Алмазный Меч, Деревянный Меч. Том 1 - Ник Перумов

Глаза Тави открывала с огромным трудом, словно тянула в гору неподъёмную тяжесть. Веки упрямо не желали подниматься, вновь впускать в отдохнувшие за ночь глаза ужас и страхи окружающего мира. Они были мудры, эти веки, они-то знали, что нет ничего лучше блаженной Тьмы, где можно раствориться, став невидимой и неуязвимой.

– Как ты, Тави? – нет, всё-таки он за неё волнуется, Кан-Торог, хоть и прячет всё это под холодной маской равнодушного ко всему Вольного, ко всему, кроме приказа, отданного Кругом Капитанов.

– Всё... спокойно?

– Спокойно, – кивнул юноша. – Тварь эта ещё повыла-повыла да и убралась восвояси.

– А этот...

– Он умер, – Кан-Торог поджал губы, словно священник был виновен в собственной смерти, тем самым оскорбив и унизив самого Вольного. – Как упал, так больше и не поднялся. Хочешь посмотреть?

Внутренне оледенев, девушка кивнула.

Ей предстояла донельзя отвратная процедура. Некромантия. В просторечии – «выжимка трупов». Слишком странен этот священник, слишком странной оказалась его смерть, а Тави не верила ни в необъяснимость странных событий, ни во внезапное появление «чудовищ». Всё имеет своё объяснение, учили маги Вольных. Ничто не берётся ниоткуда и не исчезает в никуда. Им ещё долго идти по болотам – и надо ж понять, с чем они столкнулись в первую же ночь!

– Потрошить его будешь? – деловито спросил Кан-Торог.

Тави кивнула.

– Только без меня! – Сидри побледнел, даже позеленел и, судя по всему, намеревался извергнуть обратно всё содержимое желудка.

– Куда ты денешься?! – зло прошипел Кан. – Хочешь следом за этим белоризцем отправиться? Нет уж, никуда не пойдёшь. Никто от тебя, гноме, помощи не требует. Отвернись и помалкивай. Нам не мешай.

Гном сжал было кулаки, лицо его потемнело – Кан-Торог с неприкрытой усмешкой наблюдал. Сидри дёрнул подбородком, отвернулся, сел на самом краю островка, обеими руками вцепившись в поставленный стоймя топор.

– Вот и славно, – Кан-Торог повернулся к Тави. – Чем-нибудь помочь, сестра?

Тави не ответила. Мёртвый лежал перед ней на спине, невидящие глаза уставились в серое небо, низкое, точно крышка гроба. Недрожащая рука, тонкая и узкая, держала отточенный нож-сакар, с закруглённым лезвием. В рукоять был вставлен гагат, излюбленный камень Властителей Мёртвых, как любили пышно именовать себя маги-некроманты.

– Придержишь его, если задёргается, – бросила девушка.

Сидри немедленно вырвало.

– Да прекратите же вы, изверги! – простонал несчастный гном.

– Если хочешь, чтобы мы выполнили волю Каменного Престола – терпи, – непреклонно отрезала Тави. – Он у меня заговорит... как миленький... он у меня всё скажет...

Она быстро и уверенно вскрывала грудную клетку погибшего.

– Всё скажет... гляди, как кровь боится, как брызгается...

Сидри со стоном опрокинулся навзничь, зажимая уши ладонями.

Тави резала уверенно. Некромантия вообще-то – самая обрядовая из всех видов магии. Именно у некромантов в ходу всяческие давно забытые ингредиенты, вроде кисти казнённого за отцеубийство или печени людоеда с Зелёных островов, только что отобедавшего собственной матушкой. В ходу были и куда большие диковинки. Над некромантами смеялась вся элита магов – однако в ряде случаев эти малоприятные навыки оказывались необходимы и им, порой так просто незаменимы.

Вот и сейчас.

Распотрошённое тело окружило огненное кольцо. Тави то и дело швыряла в огонь пучки сухих трав, собранных далеко за пустынями Южного Берега, на прародине людей, там, где нынче властвует... ну, об этом лучше не вспоминать. Нараспев произносились слова Повеления; воздух вокруг волшебницы дрожал.

Не прерывая литании, Тави несколько раз отвесно взмахнула окровавленным сакаром. Красивое лицо, сейчас забрызганное кровью, казалось страшнее морды ночного упыря. От глаз вниз тянулись две широкие алые полосы, и казалось, волшебница плачет кровью...

Кожа на щеках мёртвого была подрезана, складки подтянуты к ушам, так что труп теперь скалился в нелепой и жуткой ухмылке. Пряный дым трав заставлял голову кружиться; пошатываясь, Тави с ножом в руке обошла вокруг костра, обошла противосолонь, и, когда она замкнула круг и с силой вогнала нож рядом с макушкой убитого, нижняя челюсть трупа дрогнула.

– Кто ты, Призывающая? – голос доносился глухо, еле слышно, и не поймёшь, то ли из-под земли, то ли с небес. – Что нужно тебе? Члены мои поражены болью. Останови её, прошу, мёртвый не может угрожать!

Всё, с первого до последнего слова – наглая ложь. Мёртвые очень хорошо умеют мстить. Мёртвые не чувствуют боли; а уж если назвать им своё имя (узнать говорящего они сами не могут), упыри не замедлят выследить тебя. И тогда уповай только на свою силу, маг! Это вампир не может войти в дом, если его туда не пригласили сами хозяева; упыри же – просто кровожадные чудища, против них действенен лишь огонь.

– Ответствуй! – высоким, изменённым до неузнаваемости голосом взвизгнула девушка. – Кто есть убивший тебя?

И, словно в ответ, из-за подёрнутых мглою топей донёсся ответ. Свирепый вой, от которого кровь стыла в жилах. Даже у самой волшебницы.

– Не знаю, – медленно проговорил мёртвый. Сердце во вскрытой груди судорожно задёргалось. Могучее заклятие понуждало его говорить, однако – небывалый случай! – память убитого, что в последний миг прознает всю правду о своём погубителе, на сей раз оказалась пустой.

На мёртвых губах проступила кровавая пена. Руки и ноги трупа были пронзены колышками с перекладиной, пришпилены к земле, закреплены наговорным словом – а тут они вдруг задёргались, пытаясь вырваться; у Кан-Торога на лбу выступил пот при виде медленно ползущих вверх кольев.

Тави закусила губу, вскинула руку с жертвенным ножом, громко, во весь голос выкрикивая одну из формул Повеления. В некромантии большое значение имеют словоформы заклятий...

Мёртвого выгнуло дугой, колья едва не вырвались. Труп с рычанием рухнул наземь – однако так и не ответил. Кан-Торог видел, что Тави плохо. Плоть трупа стремительно высасывала силы, способность мага – находить и подчинять своей воле незримые потоки чародейной энергии; ещё немного – и мёртвый окажется на свободе!

– Брось, Тави! Брось, тебе говорю!

Девушка дрожала. Немигающим взором она пристально смотрела в раскрывшиеся буркалы трупа – ямы глазниц заполняла кровь, под ней тяжело ворочались глазные яблоки.

– Тави, бросай! Ты его не удержишь!

– Врёшь! – взвизгнула волшебница. Размахнулась, ударила ножом в распростёртое тело – с лезвия сорвалась голубоватая молния, мерзко запахло палёным. Труп утробно взревел.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});