История проституции - Иоганн Блох

Потом Гелиогабал влюбился в геркулеса-гладиатора Аврелия Цотикуса, по прозвищу Магирус (повар). Когда Аврелий в первый раз приветствовал его как «повелителя и императора», Гелиогабал сказал ему, опустив глаза и выгибая шею, как девушка: «Не называй меня повелитель, я только повелительница». Затем он вступил с Аврелием в формальный брак в присутствии свата и служил ему женой.

Связь мужской проституции с женской

Многообразную связь между гомосексуальной мужской и женской проституцией можно доказать уже для древности. При чрезвычайных размерах первой и своеобразной половой неустойчивости античного мужчины, которая объясняет, почему бисексуальность представляла тогда более частое явление, вопрос о конкуренции между обеими формами проституции имеет больше основания, чем теперь. Но в то же время между проституированными мужчинами и женщинами тогда, как и теперь, наблюдалась и известная общность интересов. Из эпиграммы Мириноса мы узнаем, что кинеды вместе с гетерами устраивали торжественные ночные процессии в честь половых богов, например, Приапа. Они сообщали друг другу о богатых бисексуальных любовниках, чтобы сообща эксплуатировать их.

Гетеросексуальная мужская проституция

Своеобразную особенность античной проституции представляет громадное распространение гетеросексуальной мужской проституции, то есть проституции мужчин по отношению к женщинам.

Существование обширной гетеросексуальной мужской проституции, особенно во время Римской империи, установлено безусловно характерными указаниями. Прежде всего, ей соответствовал ревностный спрос со стороны женщин. Такие любившие пожить женщины носили даже особые названия, как «lecti-cariola» (любительница носильщиков качалок) у Марциала, или «ludia» (возлюбленная гладиаторов) у Ювенала. Половые чувства этой женской клиентуры мужской проституции превосходно описаны Петронием и Ювеналом.

У Петрония Хризис, служанка Цирцеи, говорит Энколпию: «Ты знаешь, что ты неотразим, и потому гордишься и продаешь свои объятия, вместо того чтобы дарить их. Иначе зачем эти красиво завитые волосы, нарумяненное лицо и томно-вызывающий взгляд? Зачем эта заученная походка, эти размеренные, дрожащие шаги, если ты не несешь свою красоту на рынок? Я не умею предсказывать будущего и ничего не понимаю в небе астрологов, но по лицу человека я умею читать его характер, и мне стоит только посмотреть на прогуливающегося, чтобы знать, что он думает. Итак, если ты хочешь продать требуемое, то покупатель найден; но если ты хочешь подарить его, что было бы человечнее, то сделай так, чтобы за оказанное благодеяние мы сделались твоими должниками. Дело в том, что если ты назовешь себя простым рабом, то страстное желание влюбленной дамы еще усилится. Есть женщины, которые воспламеняются только для черни и лишь тогда испытывают щекотание сладострастия, когда они видят рабов или лакеев с подобранным платьем. Других зажигает пламенем любви арена, или какой-нибудь запыленный погонщик мулов, или проституированный благодаря сцене скоморох. К этому классу женщин принадлежит и моя госпожа. Она перепрыгивает от оркестра по меньшей мере к 14 ряду кресел и ищет свое сокровище среди подонков народа».

Я упивался ее льстивыми словами и спросил: «Уж не ты ли сама та дама, которая меня любит?» Горничная искренно рассмеялась по поводу моего пошлого комплимента и прибавила: «Не говори мне такого рода лести. Я еще никогда не отдавалась рабу. Сохрани бог, чтобы я протягивала свои объятья к кресту. Это годится для знатных дам, которые любят целовать рубцы от кнута. Я, правда, только горничная, но я принимаю предложение лишь среди всадников». Удивительным, почти невероятным показался мне этот контраст: «Служанка обладала гордым вкусом матроны, а матрона, напротив, имела плебейские наклонности служанки».

Аналогично высказывается и Ювенал о половом влечении знатных женщин:

Не спит уж любовник.

И велит она, чтобы он шел, плащом завернувшись,

Коль его нет, на рабов накинется; если надежды

Нет на рабов, то пусть приведут водоноса…

Но кто же сторожем будет

Стражей самих? Ведь хитра и с них начнет же супруга.

Ибо похоть все та ж у высших, как и у низших.

