Барон-дракон - Огнева Евгеньевна

— Доложите, что случилось, - потребовал он у командира наряда.

Пока тот рапортовал, пока, вызывали скорую, пока с целью опознания переворачивали бомжа, Вадим полсматривал на прибывшее начальство и соображал, узнает его Виталька или нет. Нет, наверное. Со школы не виделись.

Вадим подался в университет, Виталька в юридический. В школе не шибко общались, после окончания даже ни разу не виделись. Казалось бы, город не такой уж большой - не привела судьба.

Виталька склонился над бомжем:

— Голощапенко! Вечно с тобой одни проблемы. Ты кого тут упаковал?!

— Это водитель его приложил, - перевел стрелки капитан.

— Что со стажером?

— Нападение.

— Кто из них? - безразлично поинтересовался Виталька.

— Бичара.

— Не типично.

— Так точно, товарищ подполковник.

— Прошу прощения, - встрял в разговор один из вновь прибывших. - Спешу предупредить, вы на свою голову Кучу накликали.

Заматерились одномоментно и почти синхронно все. Вадиму осталось только гадать, чем таким досадил и еще постарается досадить милиции вонючий люмпен.

Лейтенантик тем временем пришел в себя. Его аккуратно уложили на носилки, носилки - в скорую. Бомжа гораздо менее аккуратно, но без откровенного членовредительства запихали в автозак. Перед процедурой Виталины помощники предусмотрительно натянули перчатки и отворотили носы.

Вадим из тени кустов наблюдал за копошением людей в форме и соображал, как бы потихоньку смыться. С бомжем за вред, нанесенный представителю себя, ментура, надо полагать, расправиться без привлечения свидетелей. Однако не исключено, что после расквитания вину за увечья постараются свалить на него.

Вдруг проверка, да спросят, кто, мол, изувечил сироту. А они: Вадим Ангарский, бывший и т. д и т. п, а ныне - без определенных занятий. И вообще, они там свои дела выясняли. Могут и в розыск объявить. Овце в белом пальто, которая так и трясется под фонарем, соберись она настаивать на своих показаниях, вежливо, но доходчиво объяснят, что почем. А Виталя - гад - не узнал.

Они там еще походили, понюхали следы, покалякали на редкой разновидности слэнга - ментовском жаргоне. Но вяло и слегка - на публику. Потом начальник скомандовал всем разъезжаться. Когда скорая и ПМГ отбыли, он обернулся к пострадавшей:

— Прошу в машину.

Прозвучало как "марш!" Затем Вадиму:

— Вы - тоже.

Ангарский, нехотя, поплелся к новенькой полицейской Вольво, прокравшейся на место происшествия следом за сермяжными уазиками. Прежде чем забраться в салон, женщина сняла и туго свернула пальто. Так действительно меньше воняло.

Когда Вадим угнездился на заднем сидении, в руках у той уже была пудреница.

Молодец! Война - войной, а женское естество себя окажет.

— У Гольштейна был? - не оборачиваясь спросил Виталя.

— У него, - чуть запнувшись отозвался Вадим.

— Я думал, он уже свалил.

— Завтра.

— Прощались?

— Ага.

Узнал таки, гад!

— Узнал, - как подслушал Виталя. И дальше, без перехода, - Исчезни из города.

Желательно прямо сейчас и желательно недели на три - четыре.

— Это обязательно?

— Тебе разборки нужны?

— Нет.

— Мне тоже - нет. А вас, девушка, порошу, завтра - ко мне в кабинет с заявлением. Договорились?

— Да. Конечно… Я приду. Но…

— Завтра!

— А, собственно, из-за чего такие сложности? - несколько более нахально чем стоило, поинтересовался Вадим.

— Сашок, останови, - скомандовал бывший одноклассник. Машина послушно спланировала к темной обочине. - Выходи.

На воздухе Виталя всей тушей надвинулся на Вадима:

— Страх потерял? - угрожающе прогудел гражданин подподковник. - Скажи спасибо, что я тебя в автозак вместе с Кучей не засунул!

— Спасибо, - клюнул носом Ангарский.

— У него справка из дурдома. Понимаешь?

— Нет.

— Справка! Он санкциям не подлежит.

Виталя выглядел не на шутку разъяренным. Должно быть, с самого начала клекотал душой, а пар выпустить пришлось на Вадима: с одной стороны - участник, как бы не зачинщик, происшествия; с другой - в детстве золотом рядом на горшках сидели. А такое помнится и не дает разложить на асфальте и приласкать сапогом под ребра.

Но Вадим в положение бывшего согоршочника входить не стал, не случилось ему такого хотения, отступил от опасного собеседника на шаг и свысока в прямом и переносном смысле поинтересовался:

— Теперь вы его помоете, покормите, вшей выведете и мирно отпустите обратно на помойку, или в дурку таки сдадите?

— То-то и оно, что в дуруку не берут. Гребаное финансирование не позволяет.

Выпустим. Понял?

— Не понял.

— Мне сейчас придется эту падаль тащить в больницу, синяки зеленкой мазать, потом три короба отписок сочинять. Потом к заму по связям с общественностью на брюхе ползти и жопу ему лизать, чтобы материал подал в нужном свете. - Виталя даже слегка задыхался от гнева. - Ты Серегу Воробья помнишь? Вот ему и надо спасибо сказать. Он у нас теперь прогрессивный журналист, золотое перо центральной городской газеты. Он не так давно разразился статейкой, которая неожиданно поимела успех в столичных сферах: отобразил тяжкую жизнь местных бомжей. Как их тут обижают, да какие люди под рваниной пропадают. По горячим следам начали строить ночлежку. Тут то и стало ясно, кто музыку заказывал. Ты представляешь, сколько денег на ту ночлежку ушло? Отель пятизвездочный дешевле обойдется. А ты представляешь, сколь я дерьма через ту писанину хлебнул?

Виталя согнутым пальцем постучал Вадиму в грудь как в дверь.

— Слышу, слышу, - смягчился Ангарский. У подполковника, оказывается, были свои рифы и мели на этой реке. И широкий погон не всегда мог защитить от оверкиля.

— Я Серегу просил, не делай этого, но ты своего дружка лучше меня знаешь.

— Он мне никогда другом не был, - чистосердечно открестился Вадим. - В одной компании тусовались, и только.

Серега Воробьев с удовольствием занимался общественной работой, с удовольствием же с той работы стриг кое-какие купоны, пописывал, постукивал.

Достучался до областной газеты, там и осел. Но Вадиму бы никогда не пришло в голову, хвастаться этим знакомством. От Сереги всегда разило. Какой-никакой интеллект, наглость, бесподобный нюх на коньюнктуру и цинизм в одном флаконе - невыразимый аромат.

А Виталя, выпустив пар, остыл. Тряски за грудки, во всяком случае, не последовало.

— Пошли в машину.

Женщина сверкнула на них испуганными глазами.

— Вас как зовут, простите, забыл? - поинтересовался подполковник.

— Семенова Наталья Викторовна.

— Наталья Викторовна, где вы живете?

— На Гусарова.

— Поворачивай, Сашок.

Маршрут Вадима более чем устраивал. В самом конце названной улицы, за сотыми номерами гнездился автовокзал.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});