Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

Нет, это исключалось. Кроме соблазна женщин и обучения детей, Колесников больше ни на что не был способен. У Юрия полностью отсутствовало такое качество, как хитрость, — при общении со слабым полом оно практически им не использовалось, — парень всегда лез напролом, как бык-рекордсмен в коровий загон, он был искренним и честным. Может быть, именно потому у него все всегда так красиво получалось.

Чем дальше я размышлял, тем больше возникало у меня в голове сомнений насчет причастности Маклайна к смерти моего друга. Не мог же он и вправду бояться, что Юрий уведет у него из-под носа такое «драгоценное сокровище» как Антонина Петровна? Глупость.

Я откинул голову на подушку и попытался выбросить глупые мысли из головы. Почему-то очень уж не хотелось, чтобы преступником оказался именно Маклайн. Этот человек был для меня недосягаем для меня ничуть не меньше, чем Николай Батурин.

Ненароком вспомнив о Батурине, я взглянул на часы и понял, — мне пора собираться…

За прошедшую неделю Елена ни единого раза мне не позвонила. Создавалось впечатление, будто бы между нами ничего особенного и не произошло. А может быть, и правда ее ночное пребывание в моей квартире было всего лишь сладким сном?

Я ткнул носом в подушку и глубоко вдохнул в себя до сих пор сохранявшийся там запах дорогих французских духов. Нет, это был не сон. Елена Батурина и вправду возлежала на этом диване неделю назад. Как же мне вести себя при новой встрече с ней, да еще при условии, что рядом будет находиться ее муж, — один из самых известных украинских политиков? Этого я не знал. Потому и собирался долго и неохотно, будто бы шел на собственную казнь…

К многоэтажному дому, в котором проживали Батурины, на этот раз я доехал на такси. Выглядеть бедным перед вечно выглядывающими в окна соседками как-то не очень хотелось. Они-то наверняка знали, к кому именно прибыл симпатичный молодой человек. Гулявшие у подъезда старушки окинули меня любопытными взглядами и проводили ими прямо до входа.

Я поднялся лифтом на нужный этаж, и, выйдя на лестничную площадку, недовольно взглянул на свой дипломат. Пробитая ножом дырочка была на нем еле заметной, но я все равно постарался тщательно прикрыть ее ногой, чтобы даже такая незначительная деталь не выдала моего настоящего образа при встрече с высокопоставленной личностью.

Как только Елена открыла дверь, по выражению ее лица я понял, — мужа дома нет. Глаза женщины развратно сверкали, пронзая меня чуть ли не насквозь, а тоненькие губки расплылись в лучезарной улыбке. На этот раз она была одета в длинный черный свитер с закатанным воротником, который плотно облегал ее тело, демонстративно подчеркивая фигуру и грудь, и практически не скрывал стройные ноги в черных блестящих колготках.

— Наконец-то, нашлась пропажа! — Елена быстро пропустила меня внутрь квартиры и, не сдержавшись, любезно чмокнула в щеку.

— Ты что, увидят ведь, — несмело прошептал я.

— Кто увидит, глупый? — открыто засмеялась женщина. — Николая нет дома уже несколько дней, все ездит по избирателям, а Вероничка заперлась в своей комнате, как монашка, и не выходит оттуда уже часа два.

— Она хоть не догадывается о том, что между нами было? — с некоторым испугом поинтересовался я, снимая ботинки и послушно вступая в подсунутые мне хозяйкой квартиры комнатные тапочки.

— Думаю, что нет. Мы с ней никогда не докладываем друг другу, кто куда уходит. Ни днем, ни ночью.

— И часто ты так ночами исчезаешь из дому?

— Иногда бывает, — игриво сверкнула глазками Елена. — Все-таки женщина я или «почему»? Что мне остается делать, если мужа дома практически не бывает? Здесь ведь от тоски и умереть можно.

— Смотри, можешь ведь попасться. Насколько я знаю, за Батуриным идет сейчас такая журналистская охота, что каждый его шаг становится известным общественности еще раньше, чем он его сделает. — Я укоризненно посмотрел на женщину. Мне совершенно безразлично было то, с кем и где она загуливает по ночам, — я не считал ее своей законной любовницей и для себя конкретно решил, что та ночь, которую мы провели вместе неделю назад, была первой и последней. Обзаводиться лишними проблемами на свою голову у меня не было особого желания.

— Его шаги — да, но только не мои, — решительно заявила женщина, проходя вместе со мной в комнату. Вся обстановка здесь оставалась прежней, — никаких изменений не наблюдалось. Хотелось, правда, забраться в один из томов Булгакова, находящийся среди множества книг, и проверить, на месте ли находится компрометирующий фотоснимок, но в присутствии хозяйки этого делать было никак нельзя.

