Я тебе принадлежу (СИ) - Леманн Анна

— Ну, так я не знала, что Адам — наш заместитель, — отвечаю я ему, уловив в его голосе обиду и легкую ревность. — Мы с ним до этого были знакомы.

— Давно? — серьезно интересуется Максим.

— Да, — отвечает ему мужчина. — Я часто приезжал к Нике по поручению Шпарского. Его дочь и в то время играла немаловажную роль в бизнесе.

И чаще всего ей тоже приходилось подписывать разного рода документы. К слову делала она это всегда не глядя. И я с легкостью уже мог бы компанию присвоить.

— Но ты ведь этого не сделал, — посылаю ему улыбку, тем самым усилив ревность мужа. Случайно. — Да, к тому же не только папа тебе доверял, но и я.

— Чего? В каком смысле? То есть ты давно знал, что Ника — его дочь? — наконец выходит из оцепенения мой дорогой супруг.

— Да, — кивает Адам. — Почти с момента появляния в компании. Шпарский сразу понял кто я и, доверившись, рассказал о своей маленькой тайне. А взамен пообещал сохранить мою и позволить дальше развиваться в его компании на равне со всеми. Его никак не смущало то, что я — сын его конкурента. Наоборот, это его привлекало еще больше.

— Но почему?

— Как он говорил: «Преданные конкуренты вернее самых, казалось бы, близких людей», — процитировал он, и я усмехаюсь, словно сейчас услышала своего родителя.

— Да, он так говорил… — подтверждаю я.

— Ника, твой отец вел какую-то непонятную мне игру, — восклицает Макс. — Правила которой я узнаю по крупицам и спустя столько времени после его смерти… Разве так можно?

— Макс, поверь, ты и маленькой части всего не знаешь, — начинает Адам. — Николай задался целью собрать вокруг своей единственной наследницы максимальное количество сильных личностей, которые будут с ней, когда его не станет. Он знал, что болезнь очень скоро заберёт его на тот свет и решил облегчить жизнь Нике. Он узнавал людей, отбирал и давал каждому свою роль. В особенности мужчинам. А для меня изначально была приготовлена роль будущего мужа Ники.

— Что? Какого еще, черт возьми, мужа?

— С кольцом на пальце, — шутливо отвечает Адам, выводя Макса из себя. — И, думаю, мы стали бы неплохой парой, — подмигивает мне, заставив моего мужа ревниво меня обнять. — Правда, Ника? Не думаешь?

— То есть, когда я тебя тогда пыталась поцеловать, а ты меня оттолкнул… — возмущаюсь я, с трудом сдерживая смех и чувствуя, как усиливаются от злости объятия Макса. — Ты разбил мне сердце своим поступком, Адам! Как ты мог?

— А все потому, что я отказал твоему отцу, Николь. Любовь ради бизнеса не по мне. К тому же ты знаешь, что я люблю другую, — отмечает он, насмешливо взглянув на Чернышева. — И дабы не быть убитым твоим мужем в столь юном возрасте, напомню тебе, что ты тогда была пьяна и пыталась помочь мне с тем, чтобы моя девушка меня приревновала. Чувств между нами никогда не было.

— Ну, Адам, — хнычу я. — Разве сложно было подыграть? Мне не каждый день удаётся видеть, как мой муж ревнует!

— Ах, так?! — возмущенно протягивает Макс. — Я тебя немного позже поревную… Жди и молись оказаться живой. Ты только посмотри на неё, Адам! И как я ещё не поседел?

Под хохотот, болтовню и вкусную пищу обед проходит довольно удачно и интересно. Адам знакомится с Солнцевыми. Но отчего-то к Артёму он тянется больше. Думаю, причина в том, что Дима в силу возраста в основном дурачится, а Тема говорит на равне со взрослыми и порой не уступает ни в одной теме, ловко переключаясь и поддерживая разговор. Наблюдая за всем этим, я прихожу к выводу, что Артёму комфортнее среди взрослых, чем среди своих сверстников.

Может, стоит попросить Макса побольше уделять ему времени? И брать его на свои вылазки? Хотя они там пьют, а этого детям не стоит видеть. В любом случае надо что-то придумать.

— Ника? — привлекает мое внимание Адам, в тот момент, когда Макс уходит за новой бутылкой вина. — Я пришёл не просто так. Твой отец просил меня кое-что передать тебе, когда ты будешь год как замужем, — достав из кармана письмо, протягивает мне. — Я не знаю, что будет дальше, поэтому отдам тебе его сейчас. Но прошу тебя открыть его в нужный срок.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Что в нем? — интересуюсь я, забирая конверт.

