Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Будь я проклят, если ты не кончишь на виселице и если я не помогу тебе в этом! — свирепо произнес Генрих. — Я не о том спрашиваю. Почему твои дела плохи?
— А-а!… — Отто выгнул дугой свою тощую грудь, встал по стойке «смирно» и отрапортовал: — Я понадобился на фронте! — И он высоко поднял указательный палец. — Без меня там дело не выходит! Вызывают на переосвидетельствование.
— Тебя?
— Именно меня, с моими глазами, с моими камнями в печенке. Но я скромен и не хочу отнимать воинскую славу у наших уважаемых генералов. Я могу дать им дельный совет отсюда.
— Болтун! — оборвал его Генрих. — Пойдешь как миленький!
Отто не смутился.
— Как сказать, — философски ответил он. — Желание — великое дело, а у меня его нет. Зато у меня есть свои соображения. Во-первых, там стреляют и, чего доброго, влепят в меня, а это неблагоприятно отразится на моей печенке. Во-вторых, из Вольфов остался я один, а остальные — и все моложе меня — с помощью разлюбезного рейха благополучно отправились на тот свет. Один брат сложил кости во Франции, второй — в Алжире, третий — под Ростовом, четвертый — в Словакии. Я думаю, хватит. Ну, а если они без меня все-таки не могут обойтись и забреют, я знаю, как поступить. Может же из пяти братьев хоть один оказаться чуточку умнее!…
— Язык тебе надо отрезать, шут гороховый! — бросил Генрих. — Вот пойдешь на передовую, там тебе голову прочистят!
— Ты прав… Ты прав… — закивал Отто. — Прочистить следует. За последнее десятилетие так закоптили, что щетка нужна основательная. Один Геббельс чего стоит!
Генрих безнадежно махнул рукой и сказал:
— Пойдем!
Они прошли по одной стороне коридора, заглянули в камеры и пересчитали арестованных.
Прежде чем приступить ко второй стороне, выкурили по сигарете. Потом Генрих подошел к пожарному крану, отпустил вентиль и, когда побежала тоненькой струйкой вода, подставил рот и напился.
Проверив наличие арестованных, оба остановились у столика. Генрих раскрыл книгу рапортов, сделал в ней запись.
— Налицо — пятьдесят шесть, на допросе — двое, в больнице — трое, на кухне — один. Итого: шестьдесят два. Расписывайся!
Вспыхнула электролампа, и зазвонил звонок.
Генрих, не успевший еще передать ключей, открыл дверь и впустил двух конвоиров, втолкнувших в коридор Туманову и секретаря бургомистра, арестованного накануне за похищение нескольких тюков сукна.
— Принимайте дорогих гостей! — доложил один из конвоиров.
Генрих обвел заключенных своим страшным взглядом и отдал команду:
— Руки за спину, собаки! К своим камерам, марш!
Арестованные выполнили команду и зашагали по коридору. Секретарь бургомистра остановился около седьмой, а Туманова у крайней, тринадцатой камеры. Они стали лицом к дверям и ждали, пока их впустят.
Генрих угостил конвоиров сигаретами, и те закурили.
— Сдал? — спросил один из конвоиров, обращаясь к Генриху.
— Вроде…
— Когда снова заступать? — поинтересовался конвоир.
— Завтра в это время.
— Есть предложение, — конвоир подмигнул, — зайти в клуб промочить глотку.
Генрих молчал, тупо разглядывая свои растопыренные пальцы.
— А чего тут смотреть? — заметил Отто. — Пей, пока пьется. А то вызовут на переосвидетельствование, тогда будет поздно.
— Пойдем, — без особого желания согласился Генрих.
— Гляди! — вдруг сказал второй конвоир, показывая в конец коридора.
Все повернули головы: Туманова, припав губами к пожарному крану, пила воду.
— Ну и пусть себе пьет, — махнул рукой Отто. — Всю не выпьет, останется и на случай пожара.
Генрих окинул его грозным взглядом, помедлил, как всегда, и громко крикнул:
— Эй, падаль!