— Ты за меня не переживай, Андрюша, — перейдя на более тихий тон, сказала Елена, — я контролирую постоянно, чтобы за мной не было никакой слежки. Особенно после смерти Юрия. Уж очень, мне кажется, что именно я виновата в его гибели, хотя, если честно, не вижу никакой связи данного инцидента с моей персоной.

— Почему же тогда ты так думаешь? — поинтересовался я.

— Просто какое-то шестое чувство подсказывает. У меня вообще в последнее время началась какая-то мания преследования. Все знакомые, подруги, и даже Николай, кажется, смотрят на меня волком и готовы растерзать на части при первой же представившейся возможности. Я уже не говорю о Веронике, — с девочкой вообще нельзя найти общего языка. В последнюю неделю она полностью объявила мне бойкот, — не знаю, с чем это связано. Может, ты с ней поговоришь?

— Попытаюсь, — пожал плечами я, — но думаю, из этого ничего положительного не получиться. Знаешь, Лена, а почему бы Николаю Федоровичу самому не попытаться наладить отношения между двумя своими любимыми женщинами. Ему бы это сделать было куда проще, чем кому-то постороннему.

— Ты прав, — грустно согласилась Елена. — Он-то как раз и мог бы заставить нас сдружиться между собой. Знаешь, в былые годы он ведь постоянно так и делал, и, кстати, неплохо получалось, но сейчас он так «часто» бывает дома, что мне кажется, — мы с ним не муж и жена, а просто какие-то дальние родственники. Я понимаю, материально мы с Вероникой обеспечены выше крыши, — деньги берем в банке большими порциями, покупаем в магазинах, что хотим, на машинах дорогих разъезжаем, но ведь не это в жизни главное. Вольная птичка, даже если посадить ее в золотую клетку и хорошо кормить, долго не проживет. Каждой самке нужен свой самец, мужская, так сказать, ласка, а мой благоверный «летает» где попало, когда он уже налетается?

— Поэтому-то ты и ищешь ласки у других «самцов»? — язвительно сострил я, слегка усмехнувшись.

— Ну, если ты меня за это осуждаешь, что тогда о других людях говорить…

Женщина небрежно плюхнулась в кресло, демонстративно закинув ногу за ногу. От ее изящных ног, конечно, нельзя было отвести взгляда. Я жадно впился в них своими глазами и почувствовал, как во рту поневоле начинает накапливаться слюна.

— Что, нравиться? — заметив мою заинтересованность ее выставленными напоказ конечностями, игриво заявила Елена. — Я знаю, что нравиться. Это нравиться всем вам, мальчики. Только сюда и заглядываетесь.

Она непринужденным движением широко развела ноги в стороны, давая возможность мне заметить, что под колготками у нее отсутствует даже намек на какое бы то ни было нижнее белье.

— А что ты скажешь теперь? — В глазах Елены снова засверкали солнечные зайчики.

— Что скажу? — ничуть не смутившись, улыбнулся в ответ я. — Лучше бы конечно было избавиться и от колготок. А так резкость несколько слабовата. Не все видно хорошо, что хотелось бы увидеть.

— Мы подумаем над вашим предложением, уважаемый. — Она снова скрестила ноги в исходном положении. — Но только немного попозже. А сейчас вам бы не мешало наведаться к более молодой леди, думаю, она обрадуется вашему появлению ничуть не меньше, чем я.

Действительно, увлеченно заговорившись с Еленой, я чуть было не забыл о настоящей цели моего визита в этот дом.

Перед тем, как войти к Веронике в комнату, мне пришлось негромко постучать в дверь. Я хорошо помнил, что девочка — особа довольно своенравная, поэтому и подход к ней нужен был более тонкий, чем к другим дамам ее возраста.

— Да, войдите, — раздался из-за двери резкий недовольный голос.

Я бросил взгляд в сторону продолжающей сидеть в кресле Елены, пожал плечами и слегка толкнул дверь.

Вероника небрежно валялась на своей кровати к одной золотистой шелковой комбинации, скрывающей только незначительную часть тела, и разглядывала какой-то красочный журнал на иностранном языке.

— Привет, — изображая, что мне совершенно не интересен ее несколько экстравагантный внешний вид, с сущим равнодушием в голосе сказал я. — Ждали, не ждали?

— Может быть, и ждали, да только не вас, — еще менее дружелюбно ответила девушка, небрежно отбрасывая журнал в сторону и даже не пытаясь подняться с постели.