Да не лучше ли и та, что, грязная, улицу топчет,

Той, что несут на затылках своих вереницей сирийцы?

Все же, что от отцовских денег еще остается.

Вместе с последнею вазой дарит она гладким атлетам.

(Пер.А.Фета)

Относительно более высоких сфер гетеросексуальной мужской проституции, именно театральной, мы находим наглядное описание у Ювенала:

Но другие в то время, когда отдыхают завесы,

Да при пустых и закрытых театрах гудят только рынки,

И от игрищ плебейских до Мегалезий далеко,

С грустью держат и маску и тирс, и над фартуком пышут.

Урбик спешит в конце Ателланы, кривляя ужимки

Автонои; и он не богатою Элиею избран.

Те за деньги большие снимают с комика запон,

Эти мешают петь Хризагону, Гиспулла же рада

Трагику: или ты ждешь, что полюбят они Квинтильяна?

Вот и возьмешь ты жену, с которою станет отцом-то

Эхион Китаред, Глафир, или флейтцик Амвросий.

За сенатором бывшая, Эппия с милым бежала

К Нилу, к Фарису и к зданьям многопрославленным лага.

Но он был гладиатор: вот этим они Гиацинты.

(Пер.А.Фета)

Что профессиональная проституция во всякое время была к услугам женщин, выдают нам некоторые эпиграммы Марциала.

Сенека упоминает как об особом виде мужской проституции о бедных мужчинах, которые на время нанимались к богатым женщинам в качестве «супругов».

ГИГИЕНА АНТИЧНОЙ ПРОСТИТУЦИИ

Гигиена античной проституции носила совершенно другой характер, чем современная. Теперь центральное место во всех гигиенических мероприятиях занимают так называемые «венерические болезни», во-первых, потому что теперь в точности известна их заразность, а во-вторых, мы знаем, что проституция составляет главный очаг заразы, без которого распространение названных болезней было бы гораздо менее значительно.

Всего этого древние не знали. Поэтому в основу гигиены проституции у них положены были совершенно другие начала, чем у нас. Они не знали в области проституции никакой «санитарной полиции» и никаких индивидуальных и социальных мер против заражения венерическими болезнями. Но у них уже была, как мы увидим ниже, так называемая полиция нравов, регламентация и регистрация.

Поразительно, что античные врачи, отлично знавшие заразность и способность передачи другим болезней, например, чахотки, чумы, контагиозных воспалений глаз, лишаев, чесотки и даже проказы, не имели ясного представления о заразности существовавших тогда половых болезней – триппера и местного, мягкого шанкра.

Мы находим у них только темные предположения и неясные указания относительно полового заражения и нечистоты гениталий. Ввиду довольно высокого развития античной научной венерологии, полное молчание врачей об этом пункте заставляет думать, что в то время не существовало ясного и рационально обоснованного взгляда на заразность венерических болезней или даже вообще не существовало понятия «половые болезни», то есть болезни, приобретенные путем половых сношений. В то время как при лишаях, например, предостерегали от поцелуев, благоприятствующих передаче болезни вследствие прикосновения, мы нигде не находим запрещения половых сношений для предупреждения заражения венерическими болезнями – не находим даже в Библии, в которой, в противоположность медицине классической древности, содержится так много предписаний очищения и обособления гонорроиков и которая уже, следовательно, обнаруживает большое знакомство с контагиозностью гонорреи.

Таким образом, античная гигиена проституции – которая не только существовала, но и достигла значительного развития – не исходила из идеи об опасности заражения венерическими болезнями в борделях, а является ни чем иным, как выражением чисто эстетического отвращения к грязи, стремлением к чистоте, которое связано было в древнем мире – восточном и греко-римском – со страхом перед нечистотой и патологическими отделениями вообще и отделениями мужских и женских половых органов в частности.

Медицинский взгляд на проституцию в античную и средневековую эпоху должен был отличаться от современного уже потому, что худшая половая болезнь, сифилис, тогда не существовала. Если мы даже допустим, что возможность заражения другими половыми болезнями была в то время известна, то и тогда придется признать проституцию с гигиенической точки зрения безобидной, а половые сношения с проститутками – вполне безопасными. Хотя мы знаем теперь, что гоноррея, несомненно существовавшая в древности, являете» довольно серьезным заболеванием, но знание это приобретено нами лишь в последние десятилетия XIX века.