Месть и любовь - Эмбер Кей

С напускной веселостью Фиона положила первый кусок торта на протянутую Найлом тарелку. Этот кусочек они должны были разделить между собой.

Найл насмешливо наблюдал за своей женой. Фиона заметила это и просто закипела от ярости. Да как он смеет так издеваться над ней! Мало того, что он похитил ее, притащил в Лондон, чуть не угодил под суд, так он еще и насмехается. В этой нелепой ситуации они оказались только по его вине. Ведь не вызови Найл Уинтера на дуэль, ей не пришлось бы его покрывать, обеспечивая алиби и ставя под удар свою репутацию.

Девушка была так разгневана, что когда Найл приготовился кусать торт, ей захотелось засунуть ему в рот весь кусок целиком. Она посмотрела на своего мужа и увидела, что он знает о ее намерении. Фиона поняла, что Найл, не задумываясь, сделает то же самое, когда придет его очередь, поэтому, широко улыбнувшись, она вежливо протянула ему торт.

– Трусиха, – пробормотал он, глотая сладкий кусочек.

Итак, первый раунд закончился вничью, но главный бой еще впереди.

Молодожены сели на свои места, и Фиона отпила немного шампанского из своего бокала. Скоро они выйдут из-за стола и отправятся в их комнату. Прикоснется ли он к ней? Станет ли их брак настоящим союзом двух любящих сердец?

Леди и лорд Дуглас не стали провожать новобрачных до их комнаты, а остались у подножия лестницы. Фиона мысленно поблагодарила их за то, что они не стали усугублять и без того щекотливую ситуацию.

Митчелл же, наоборот, вел себя самым отвратительным образом. Во время обеда он молчал, бросая на всех злобные взгляды, но зато на прощанье громко произнес, глядя на Фиону:

– Запомни, после ночи наступит день, и за все придется платить…

Фиона разозлилась, но ничего ему не ответила. Она попрощалась с тетей и дядей и с достоинством стала подниматься по лестнице. А Найл, если хочет, пусть следует за ней.

Войдя в комнату, девушка подошла к кровати и присела. Вскоре открылась дверь и Фиона увидела Найла. Она обреченно вздохнула, но гнев, вызванный словами Митчелла, не прошел. Графиня хмуро посмотрела на мужа и сказала:

– У твоего друга дурные манеры. Найл замер.

– Пусть Митчелл сам отвечает за свое поведение. Не переноси на меня свою неприязнь к нему.

Фиона еще больше рассвирепела.

– Как он смеет говорить мне гадости!

Найл развязал галстук и, бросив его в кресло, принялся снимать сапоги. Разувшись, он посмотрел Фионе в глаза и холодно произнес:

– Я, кажется, уже просил тебя не говорить плохо о моем друге.

Графиня была оскорблена его пренебрежением. Впрочем, ей следовало бы уже привыкнуть к тому, что ему наплевать на ее чувства.

Пытаясь успокоиться, девушка стала очерчивать пальцем выпуклые листочки на покрывале. Покрывало было зеленое с розовым, как и все предметы в комнате.

Немного придя в себя, Фиона повернулась к Найлу. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что он застегивает черные кожаные брюки, которые носил до приезда в Лондон.

– Почему ты переоделся? – резко спросила она. Он сурово посмотрел на нее и ответил:

– У меня есть кое-какие дела.

У Фионы появилось мрачное предчувствие. Куда он направляется и зачем? И самое главное, вернется ли назад? Она судорожно глотнула и, стараясь, чтобы ее голос звучал как ни в чем не бывало, сказала:

– Но ведь это наша первая брачная ночь.

Он усмехнулся, натянул свою кожаную куртку и издевательски спросил:

– Разве?

Невыносимая боль пронзила сердце Фионы. Предательский вопрос сам вырвался с языка, прежде чем она сообразила, что говорит.

– Ты вернешься?

Девушка почувствовала, что краснеет, но нашла в себе силы и посмотрела в его глаза. Найл отвернулся и пошел к двери. Уже взявшись за ручку, он остановился и безразличным голосом произнес:

– Пока.

Фиона непроизвольно сделала шаг вперед, но дверь за Найлом уже закрылась. Глаза девушки наполнились слезами.

Что ж, все правильно, он дал ей свое имя и теперь может ее покинуть.

Найл быстро спускался по черной лестнице. Он был недоволен собой. Ему с трудом удалось покинуть уютную спальню и Фиону – такую соблазнительную и желанную. Эта женщина сводит его с ума, но спать с ней он не станет. Так будет еще хуже.

«Завтра же отправлюсь в Эдинбург», – решил Найл. Именно там живет Скалторн, его третий обидчик. А сейчас он намеревался как следует прочесать лондонские доки, потому что убийца Уинтера наверняка моряк и какую-либо информацию можно добыть только там.

Прошло уже четыре часа, а Найл еще нисколько не продвинулся в своих поисках. Ни одной зацепки! Он зашел в таверну, чтобы перекусить и спокойно все обдумать. Найл отчетливо вспомнил ту женщину в Бостоне. Ее убийца был крайне жесток, и с Уинтером он поступил не лучше. Кто же стоит за этими смертями? И самое главное – кто второй раз подставляет его таким дьявольским способом?

Пытаясь отделаться от мрачных мыслей, Найл заказал пинту эля. Служанка принесла заказ и многозначительно посмотрела на него. Мужчина отрицательно качнул головой и спросил:

– Есть ли здесь матросы с корабля, который пришел два дня назад?

– Конечно, приятель, – ответила женщина, улыбаясь, – они сразу же пришли сюда повеселиться. До сих пор голова кругом идет.

Найл достал из кармана шиллинг, протянул его служанке и попросил:

– Покажи мне парочку.

Грязными пальцами женщина указала ему нескольких человек, сидящих в разных концах темной и прокуренной комнаты. Она еще раз улыбнулась и отошла, вызывающе покачивая бедрами.

Найл равнодушно посмотрел на удаляющуюся служанку и принялся изучать людей, которых она ему указала. Прошло три года; время сильно меняет людей, и Найл не увидел ни одного мало-мальски знакомого лица.

Он выпил и внимательно осмотрел других посетителей таверны. Вот тот, большой и толстый, похож на Джимбо, но у Джимбо на правой щеке был шрам от ножа, а у этого кожа чистая. Приятель толстяка, крепыш среднего роста, тоже напоминал одного из матросов с его корабля, но так ли это на самом деле, Найл не знал.

Ну что ж, он сделал все, что мог: прочесал доки, расспросил матросов, но так и не встретил человека три года назад служившего на военном корабле «Храбрый». Вряд ли здесь удастся что-либо выяснить. Найл допил эль, встал из-за стола и, не оглядываясь, вышел из таверны.

Может быть, смерть Уинтера никак не связана с убийством женщины в Бостоне, а то, что у обоих перерезано горло, – случайное совпадение? Хотелось бы в это верить. Интересно, что по этому поводу думает следователь с Боу-стрит? Вероятно, и ему не удастся докопаться до правды.

Размышляя об этом, Найл вдруг вспомнил слова Фионы от Митчелле. Она сказала, что кровь стекала с его пальцев, а ведь у нее есть дар предвидения…