История советской фантастики - Кац Святославович

1947 год — год величайшего триумфа для автора «Лунного вопроса». Конечно, и до пьесы имя Булычева было известно (его корреспонденции читали все, а песня «На привале», музыку к которой написал Вас. Соловьев-Седой, стала восприниматься едва ли не как народная). Но слава Булычева-драматурга затмила всё. Автор «Лунного вопроса» не был конъюнктурщиком, он называл себя «солдатом партии», а написание пьес — исполнением «приказа партии»; сам же он недолюбливал свои драматургические опыты. В 1948 году появляется новая пьеса Булычева — «Чья-то тень», поставленная Московским Художественным Академическим Театром (режиссер Евг.Рубин). Сюжетной основой пьесы стала печально знаменитая сессия ВАСХНИЛ 1948 года, когда под предлогом «неверия в возможность выведения злаков, пригодных для использования в условиях Луны» были изгнаны со своих постов многие видные «вейсманисты-морганисты», которые имели смелость усомниться в том, что пшеница сама может «приспособиться» к лунному климату (вакуум плюс космический холод). Главным героем пьесы Булычев сделал академика Татаринцева (чьим явным прототипом был Лысенко). Академик вступал в неравную схватку с нытиками и маловерами и одерживал победу на Научном Коллоквиуме. Впоследствии Булычев категорически запретил переиздавать и ставить обе свои пьесы, а за «Чью-то тень» принес публичные извинения доктору наук Зайделю и профессору Дубровскому, чьи речи на сессии цитировали его «отрицательные персонажи». Кроме того, Булычев покаялся в своем малодушном молчании, когда травили тех из театральных критиков, кто не выразил восторгов по поводу его «Лунного вопроса».

До середины 60-х Булычев не пишет ничего, кроме очерков для «Известий», оставаясь все эти годы обозревателем газеты. Начиная с 1967 года, писатель обращается вновь к жанру научной фантастики — на сей раз уже без всякой «злобы дня» или какого-либо политического оттенка. Конст. Булычев пишет целый цикл повестей о приключениях мальчика Алеши и его электронной собаки Протона. Правда, от «лунной» темы автор отойти не смог. Оба его симпатичных персонажа переживают приключения, всегда хотя бы косвенно связанные со спутником Земли: разыскивают сокровища, находят следы пропавшей экспедиции, путешествуют во времени и т. п. Повести Булычева («Путешествия Алеши», «День рождения Алеши», «Алеша в Стране Чудес», «Алеша и Король», «Алеша в Новом Свете» и др.) принесли автору популярность у совсем юного читателя, который и не слыхал никогда о «Лунном вопросе». Вероятнее всего, официозные произведения, написанные в 40-е Булычевым, были двадцать лет спустя уже благополучно позабыты и многими взрослыми читателями. Однако для самого автора пьесы эти так и остались вечным проклятием, от которого сам он не мог избавиться, даже став популярным детским писателем. Вероятно, больная совесть заставила Конст.Булычева первым поставить свою подпись под коллективным письмом в защиту Андрея Гамова, а позднее и самому написать своё знаменитое «Письмо Всеволоду Кочетову» — в начале 70-х оно широко распространялось в самиздате. После того как письмо это было напечатано в парижской «Русской мысли» и прочитано по «Свободному французскому радио», имя Булычева исчезло из всех издательских планов. Даже «Пионерская правда», чей высокий тираж был обеспечен бесперебойными «Приключениями Алеши», закрыла свои двери перед фантастом. В 1974 году писатель обратился в ОВИР с просьбой выдать ему гостевую визу для поездки во Францию. Туда его пригласила Французская Академия, чтобы он прочел курс лекций по советской детской литературе. Визу писатель получил, на удивление, быстро. Только потом стала понятна причина такой скорости: Булычев еще только миновал Брест, а в Москве был уже подписан указ о лишении писателя советского гражданства.

В 70-е годы писатель живет в Париже, часто выступает по «Свободе». В Париже Булычев пишет четыре повести и множество рассказов (на родине пресса назовет их «клеветническими»). В 1987 году несколько друзей Конст.Булычева, оставшихся в СССР, — Д.Гранин, Б.Окуджава, С.Потапов. Б.Яковлев обратились в ЦК с просьбой, чтобы писателю было возвращено советское Гражданство. Это обращение было рассмотрено только 4 апреля 1988 года ровно через двое суток после того, как Булычев в своей парижской квартире скончался от сердечной недостаточности. Похоронен писатель в Париже на русском кладбище Сент-Женевьев де Буа.

