Мишень - Максим Суховей

«Вот видишь, — наставительно произнес внутренний голос, — на самом деле все просто, если подумать как следует!»

Где ж ты раньше-то был, такой умный? — огрызнулся Олег и зашагал по тропинке прочь, подальше от негостеприимного дома.

Глава 6

Те, кто нам верит, смотрят нам вслед

А пробуждение оказалось препакостным. Башка гудела колоколом, противная слабость расползлась по всему телу, желудок, казалось, сейчас вывернет наизнанку… В общем, как с хорошего бодуна. Олег, стараясь не стонать, потер лоб, покрытый холодной липкой испариной, силясь собраться с мыслями. Где ж это меня так? — попытался сообразить он. В моем «очень настоящем сне»?.. Вот же зараза, ко всему еще измотанным себя чувствую, все мышцы ноют — словно сутки напролет мешки с цементом таскал. В быстром режиме…

Предстояло принимать какие-то решения и действовать. Прямо сейчас. При мысли об этом к горлу подкатывала тошнота, и сдержать ее стоило больших усилий. Ладно, решил Олег, сначала — где я вообще нахожусь? На кровати, это понятно. Одетый и даже в ботинках — стало быть, меня как сюда приволокли, так и сгрузили? И сколько времени прошло с момента сшибки с «ревизором»? Хотя «сшибка» — слишком громко сказано. Тебя просто сделали, Панин, походя сделали, как маленького…

Ну, положим, не совсем так, ухмыльнулся он через силу. Положим, у «ревизора», сволочи этакой, для моего сна, или что там было на самом деле, какой-то другой сценарий был заготовлен — нечто в стиле того, что я чувствовал во время боя с бронеходами. Никаких тебе страхов и сомнений, никаких колебаний — одна сплошная уверенность. А ее только скорректировать соответствующим образом — и готово, шагай вперед, веселый робот… Так что, надо понимать, обломалась очкастая рыбина по полной — впрочем, ничего доброго в обозримом будущем это не сулит.

Не открывая глаз, Олег провел рукой по постели. Край обнаружился, но далеко, на расстоянии вытянутой руки. Ага, по умолчанию получается, что это мой номер в этом долбаном отеле, спальня. Там еще сексодром здоровенный стоял… Под балдахином с кистями. А ребята?.. Он напряг слух — и сквозь гудение набата в голове расслышал-таки тихие голоса в соседней комнате. Кажется, все здесь: почему-то Олег был твердо уверен — потеряй он кого из этих ребятишек, он бы сразу это почувствовал. Что ж, это радует. Значит, когда Олега отключили, в геройскую атаку никто не ломанулся — то ли сориентироваться не успели, то ли наоборот хватило ума не вмешиваться. Стало быть, лучшее в мире утешение «могло быть и хуже» снова работает, подумал он невесело.

А вообще-то, довольно паршивый расклад обозначился. Никакой особой охраны у дверей номера не чувствуется, значит, мы скорее всего заблокированы в этом самом отеле. Этакая тюрьма со всеми удобствами… Не чувствуют, значит, необходимости распихивать нас по подвальным чуланчикам и приставлять к каждому караул из десятка солдат. Ни «ревизор» не чувствует, ни Леваллуа… хотя есть такое подозрение, что статус господина стратегического полковника весьма-таки резко понизился после того, как он с треском завалил свою комбинацию. Акела промахнулся, стало быть, и теперь нашего Акелу очень-очень быстро схарчат бывшие друзья-товарищи по перевороту. Или… или не схарчат. Похоже, что паршивец «ревизор» так стремился побыстрее всех из зала выставить с целью примитивной до омерзения: ковать железо, не отходя от кассы, то есть тупо и вульгарно вербовать нашего полкана, пока тот еще в растрепанных чувствах пребывает. Опять же, с другой стороны, Дженкинс — судя по всему креатура «ревизора» и Торговцев-на-джипах, только вот как-то на помощь к нему «ревизор» определенно не спешил, хотя, надо думать, ситуацию с самого начала отслеживал. А поскольку генерал тоже ситуацию, скорее всего, прокачал, вполне вероятно, что именно его и будут кушать — как ненужного свидетеля. Или постараются крепко задобрить. Вот вам и сильная рука, обратился Олег неведомо к кому. Жрут друг друга почище любых крокодилов, нам с нашими подковерными войнушками такое бы и в голову не пришло, грызлись, но одно дело делали… Точнее, делали вид, что делаем.

