Сумерки светлого леса - Вера Чиркова

- Дай! - страж спрыгнул с подоконника, но знахарка, предугадавшая его движенье, в тот же миг оказалась рядом с Бланом.

Стражник прыгнул следом, даже не сомневаясь, что сумеет выхватить вожделенную корзину. Его уже почти привыкшие к полутьме глаза успели рассмотреть очень аппетитные вещи, совсем не похожие на те, что обычно приносили узнику. И теперь он с утроенной страстью жаждал их получить.

Однако неведомая сила, скинувшая его недавно с лестницы, вновь встала на защиту сбежавшего парнишки. Окари с такой силой отбросило от нахально усмехающейся женщины, что он больно ударился о край стола. Ярость, вспыхнувшая в душе воина, затопила его разум бурлящей алой пеной, заставившей позабыть все наставления злобной старухи, которую местные подростки называли командиром. Ха-ман нащупал рядом с собой тяжелый кувшин и, мстительно осклабясь, умело метнул в строптивую гостью.

Дернулся вперед Лертон, загородить собой Дисси, но руки тергилянки, как узник определил вторую гостью, неожиданно сильные для девушки, не дали ему сделать даже полшага. Блан же, по опыту зная, что избежать удара женщина не успеет, непроизвольно втянул голову в плечи, и зажмурил глаза. Едва заметный сквозь веки всплеск света он вначале принял за игру собственного зрения, так бывает, когда резко закроешь глаза. Но потом, по наступившей тишине понял, что стряслось нечто странное, и, поспешив распахнуть ресницы, увидел, как наливаются бешенством желтые глаза окари. Сверлящие сгрудившихся у столба жертв с такой ненавистью, что стало ясно без слов, пока этот дикарь не насладится их болью и кровью, остановить его будет невозможно.

И зачем только она его дразнила? Вполне можно было договориться миром. Ну, отдали бы они корзинку, он успел часть продуктов переложить в незаметный посторонним ящик стола. А вот теперь о сделке не приходится и мечтать. Нет, вовсе не такой он представлял себе несущую добро, и уже отчаянно пожалел, что привел ее сюда. Как будто Лерту без этого не хватало унижения и боли.

- Не шевелись, - предостерег дернувшегося в сторону парнишку голос Улидат, и, скосив на нее глаза, Блан изумленно заметил лукавую улыбку, осветившую личико девушки.

Очень хорошенькой девушки, он только сейчас это понял. Хотя черты ее лица были крайне далеки от эльфийских стандартов.

Серебристый свет на мгновенье ослепил глаза, но раздавшийся вслед за ним страшный рык смертельно оскорбленного окари заставил Блана выглянуть из-за плеча высокого Лертона.

Потрясенно рассматривающий пустую ладонь охранник был уже в таком состоянии, что им следовало драпать отсюда, как мышам из бочки, в которую прыгнул кот. А эта неправильная хранительница еще ехиднее улыбалась разъяренному стражнику.

- А ничего покрепче этой железки у тебя нет?

И только теперь Блан сообразил, что больше не видит на поясе Ха-мана его любимого топора. И в этот миг тергилянка вдруг подхватила с пола длинную цепь Лертона и, сложив ее посредине, услужливо подала окари, заговорщицки подмигнув, дескать, вот этим попробуй!

Ха-ман только секунду раздумывал, почему гостья так стремиться помочь ему, жажда мщения, владевшая всем его существом, вовсе не располагала к каким либо сложным рассуждениям. Главное, он нашел возможность отомстить, может, не зря говорили воины, что непростая это цепь, иначе узник давно сбежал бы отсюда.

Окари перехватил цепь поудобнее, ему не раз приходилось драться нагайкой, усиленной свинцовыми шариками и навык боя подобным оружием подсказал наиболее выгодную длину. Отступил на полшага, и со всей силы, умноженной на бушующую в груди ярость обрушил страшное оружие прямо на голову издевательски улыбающейся нахалки.

Новая вспышка серебряного света была в несколько раз ярче предыдущих, но окари этого уже не видел. Едва он нанес ужасный удар, девушка, протянувшая ему последнее орудие и ожидавшая плодов своего поступка в стороне от преданных ею друзей, тенью метнулась к воину. Легкого укола он почти не почуял, как и более ощутимого удара о пол уже спящего непробудным сном тела.

- Что это было? - разлепил ресницы Блан, и потрясенно уставился на светящееся ликующей радостью лицо хранительницы.

- Освобождение, - весело сообщила она, - и теперь нужно решить, где мы будем разговаривать, здесь, или пойдем в более спокойное место.

- Какое… - по привычке начал спорить парнишка, и только теперь заметил, что цепи Лертона больше нет.

Как нет и бесследно исчезнувшего металлического пояса на узнике и железного столба посреди комнаты. А сам Лертон несчастно смотрит на Дисси, словно мать на шустрого малыша, высыпавшего в мусор горсть золотых самородков, чтоб освободить для своих ракушек шкатулку.

- Я не могу никуда отсюда уйти, - тяжело вздохнув, тихо сообщил он хранительнице и, пошатываясь, шагнул к постели, - слово дал.

- Расскажи мне поподробнее, что это за слово такое? - поддержала парня знахарка, а потом, бесцеремонно усевшись рядом, требовательно заглянула в наполненные болью глаза - я хочу понять, почему ты предпочитаешь смерть свободе.

- Если не хочешь, чтоб твои слова слышали, выбрось свои сапожки, - привалившись к стене, сообщил Лертон и прикрыл глаза, даже такое краткое путешествие далось ему тяжело, - и налей, если можно… еще того зелья.

- Воды нет, - взгляд Дисси метнулся по камере, - Блан, сходи, возможно, у этого охранника есть. Да захвати эти сапожки, выбросишь подальше.

- А как ты… босиком? - парнишка оглянулся от двери и ловко поймал брошенную обувку, - ладно… придумаю что-нибудь.

- Первым делом скажи, как ты про сапоги узнал? - осторожно спросила Дисси, едва стих топот Блана, явно прыгающего через три ступеньки.

- Маг я. Не из самых сильных, но эльфийские заклинания вижу, теперь вижу, - поправился узник, - эта цепь из меня силы тянула, такое на ней заклятье. Иначе я давно бы её снял.

- Понятно… - в голове Дисси начинало складываться новое понимание происходящего, и неожиданно появившаяся надежда на удачу заставила суеверно постучать пальцем по лбу, чтоб не спугнуть ее - знаешь, пока Блан ходит за водой, хочу признаться… я тоже считаю, что данные слова нужно исполнять. Только иногда… давая слово, мы даже не представляем, как повернется жизнь. Ну, например, дал ты матери слово никогда не лезть в речку. И вот, проходя мимо этой самой речки, видишь, что в воду упал маленький ребенок. Как поступить в этом случае? Сдержать слово или спасти дитё?! Или, другое, дал ты слово девушке, которая не отвечает тебе взаимностью, никогда не вмешиваться в её жизнь. И вдруг узнаешь, что на ней собирается жениться отъявленный негодяй, отправивший на тот свет пятерых жен. Начинать бороться за нее, или посадить кустик роз, чтоб было, что носить на могилку? Третьего-то не дано.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});