«И на Тихом океане…». К 100-летию завершения Гражданской войны в России - Александр Борисович Широкорад

носу и одним 4,7‐дюймовым на корме.

«Ермак» и «Урал» того же типа должны были вооружаться в Томске также с той разницей, что вместо 12‐фунтовых на них должны были стоять 3‐фунтовые полевые орудия.

Глава 18

Партизаны Приморья и Амурской области

Вслед за ликвидацией Забайкальского фронта была свергнута советская власть в Иркутске, Ново-Николаевске (ныне Новосибирск), Красноярске, словом – во всей Западной Сибири. Разбитые красногвардейские части разошлись по деревням в глухие места с мыслью вновь взяться за оружие, когда позволит момент, когда силы революции вновь окажутся способными мобилизоваться.

Во многих уездах царило двоевластие. Периодически в отдельных селениях возникали островки советской власти.

Так, например, 7 января 1919 г. в селе Мазаново на реке Зее в 240 км от Благовещенска вспыхнуло восстание. Большая часть японского гарнизона была перебита. Вместе с населением окрестных сёл число повстанцев увеличилось до двух тысяч человек. Однако они были плохо вооружены и обучены. Советская власть продержалась в Мазанове только три дня.

Далее к селу японцы стянули большие части, и восстание было подавлено. В самом Мазаново японцы расстреляли 20 повстанцев. Однако подавляющее большинство повстанцев ушли в тайгу.

«17 февраля 1919 года у Виноградовской заимки, недалеко от села Ивановка, партизанский отряд под командованием И.Г. Безродного дал свой первый бой интервентам. Узнав, что партизаны стоят в Андреевке, японское командование направило туда крупный отряд.

Батальон японцев численностью в пятьсот человек был разбит, потеряв более 400 человек и командира. Потери партизан составляли немногим более 50 человек. Это была первая внушительная победа.

После боя под Виноградовской заимкой партизанская армия из 2‐го района двинулась на город Свободный. В селении Малая Пера партизанские силы объединились. Образовалась почти девятитысячная армия. Командовал ею Г.С. Дрогошевский, проявивший себя как способный военачальник ещё на Уссурийском фронте летом 1918 года.

Как железный поток, двинулась партизанская армия по области, сметая заслоны карателей и интервентов, объединяя вокруг себя новые и новые отряды. Бои у деревни Чудиновка, под Малой Перой, Юхтой, Белогоркой, Павловкой, у Полтавки, под Бочкарево (Белогорск) – огневые вехи этого героического рейда. Японцы, несмотря на все усилия, были не в состоянии остановить этот могучий вал. Сотни подвод, тысячи конников, колонны пеших бойцов растягивались в походе на километры.

К середине марта 1919 года партизанская армия вышла к Благовещенску, готовясь поддержать намечавшееся там восстание. Но в результате провала подпольного штаба в Благовещенске восстание было сорвано. Выданные провокатором в начале марта 1919 года, были арестованы 66 его руководителей»[41].

Взять Благовещенск не удалось. Забегая вперёд, скажу, что партизаны вошли в Благовещенск 8—10 марта 1920 г., и далее город оставался советским.

В Приморье наиболее активное партизанское движение развернулось в Ольгинском уезде на юго-западе Приморского края. Расстояние от городка Ольга до Владивостока – 284 км по прямой. Там для защиты деревень от белых и японцев создавались вооружённые дружины.

Откуда же крестьяне брали оружие?

Дело в том, что Владивостокский исполком Советов, предвидя возможность гражданской войны, демобилизовал в 1917 г. гарнизоны Владивостока и Никольск-Уссурийска, но оружие оставил на руках у солдат, в большинстве бывших местными крестьянами. Причём каждому солдату, отправлявшемуся домой, было выдано до 100–200 и более патронов. Кроме того, исполком за месяц до своего падения произвёл частичную разгрузку богатейших оружейных складов владивостокской крепости и оружие распределил среди рабочих и среди крестьянства наиболее революционных сёл, в том числе и сёл Сучанского района. Всё это богатство целиком сохранилось у крестьян, в то время как рабочие в большей своей части были разоружены белыми.

