Против Кремля. Берии на вас нет! - Сергей Кремлёв

При этом подлинно творческий период социалистического преобразования общественных отношений укладывается в ещё меньший временной интервал с середины 30-х до середины 50-х годов. Уже со второй половины 50-х годов начались, инициированные агентами влияния из окружения Хрущёва, бездарные хрущёвские «инициативы», а со второй половины 70-х годов активизировалась подрывная работа «пятой колонны» нового, горбачёвского поколения.

Всего тридцать с небольшим подлинно творческих лет, из которых четыре года ушло на опустошающую войну и пять лет — на послевоенное восстановление социалистического хозяйства.

Итого, на увлечённое и безудержное созидание История отпустила ленинско-сталинской большевистской партии и объединившимся вокруг неё слоям советского общества каких-то два с лишним десятка относительно мирных лет! Да и то — не подряд, а суммарно, в два коротких этапа до войны и по окончании послевоенного восстановления!

За это историческое мгновение страна, отстававшая от развитого мира на многие десятилетия, преобразилась сказочно. Поражают размахом не только её материальные, но и культурные достижения. Глядя сегодня на то, как много было сделано во всех сферах жизни общества за такой короткий срок при таких скромных стартовых условиях, невозможно поверить, что это было сделано!

Но это ведь было сделано!

Почему? За счёт чего?

Я уже давал ответ на этот вопрос ранее, а сейчас повторю — за счёт нового народного чувства — чувства хозяина, а также за счёт того руководства народом высшей властью, которая работала для народа.

Две песни тех лет сегодня можно назвать ключевыми, знаковыми для понимания природы успехов социализма: «Широка страна моя родная» и, пожалуй, в ещё большей мере «Марш энтузиастов», который стал в СССР Сталина не столько песней, сколько программой действий:

Нам ли стоять на месте?В своих дерзаниях всегда мы правы.Труд наш есть дело чести,Есть дело доблести и подвиг славы.К станку ли ты склоняешься,В скалу ли ты врубаешься, —Мечта прекрасная,Ещё неясная,Уже зовёт тебя вперёд!

Нам нет преградНи в море, ни на суше,Нам не страшныНи льды, ни облака…

Вот как, ощутив свободную безграничность своих возможностей, пела и мыслила «в буднях великих строек, в весёлом грохоте, в огнях и звонах» небывалая ранее в истории мира Страна героев, Страна мечтателей, Страна учёных!

За какой-то суммарно десяток-другой лет относительно спокойного мирного труда строители небывалого ранее общества показали, чего могут достичь люди, зарывшие в землю кадавра частной собственности и отринувшие частнособственнические общественные отношения господ и холопов в пользу коллективистских и братских отношений товарищей по жизни и труду!

За какой-то десяток-другой лет мир увидел и убедился, как много может сделать народ, в который верят его лидеры, живущие интересами народа, и как многого может добиться власть, если она реально обопрётся на творческие, созидательные силы трудящихся масс, действуя в интересах этих масс.

Я уже писал, что в 1948 году в меморандуме Б. Вуда — сотрудника Фонда Рокфеллера, отмечалось, что СССР дал миру притягательный пример «успешного плана развития», в то время как США не выработали «никакого контрплана». Что ж, североамериканская Империя Зла критику учла и создала свой контрплан по развалу СССР и уводу человечества на пути разрушительной для планеты и человечества глобализации на американский манер. Созидательного же контрплана для мира капитализм не дал и дать не может.

Всё это позволяет говорить не о крахе, а об объективном успехе реального социализма в те кратчайшие сроки, когда он нестеснённо развивался, ещё не отравляемый предательством «отечественной» «элиты».

Летом 1930 года Сталин, выступая с политическим отчётом ЦК XVI съезду ВКП(б), говорил:

«Самое замечательное в соревновании состоит в том, что оно производит коренной переворот во взглядах людей на труд, ибо оно превращает труд из зазорного и тяжёлого бремени, каким он считался раньше, в дело чести, в дело славы, в дело доблести и геройства (везде выделено Сталиным. — С. К.)…

Там, у них, у капиталистов, самое желанное дело, заслуживающее общественного одобрения, — иметь ренту, жить на проценты. Быть свободным от труда, считающегося презренным занятием. У нас, в СССР, наоборот, самым желанным делом, заслуживающим общественного одобрения, становится возможность быть героем труда, возможность быть героем ударничества, окружённым ореолом почёта среди миллионов трудящихся».