9

PERSONALIA: Потапов

Сергей Владимирович Потапов родился в 1928 году в Саратове. Отец его, Владимир Иванович, в молодости сочувствовал правым эсерам, потом покаялся, был заместителем главного редактора «Нового мира» с 1926 по 1928 год, после чего в связи с семейными обстоятельствами переехал из Москвы в Саратов. Это не спасло его от ареста в 1938 году. Десятилетний Сережа, «сын врага народа», переехал в Ершов к бабушке. По окончании средней школы Сергей, опустив в анкете сведения о том, что родители осуждены по 58-й, смог поступить в Саратовский медицинский институт. Окончив его с отличием, он имел возможность остаться в Саратове и поступить в интернатуру, но поехал в Ершов и три года проработал главврачом районной больницы. Тогда же он впервые начинает писать фантастическую прозу. Первая публикация — рассказ «Амнезия» в областной молодежной газете «Молодой сталинец», там же вышло еще несколько рассказов, выдержанных в привычном «кургузовском» духе. Уже был готов договор с Приволжским книжным издательством на выпуск авторского сборника, когда Сергей Потапов, неожиданно для всех, уволился из больницы и поехал в Москву. К тому времени родители его уже были посмертно реабилитированы, и он мог, не таясь, остановиться у московских родственников отца. В конце 50-х и в начале 60-х Потапов много пишет, но почти ничего не публикует. На неоднократные предложения Сем.Шпаныря и В.Понятовского вступить кандидатом в Секцию отвечает отказом. В это время Потапов работает сторожем в больнице и подрабатывает внутренними рецензиями в «Новом мире», где кое-кто еще помнит его отца. Через сотрудников отдела прозы одна из его повестей (заведомо «непроходная») попадает в руки Паустовского, а от него — к Анне Софроновой. 1963 год — время мгновенно пришедшей популярности. С.Потапова вынуждены принять в Союз писателей СССР. Самого же автора начинает всерьез интересовать больше процесс организации литературного дела, нежели писание. В 60–70-е Сергей Потапов часто выступает в печати по проблемам НФ, одновременно работает в отделе прозы «Нового мира». Благодаря его поддержке многие молодые фантасты получают шанс что-то напечатать в журнале. В 1979 году, после известных событий, связанных с выходом альманаха «Лунариум» (Потапов напечатал там рассказ «Бедлам»), из редакции журнала уволен. Несколько лет без работы, зарабатывает на жизнь рецензиями на «самотек» в «Советском писателе». С 1985 года Потапов служит в «Советском писателе» — опять-таки в качестве редактора помогая своим коллегам. Сам он теперь пишет мало, и лишь после долгих уговоров издает собственный сборник тиражом в 15 тысяч экземпляров (повесть «Четверо» и избранные рассказы). С марта 1990 года Сергей Потапов — директор сначала издательского кооператива, затем собственного издательства «Альфа-Фантастика». Прославился тем, что опубликовал несколько заведомо убыточных книг С.Шпаныря, В.Маркелова, А.Н.Спирина, О.Хрусталева и других бывших «кургузовцев», которые в условиях резкого падения читательского интереса к отечественной фантастике перестали публиковаться где бы то ни было. Тиражи этих книг были символическими — от 500 до 2,5 тысяч экземпляров, а гонорары намеренно увеличенные. (Этот поступок не встретил понимания в среде многих его единомышленников и коллег.) К слову сказать, репринтное издание «Последнего экземпляра» было осуществлено с благотворительной целью: тираж был продан с аукциона, а деньги перечислены в фонд Кунцевской больницы, где по традиции две палаты в терапевтическом отделении занимают московские фантасты. На момент написания этих строк Сергей Потапов продолжает руководить издательством «Альфа-Фантастика» и по-прежнему сам ничего не пишет. И, видимо, вообще уже ничего не напишет…

10

PERSONALIA: Бенько (Бабенко)

Борис Артемьевич Бенько родился в 1915 году в Житомире в семье мелкого скобяного торговца Артемия Бенько. Закончив школу, Борис поступил в Московский университет на физико-математический факультет. К середине 30-х талантливый студент был замечен вербовщиками расчетной группы проекта «Катапульта» и приглашен по окончании вуза работать во 2-й Наркомат авиастроения (то есть, в ракетное ведомство). Первоначально Борис работает в группе, занятой непосредственно двигателями, затем становится заместителем начальника отдела ходовых частей и механизмов торможения (ХЧМТ). Звание Героя Советского Союза ему присваивают в сентябре 1943 года, когда вступает в действие новая система гвардейских минометов. Бенько сам руководит боевыми испытаниями экспериментальных установок и в критической ситуации, после неожиданной высадки вражеского десанта, берет командование на себя и спасает машины от уничтожения или захвата немцами.