18 ноября адмирал Колчак сверг эсеро-кадетское Временное Сибирское правительство и объявил себя диктатором. 8 декабря им был отдан приказ о мобилизации сначала офицеров и унтер-офицеров, а затем и солдат. Одновременно он предложил местному командованию своих войск приступить к разоружению населения. Начальникам гарнизонов рекомендовалось в приказах приступить к срочной организации «карательных экспедиций» для обеспечения своевременного выполнения воли омского правителя.

Естественно, что сдать оружие, а тем более идти воевать в Россию ради белого адмирала крестьяне не захотели. Не будем забывать, что в Сибири винтовки нужны были крестьянам не только для самообороны, но и для охоты в тайге.

Приказы Колчака заставили крестьянство качнуться влево. А подавляющее большинство винтовок осталось у крестьян.

Однако вскоре у партизан возник дефицит винтовочных патронов. Крестьяне и сучанские шахтёры по своей инициативе организовали во Фроловке, Казанке и других сёлах кустарное производство патронов.

«Сущность производства заключалась в следующем: сучанские шахтёры в своих мастерских сделали необходимое количество металлических формочек («калып», как их называли) для отливки из свинца пуль; в пустую гильзу, которую партизан после выстрела должен был обязательно сохранять и передавать в мастерские, насыпался порох, старый использованный капсюль сменялся новым, забивался небольшой пыж (можно, впрочем, и без него), вставлялась отлитая пуля в гильзу, и патрон готов. Легко понять теперь неосновательность жалоб белых на то, что партизаны употребляли нарезные патроны. Приготовленные подобным способом патроны в случаях попадания делали такие раны, что спасти раненого было почти невозможно. Чтобы облегчить положение тех белогвардейцев, которые могли попасть под пули партизан, мы, в ответ на обвинение нас со стороны белых в жестокости, неоднократно предлагали их офицерам выход, а именно: мы предлагали снабжать нас из складов владивостокской крепости, находившихся в их руках, фабричными патронами, тогда ранения наших врагов были бы менее ужасными. Белые отказывались от нашего предложения – тем хуже для них. Впрочем, мы сами принимали меры к добыче пуль с твердой оболочкой, так как свинцовые пули оказывались пригодными только для берданок. Тут нам помогло наследство, которое оставил после себя ещё со времён царского режима гарнизон, охранявший «дисциплинарный батальон» в селе Анучино.

В течение десятков лет в Анучине обучали солдат стрельбе. Стрельбищем служил земельный вал, в котором было накоплено большое количество пуль из 3‐линейных винтовок. Мы решили воспользоваться этим богатейшим кладом. Сконцентрированные в Анучине арестованные сельские попы, которых мы предусмотрительно задержали почти всех поголовно, были приспособлены к работе по раскопке вала и собиранию пуль. Это предприятие оказалось довольно продуктивным: материал для патронных мастерских доставлялся в большом количестве, и работа закипела.

Параллельно с изготовлением патронов наши мастерские стали создавать при себе новые «цехи» по выделке бомб. Это производство являлось ещё более примитивным, хоть и не менее важным. Чтобы сделать бомбу, бралась пустая банка из-под консервов (а банок у нас было предостаточно после того, как мы захватили консервные заводы Люри и Ко и Стахеева), в нее вкладывался заряд взрывчатых веществ (динамит), мелкие куски жести, железа, проволоки; всё это закрывалось крышкой, к которой приделывался фитиль из бикфордова шнура, и бомба готова.

Для употребления этого смертоносного снаряда требовалась сноровка и даже, если хотите, искусство; не каждый мог им пользоваться. Во-первых, нужна была выдержка, так как фитиль зажигался спичкой, и