— Не знаю, Николь. Но думаю, что-то важное.

Глава 67. Ника

— Ну что, ведьмочка. Что там за разбитое сердечко у нас? — спрашивает Макс, наступая на меня.

— Ты о чем? — делаю вид, что совсем не понимаю, куда он клонит.

Да-да, строю из себя дурочку!

— А ты немного поройся в памяти и вспомни, — предлагает муж, медленно загоняя меня в угол. — О своём разговоре с Адамом. О слове «ревновать» в вашей беседе. Припоминаешь?

— Знаешь, я слегка устала и как-то не хочу. Может, потом? — делаю попытку уйти от него через кровать, прыгнув на неё и попытавшись перелезть.

Но стоит мне оказаться на противоположном краю, как меня сначала хватают за ногу, а затем и за бедра, возвращая обратно к ревнивцу, который обиделся на мою выходку. Только вот я ни о чем не жалею. Ни капли. Мне понравилось видеть, как он ревнует, да вообще приятно, хоть и эгоистично. Видеть, что ты не безразлична человеку, хоть он постоянно доказывает свою любовь, для меня слаще мёда.

— Я настаиваю, ведьмочка, подумай, — тянет самодовольно Макс, поняв, что я в его руках, и мне никуда не деться уже от него. — Хорошо подумай. Так, чтобы потом такое говорить не хотелось, — говорит зло, но его слова и интонация не совпадают с действиями.

С нежными, возбуждающими прикосновениям и поглаживания ягодиц, бёдер, ног и части спины. Словно кошка, я выгибаюсь в его руках, чуть ли не мурлыча.

— Но я ведь твоя жена в итоге, — пытаюсь оправдаться и перевернуться, чтобы увидеть его взгляд.

Но мне не дают сдвинуться даже на сантиметр, продолжая ласкать меня обманчиво нежно, особенно в сочетании с его недовольством.

— Зачем ты ревнуешь меня к моему прошлому? Представь, если бы я тебя ревновала к твоим предыдущим многочисленным девушкам? Только нервы себе трепать. Я твоя и только твоя, Макс.

— Это называется эгоизм и собственничество, жена моя, — рассказывает он. — Знать, что ты у твоей любимой женщины первый и физически, и духовно, иногда покруче мощного оргазма. Понимать, что именно ты ее всему научил, отблюбил каждый сантиметр, Научил любить и вылюбил так, что она теперь, как нимфоманка, желает тебя до искр в глазах. Понимать, что больше никто и никогда не касался твоего сокровища, — проговаривает он, уткнувшись возбужденным пахом мне в пятую точку.

Затем нагнувшись, Макс залезает рукой под майку, лиф, чтобы добраться до сосков, доказывающих мое не менее спокойное состояние.

— Нигде, — шепчет муж, облизнув ухо, проложив языком дорожку вниз к шее. — Не здесь, — его рука сжимает одну мою грудь. — Не здесь, — произносит, положив вторую руку мне на место уже насквозь мокрых трусиков. — И даже не здесь, — добавляет нежно поцеловав затылок.

— Макс, ты озабоченный, — говорю я, пытаясь сохранить хладнокровие, но предательский стон меня выдаёт.

— Только теперь поняла? — удивленно спрашивает Максим, укусив за мочку уха, так и не давая мне отползти или хотя бы перевернуться. — Если да, то ты еще очень многого обо мне не знаешь. Но я могу тебе приоткрыть занавесу своих тайн прямо сейчас.

— Ну, я не знаю, — наигранно тяну. — Дай подумать, а надо ли оно мне?

— Надо, надо, — отвечает он за меня. И, перевернув меня на спину, хватает за штаны и тянет их на себя, оголяя нижнюю часть моего тела. — Очень надо.

— А может…

— Не может, — перебивает меня Макс, обдав строгостью. — Будешь потом знать, что будет, если со мной играть, ведьмочка.

— Мне что, и слова теперь сказать нельзя? — возмущенно интересуюсь и, поймав его кивок, обижаюсь еще сильнее. — Ну, так вот! У меня болит голова! Впервые! Ничего не будет! Никакого секса! Бунт!

— Я знаю отличный способ ее вылечить, — не успокаивается муж, продолжая меня терроризировать.

— Не будет! — заявляю я, и в подтверждение моих слов по дому разносится дверной звонок. — Оу-оу! Кажется, у нас гости, и нам надо прерваться…