Девушка быстро отпрянула и стала лицом к двери камеры.
— Усади эту куклу! — бросил Генрих и подал сменщику связку ключей. — Пошли! Пить так пить! — предложил он конвоирам.
44
Дверь камеры с треском захлопнулась за Тумановой. Она присела на краешек койки. Да, она поступила рискованно, воспользовавшись неплотно закрытым пожарным краном, но зато как освежили и подкрепили ее эти несколько глотков воды! Счастье, что мрачный дежурный был не один, иначе не миновать бы беды, он не простил бы подобной вольности. А рука у него тяжелая… Бог знает, сколько людей отправил на тот свет его кулак! Только чей-то запрет, видно, мешает этому Генриху расправиться и с ней.
Снова вернулись неотступные мысли: скоро ли развязка?
Штауфер вызывал ее на допрос сегодня рано утром и все время бушевал, грозил. Он кричал, что она проклянет день своего рождения, приводил цитату, якобы библейскую, что и псу живому легче, нежели мертвому льву, и, наконец, предупредил, что в свою камеру она больше не вернется, так как ее с нетерпением ожидает общая солдатская камера.
Но она вернулась. И теперь со страхом ждала, когда за ней придут.
Лучше смерть! И сил у нее для этого хватит, и как позвать смерть — она тоже знает. Руки и ноги свободны, а это главное.
Юля хотела было прилечь на койку, но неожиданно загремел засов. Сердце ее упало, во рту сразу пересохло.
Тяжелая дверь распахнулась, и коридорный впустил в камеру гестаповца в штатском. Он нетерпеливо махнул рукой; коридорный поспешно прикрыл дверь.
Гестаповец постоял у порога, пристально глядя на Туманову, затем медленно спустился по ступенькам вниз и вынул из кармана флягу.
— Где пустая? — спросил он тихо.
Юля показала глазами на койку.
Гестаповец порылся в соломенной трухе, нашел порожнюю флягу, спрятал в карман, а на ее место положил принесенную.
— Я сделал так, что вы останетесь в этой камере, — просто сказал он.
Чуть слышный вздох слетел с губ Тумановой, и она облегченно провела рукой по влажному лбу, будто снимая с себя что-то очень страшное.
— Ну, как… решились вы? — продолжал гестаповец и укоризненно посмотрел на нее. — Я понимаю… вас пугает моя служба, мое положение. Но именно это и поможет нам. Я уже говорил, что ваша участь мне не безразлична. Почему вы упорствуете? Не вся Германия состоит из подлецов и нацистов…
Юля вслушивалась в каждое слово гестаповца, всматривалась в его лицо, ловила нотки искренности в его словах.
— В Германии вы можете встретить сотни честных, по-настоящему честных людей…
— Сотни? — зло усмехнулась Туманова. — Не так уж богато…
Гестаповец покачал головой:
— Вы ловите меня на слове. Возможно, я не так выразился.
— Кто вы? — вырвалось вдруг у Юли. — Скажите прямо.
Гестаповец приподнял свои красивые густые брови, и легкая улыбка тронула его губы.
- Тайные тропы - Георгий Брянцев - Прочие приключения
- Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов - Героическая фантастика / Прочее / Прочие приключения
- Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым - Марина Лаврук - Любовно-фантастические романы / Прочие приключения
- Царство костей - Джим Чайковски - Детективная фантастика / Прочие приключения / Триллер / Разная фантастика
- Хозяйка костей - Юлия Берге - Любовно-фантастические романы / Прочие приключения
- Дербент в начале сороковых годов - Василий Немирович-Данченко - Прочие приключения
- За год до победы: Авантюрист из «Комсомолки» - Валерий Поволяев - Прочие приключения
- Ведьмин час - Рита Хоффман - Боевая фантастика / Прочие приключения / Ужасы и Мистика
- Младший ветер - Надежда Храмушина - Детективная фантастика / Прочие приключения / Ужасы и Мистика
- Охота за слоновой костью. Когда пируют львы. Голубой горизонт. Стервятники - Уилбур Смит - Прочие приключения