо?

– Ты вроде такой разносторонний и сверхобразованный, но именно о таких проблемных вещах ничего не знаешь. Твоё сознание намеренно игнорирует ужасы, которые происходят вокруг?

– Возможно это семейная черта, но я с ней борюсь. А вообще, зачем ты так быстро меняешь тему?

Услышав этот вопрос, я сама глубоко на ним задумалась.

– Потому, что мне не нравится говорить на предыдущую. Я не люблю, когда меня жалеют, по горло уже этого.

Он тяжело выдохнул и ничего не ответил.

– Я хочу написать Алине, но всё же из-за полиции немного жутковато.

– Они тебя не отслеживают не переживай. – улыбнулся он. – Расскажи ей всё.

– Да, я напишу ей. Но мне всё надо пойти поискать маму. А ещё я пообещала себе выделять каждый день время на учёбу.

Я опять начала нервно ходить туда-сюда.

– Стоп! Я кое-что вспомнил. Глупо, наверное, спрашивать, но деньги, которые мы в прошлый раз в магазине не потратили, они ещё целы?

– Конечно.

– Тогда всё просто.

Я вопросительно подняла взгляд.

– Сходи для начала в магазин и купи себе что-нибудь. Глупо пытаться думать не поев. А после мы успокоимся и всё решим, хорошо?

– Ты уверен, что это лучшее решение? – я спросила скептическим тоном.

Давид быстро проверил из окна, не поджидает ли меня кто-то на улице. Мы начали привыкать ждать опасность из неоткуда. Потом он выпроводил меня на улицу. Я сама знаю, что в таком нервном состоянии, как сейчас, мне в первую очередь стоит остановиться, например, выйти на улицу и посмотреть на мрачное небо. Вспомнить, что что бы в моей жизни не происходило, природа вокруг, люди, погода – всё это не сильно меняется и продолжает следовать обычному течению жизни. Даже просто мысль о том, что планета несмотря ни на что продолжает крутиться вокруг Солнца с привычной ей скоростью, даёт ощущение хоть какой-то стабильность. Главное не забывать, что моя жизнь – лишь часть этого бесконечного мира.

Я медленно спускалась по лестнице, как в трансе, и сверху услышала звук открывающейся двери. Оттуда, с примерно той же скоростью, что и я, кто-то начал спускаться. Я привыкла избегать соседей, как и многого другого, но именно сейчас я не хотела ускорять шаг. Я внимательно смотрела на каждую ступеньку, на окно, на перила, ведь я всегда слишком занята своими мыслями и, если меня попросят, не смогу даже вспомнить, как выглядит мой подъезд, дом, старая скамейка рядом с ним. Человек сверху тоже не ускорялся.

Я вышла наружу и вдохнула холодный воздух. Земля вокруг была влажной, потому что упавшие снежинки на ней быстро растаяли. Неожиданно подул леденящий ветер." Где может быть мама? Ей не холодно? "– Промелькнули слова где-то в подсознании. И всё-таки, зачем Давид меня отправил, а сам остался у меня в квартире? Возможно, он сам сейчас очень нервничает и хочет подумать. Ну либо всё же что-то скрывает и, может, хочет что-то найти. Чувства были те самые, когда и хочешь доверять, но тебе не дают: не договаривают чего-то, пытаются решить проблему самостоятельно.