Четвертое измерение - Артуро Писани

это ты, черт тебя побрал, Богачев? Как же ты изменился? Свихнувшийся бывший компаньон моего отца.

– Да как ты смеешь говорить со мной? – Взбесился Богачев.

– Если бы не тот научный эксперимент профессора с перемещением, я бы купил твою компанию. Как тебе удалось перевести на себя мой бизнес, мою компанию, строить это идиотское кольцо? Это был мой проект. Ты накачал меня наркотиками, чтобы я выключился на несколько лет. Я удивлен, что ты провернул такое? Право! Не ждал.

– Ха-ха-ха! – Рассмеялся Богачев. – Понятия не имею, что за бред ты несешь. Мои люди перестарались. Меня не интересует твое мнение. И ничье другое. Слушай внимательно. – Богачев ткнул своей тростью в лицо Золотова. – Я не люблю повторять дважды. Я знаю о тебе не многое, в отличие от того, что знаю о Лене, с которой ты сегодня провел ночь, и о твоей подружке, которая работает у меня.

– Откуда ты об этом знаешь? – Презрительно спросил Золотов, дернув головой в попытке смахнуть со своего лица трость Богачева.

– Молчать! Здесь я задаю вопросы. Я знаю все. Обо всех. Если будет надо, я могу сделать с тобой все, что мне вздумается. Я не потерплю, чтобы при моих людях какой-то пройдоха оскорблял меня. Ты не знаешь меня. А я, по странному стечению обстоятельств, мало знаю о тебе. Но я могу превратить твою жизнь в кошмар, если ты еще раз дотронешься до Лены. Я дотронусь до твоей красивой подружки, перед которой ты так виноват. Понял, гулена? – Угрожающе произнес Богачев, повысив голос, и надавив своей тростью Золотову на грудь.

– Не трогай Катю. – Поморщившись, сказал Золотов.

– Неужели, она тебе дорога? Ты ведь, простой бабник. Жалкий обычный пройдоха, балабол. Хотя и не трус. – Более спокойно произнес Богачев, убрав свою трость. – Это похвально. Другие до тебя были более сговорчивее.

– Так вот почему твоя Лена не унимается и меняет друзей.

– Опять дерзишь?

– Люблю чувствовать себя как суперагент.

– Ха-ха! Меня сложно рассмешить. На суперагента ты точно не похож. А вот на актера точно. У тебя могло быть хорошее будущее в кино.

– Так давай попробуем. Ты злодей, а я герой.

– Телевидение – великий обман человечества. В жизни часто оказывается наоборот. Если ты еще раз будешь лезть в мои дела, я избавлюсь от тебя так, что даже никто не возьмется тебя искать. Лишь по моему желанию мои крепкие ребята удерживаются от опасных для тебя действий. А они в этом разбираются. Тебе все ясно? Я не слышу? – Грозно спросил Богачев, приблизил ухо к Золотову.

– Да. Я тебя услышал. Она здесь не при чем.

– Ее безопасность будет зависеть от твоих действий. Вернее, от твоего согласия. Я не отпущу тебя без наказания. С этого дня я буду присматривать за тобой, чтобы ты не наделал лишнего.

– Ты все-таки не такой бесстрашный, как о тебе говорят.

Богачев замахнулся на Золотова, и Золотов отвернулся, ожидая удара. Но Богачев опустил занесенную над Золотовым свою руку.

– Молчи! Я никого не боюсь. Я одинаково плохо отношусь к ее легкомысленным друзьям. Многие из них уже ответили за себя. – Полушепотом говорил Богачев.

– Ну, ты и монстр. А она прям ангел. Вы друг друга стоите! – Ответил Золотов.

– Я скажу тебе только одно: деньги – настоящая власть над людьми, над их безумными красивыми мечтами, устремлениями и прочей ерундой. Деньги – их бог и демон. Ради них они идут на жертвы. Как и ты. Я вижу тебя насквозь. Ты мечтаешь о деньгах. Ты такой же, как я.

– Я не ты. Я не такой! – Твердо сказал Золотов, и от слова Богачева ему стало не по себе.

– Ха-ха! – Рассмеялся Богачев громким смехом, так что он его стал раздаваться где-то вдалеке. – Скоро увидим. Верните этого ненормального обратно. Позже он мне еще пригодиться. – Обратился он к стоящим неподвижно охранникам.

Золотов успел только разглядеть, как двое охранников подошли к нему, и вновь надели ему на голову мешок.

XV

Машина, в которой увозили Золотова, вновь подъехала к подъезду Катиного дома. Дверь машины отворилась, и Золотова вытолкнули на тротуар, и машина скрывалась за поворотом. Немного постояв, Золотов отряхнулся и вошел в подъезд Катиного дома и поднялся на этаж. Дверь Катиной квартиры была не заперта. Золотов испытывал страх быть изобличенным перед Катей. Этого он раньше не испытывал. Золотов вошел в квартиру. На кухне горел свет. Катя не спала. Золотов вошел на кухню и молча сел. По спокойствие Кати он догадывался, о чем она думает.

– Что: загулялся? – Спросила Катя. – Надеюсь, тебе с ней понравилось больше? – С укором спросила Катя, обернувшись к Золотову, у которого на щеке была видна еле заметный след от губной помады. – Я видела вас, когда ждала тебя у въезда на склад.

– Слушай: все не так, как ты думаешь. – Начал Золотов, взглянув на холодные глаза Кати.

– Ты втерся мне в доверие, добился меня. А потом нашел другую. Богатую, успешную. Нет, конечно, ты ничего мне не обещал. – Со слезами на глазах Катя покачала головой. – Я представляла это себе иначе.

– Так получилось. Я люблю тебя, Катя. Сегодняшнее ничего не значит. – Стал оправдываться Золотов, опустившись перед Катей на колено и взяв ее за руки. – Не плачь.

– Завтра ты исчезнешь из моей жизни. – Холодно произнесла Катя, уклонившись от объятий Золотова, и ушла в комнату и захлопнула дверь.

Золотов вздохнул, но не последовал за ней. Стоя в коридоре в вывернутой из-под брюк рубашке и с губной помадой на щеке, он взглянул на кухню и увидел на плите кастрюлю. Катя вероятно сготовила ужин явно не для себя одной. Золотов остановился напротив двери Катиной комнаты и услышал ее едва доносившейся плач. В этот миг ему самому вдруг стало не по себе от своего поступка. Такого он раньше не испытывал. Словно иголкой что-то кольнула у него в груди. Ему было даже мерзко вспоминать о близости Леной, которая теперь казалась ему вовсе не соблазнительной. Он обманулся, доверившись ей. Это он стал понимать более ясно.

– Катя, – начал он, – эта стерва сама предложила мне поехать с ней. Я посчитал, что отказываться было бы подозрительным. Я записал ее разговор. У нас есть улики. – Золотов принялся искать в кармане мобильный телефон. Благо, что Богачев не забрал его у Золотова. – Все, что между нами произошло ничто по сравнению с тем, что я испытал и испытываю к тебе. Прости, если можешь. Я виноват, но знай, я бесконечно благодарен тебе за все. Никто кроме тебя, твоей матери не