А ну его к бесу, подумал он с внезапно нахлынувшей злостью. Только мне и не хватало — разбираться, кто кому кто в этом кровавом фарсе! Сначала, значит, в мотивах разберешься, потом в интересы въезжать начнешь, резоны отыскивать, в положение входить, мать его так… И не заметишь, как одна сволочь для тебя окажется права, другая нет, и выберешь в качестве меньшего зла ту, что выглядит менее отвратно и улыбается тебе… сверкая фиксой. Нет, господа крокодилы, вот как-то параллельно мне, кто из вас кому хвост отъест! Разгребусь со своим делом — милости просим. Еще, глядишь, и в самом деле Резистанс вам устрою по полной программе. Если выживу. Если не сломаюсь.

Детально проанализировать свой сон Олег положил себе позже — для начала надо как-то выбраться отсюда, а там можно будет и на отвлеченные темы поразмыслить. Ну что, зараза, мысленно обратился он к своей интуиции, завела-таки, да? Нет, ведь и не скажешь, что оно бесполезно, какую-то порцию понимания в меня опять впихнули, но ловушечка-то — мама не горюй! Похлеще клятого домика без дверей. Только вот сквозь стены тут не полазишь — реал-с… Да и фишка с «хождением по прямой» — как тогда, во время боя — вряд ли пропрет. Вот чувствуется некое внутреннее сопротивление, даже запрет, пожалуй. Как я тогда, во сне, знал, что смерть за окошком, так и теперь знаю, что попытайся я сейчас такой трюк провернуть — и вляпаюсь настолько глубоко, что все нынешние проблемы такой фигней мне покажутся…

В лоб, на прорыв? Шансов маловато, практически нет. Уж эту-то возможность «ревизор» стопроцентно учел, и если прорываться с помощью Волны, он меня мигом заляпает, а на остальных ему, в общем-то, плевать. Да еще непонятно, насколько серьезно Стаса покорежило — на помощь «волкодава» рассчитывать не приходится. Как бы его еще на себе тащить не пришлось.

А затевать с троицей крокодилов новый раунд переговоров тоже как-то некошерно, развлекуха получится почище «русской рулетки» с полным барабаном. Сейчас я от воздействия «ревизора» — направленного воздействия! — только чудом ушел, да и то потому, что пришлось ему импровизировать, на ходу подстраиваться. Ежели он подготовившись такую штуку закатит — все, трындец твоей, Панин, самостоятельности в решениях, на поводок возьмут только так.

В общем, что так, что эдак, выходило нерадостно. Правда, присутствовала еще одна переменная — Олег был твердо уверен, что слова «мы на своей стороне» Лия адресовала не «ревизору», не всяким там генералам с полковниками, а персонально ему, Панину Олегу Николаевичу. Стало быть, «бродячий табор тетушки Лии» снова в игре?.. Знать бы еще, на чьей стороне эта ее «своя сторона»… Что и говорить, опасная переменная, ненадежная, и полагаться на нее особо не стоит, да и что может этот цирк против соединенных возможностей Леваллуа и «ревизора»? Разве что попробуют ускользнуть под шумок на территорию — вряд ли кто на них внимание обратит…

Олег спустил ноги с кровати, сел, покрутил левой кистью, сжал и разжал кулак — больно, зараза, не спешит кость зарастать, несмотря на чудо-лангету магов из Святилища… Задрал рукав — да, этот гипс, который не гипс, словно выцвел, из глянцево-черного стал неопределенно-серым. Значит, еще пара-тройка дней, и можно снимать — точнее, сам отвалится, если верить молчаливому магу-хирургу… Только вот нет у нас пары-тройки дней.

Он поднялся, придерживаясь за столбик кровати, постоял, зажмурившись, пережидая тошноту. Да, перепало, конечно, нормально: полноценно использовать Волну — это лучше даже не пробовать. Но так вроде ноги держат, хоть и неверно, сердце стучит, пусть и неровно, голова думает, пусть и хреново… Значит, будем помаленьку барахтаться — как та лягушка в крынке со сметаной.

В гостиной царило если не уныние, то что-то весьма близкое — Олег это с первого взгляда понял, да еще и шкурой прочувствовал. Даже на явление отца-командира никто особого внимания не обратил. Айра сидела на подоконнике, разглядывая пустой, мокрый город, и сосредоточенно хмурилась, что-то такое прикидывая — ладно, все лучше той апатии, в которой она последние дни пребывала… Стас, до сих пор белый, как простыня, закрыв глаза, вытянулся на диванчике, в головах у него, положив ему на виски ладони, сидела Ханна, почти такая же бледная. Все ясно, активный психомассаж — штука тяжелая… Джейн, забравшаяся с ногами в кресло, пыталась изображать полную безмятежность, но получалось у нее плохо: невооруженным глазом видно, что расстроена и встревожена девочка до предела. Джордж сидел у стеночки, свесив ручищи между колен. Завидев Олега, он медленно, словно нехотя, поднял голову, попытался улыбнуться:

— Это мне, видать, за прошлые грехи, командир, — тебя на горбу таскать… Я тебе уже говорил, что ты тяжелый, как сто китайцев?