Это было сказано не поэтом (хотя Сталину не был чужд тонкий поэтический дар), а политическим лидером. Но то, что он говорил, само просилось в хорошую песню и песней становилось:

Труд наш есть дело чести,Есть дело доблести и подвиг славы…

Какими политически, исторически и человечески микроскопическими выглядят на этом социальном фоне все разглагольствования различных «президентов», «премьеров», «госсекретарей», «министров», «парламентариев», «комментаторов», «экспертов», «аналитиков» и прочих мелкотравчатых «хозяев» «жизни», всё более пропитанной бациллами социальной смерти.

Сегодня стараниями постъельцинского Кремля и бешеных собак из числа телевизионных палачей разума и души, труд в «Россиянии» вновь воспринимается как зазорное и тяжёлое бремя, как презренное занятие. Хотя даже для западных либералов уроки СССР Сталина оказались в этом отношении небесполезными. Там труд если и не славят, то и не хают. Более того, в западных познавательных программах вольно или невольно показывается привлекательность созидательной деятельности человека. Другое дело, что никакие пропагандистские изощрения мира, где властвует фондовая биржа, не способны вывести Труд на положение Владыки Мира.

Труд, между прочим, действительно облагораживает. Посмотрите на выражение лица человека, занятого любым действительно трудовым процессом. Даже не очень привлекательные и выразительные лица приобретают в такие моменты значительность, выразительность, потому что человек собран, сосредоточен, мыслит, и всё это отражается в его внешнем и внутреннем облике.

Сегодня в большинстве стран мира большая доля ВВП создаётся в сфере услуг, и эта «холуйско-офисная» доля всё более возрастает. Так, в США в 1973 году она равнялась 51,5 %, в 1983 году — 54,1 %, а к началу нового века увеличилась до 75 %.

В микроскопическом Барбадосе, к слову, эта доля равна сейчас даже 76 % (фактически «рекорд»), а вот в Финляндии, например, 56 % (в «туристической» Турции — 56,6 %).

Мир уверяют, что таков естественный процесс в якобы «постиндустриальном» глобальном обществе, хотя в тех же США всё чаще идут разговоры о необходимости новой индустриализации США, барски разбросавших свои «грязные» и малоприбыльные производства по всему миру.

Но усиленное вымывание из жизни трудящихся, занятых непосредственно материальным производством, отнюдь не является естественным процессом. Такое положение вещей поощряется мировой капиталистической «элитой» постольку, поскольку оно для неё жизненно важно. Людей намеренно уводят из материального производства в сферу услуг потому, что психология и социальные установки рабочего и холуя принципиально отличаются, хотя трудится и тот, и этот.

Мировой «элите» проще, удобнее и надёжнее иметь мир, где властвует услуга, а не производство материальных благ. (Надо, впрочем, пояснить, что, например, разработку программного обеспечения для экономики нельзя вообще-то относить к услугам, в отличие, например, от разработки компьютерных игр, производства порнографических фильмов и т. д.)

Сегодня в мире миллиарды людей лишены элементарных благ цивилизации, а мировые производственные мощности массово простаивают, не загружены. С другой стороны, рабочая неделя десятилетиями остаётся неизменной или даже ползуче, тихой сапой, увеличивается при неизменности или даже сокращении реальных оплачиваемых отпусков и повышении пенсионного возраста. А ведь Маркс предлагал измерять совершенство общества тем количеством свободного времени, которое общество предоставляет своим членам для их развития.

Если бы мировые производственные мощности были загружены полностью, если бы вместо суррогатов вроде генетически модифицированной сои, вместо окрашенных дешёвыми вредными красками джинсов и т. д. мировая экономика производила массовую качественную продукцию и если бы рабочий день был сокращён до четырёх часов, то потребность в рабочей силе, занятой в материальном производстве, выросла бы в два-три и более раз. В несколько раз возросло бы производство нужных миллиардам землян товаров, которых эти миллиарды сейчас лишены. При этом заработная плата могла бы лишь возрасти — если бы из экономической жизни общества ушли те выплаты, которые ныне получает кучка в виде прибыли на капитал.