Сказание о граде Ново-Китеже - Михаил Зуев-Ордынец

– Не хочу более в хороводе. Пошли, девушки, на качели.

3

Качели стояли на обрыве, стеной падавшем к озеру, на самом краю крепко утолоченной площадки. Толстая двухметровая плаха, висевшая на канатах, вырывалась за край площадки и томительное мгновение висела над озером. Качались парами; раскачивал парень. Повиснув на веревке, приседая, он что было силы нажимал на плаху. Девушка, очумело визжа, уносилась вверх. Сарафан ее гудел, как парус в бурю, ленты косы щелкали и оплетали канаты. Обратно она летела чуть живая, задыхаясь от ветра, развевая павлиний хвост сарафана.

Около качелей было тесно. Площадка едва вмещала собравшихся на забаву. Косаговский подумал, что здесь ему не найти Анфису, и неожиданно увидел ее. Она стояла, прислонясь к столбу качелей, и весело чему-то смеялась. Горло ее взрагивало от смеха.

«Как у птицы поющей, – подумал Виктор. – Господи, как люблю!»

Его удивила и напугала эта неожиданная, подсказанная сердцем мысль. «Неужели люблю?.. Не надо этого, не надо!..»

Размах качелей уменьшался, и вскоре плаха остановилась. Сменялись качающиеся пары. На доску поднялась Анфиса. Держась одной рукой за канат, она ждала партнера. Из толпы вырвался Истома и подбежал к доске.

– Не надо, Истомушка, – ласково и печально сказала Анфиса. – Не серчай, милый, не надо. Сам все знаешь…

Истома побледнел и нетвердо, как слепой, отошел от качелей.

– Ты, молодец, не покачаешь меня? – улыбнулась Анфиса черноволосому крепкому парню.

– Я могу! – весело ответил парень, прыгнув на доску. – Держись, государыня Анфиса, вознесу тя живой на небо!

Качели скрипнули, сделав неполный размах. Парень нажал еще и еще – доска качнулась шире и вдруг рванулась с обрыва к озеру, будто силясь сорваться с канатов и впрямь улететь на небо. Одно мгновение доска дыбом стояла в воздухе. Анфиса, упершись пятками в доску, висела на руках. Доска сначала нехотя. затем все быстрее и быстрее пошла книзу и снова взмыла вверх, но уже над площадкой. Виктор на миг увидел высоко над собой лицо Анфисы, и доска снова унесла ее.

«Это стоит хорошего пике», – подумал он. Женский перепуганный визг расколол вдруг веселый говор толпы. Кричали в задних рядах. Виктор обернулся, но увидел только испуганные лица, поднятые кверху. Он тоже посмотрел вверх, на летающую доску.

Анфиса не стояла на доске – она висела, судорожно вцепившись обеими руками в правый канат. Но долго ли выдержат ее слабые руки? Разогнутся онемевшие пальцы – и ее сбросит в озеро со стометровой высоты или ударит об землю.

– Держи!.. Остановь!.. – закричали неистово девушки и парни, но помочь ничем не могли.

Качавшийся с Анфисой парень пытался, держась одной рукой за канат, другой дотянуться до девушки, ноне дотянулся, сорвался с доски и тяжело упал на землю, потеряв сознание. Доска взмыла вверх и снова повисла над озером.

Разбрасывая стоявших впереди парней, Виктор вырвался из толпы и встал лицом к летевшей на него доске.

– Куда ты, мирской?.. Ошалел? – завопила толпа. – Размозжит!

Виктор не слыхал этих криков. Он смотрел на толстую, в ладонь, доску, падавшую с высоты, и наливался злой дерзостью.

Пыльный вихрь ударил в лицо. Летчик прыгнул навстречу доске. Ладони поймали канат и стиснули его. «Есть!» – ликующе мысленно крикнул он. Мощная сила плавно подняла его кверху. Он подтянулся на руках и встал на доску. Ветер резанул по щекам, глаза застилали слезы. Земля сырыми струями понеслась назад, и под ногами разверзся мир синий и глубокий. Под ним была бездна озера.

Держась одной рукой за канат, он нагнулся и поднял Анфису на доску. Но и теперь девушка все еще сжимала канат руками.

Доска нехотя уменьшила размахи. Парни внизу поймали ее, и доска остановилась, скрипнув в последний раз канатами. Виктор бережно разжал пальцы Анфисы и, подняв девушку на руки, спрыгнул на землю. Он стоял в кольце притихших людей не шевелясь, не имея силы опустить девушку на землю.

Анфиса глубоко вздохнула и открыла глаза. В них заметался запоздало ужас и тотчас сменился удивлением. Она увидела склонившееся к ней лицо Виктора. Щедрой улыбкой ответила она на его тревожный взгляд. Он тоже улыбнулся смущенно и разжал руки. Анфиса встала на землю, сделала шаг в сторону и остановилась.

– Отслуга за мной, – тихо сказала она, потом быстро выдернула из косы ленту и протянула Виктору. – А ленту в задаток возьми.

Она отошла, смешалась с толпой девушек, а он все еще искал ее глазами.

– Страшновато было? – спросил серьезно подошедший капитан.

– Страшновато, – просто ответил летчик. – Будто подо мной в полете сиденье провалилось.

Они хотели идти, но дорогу им кто-то заступил. Виктор поднял глаза. Перед ним стоял стрелецкий голова Остафий Сабур.

– Лих ясный сокол, враз белую лебедь закогтил! – дергая губами, свистяще сказал голова. – Пожди, сокол, скоро и сам на стрелу напорешься!

Невыносимая, давящая злоба стиснула дыхание Виктора. «Ударю! Сейчас ударю эту гадину!..»Он шагнул к Остафию, но крепкая рука – остерегающе легла на его плечо. Он знал, чья это рука.

Они пошли, даже не оглянувшись, смотрит ли им вслед Сабур. Капитан сказал:

– Зарубил бы нас Остафий, да держит его за руки кто-то.

– Ждут они кого-то, – помолчав, ответил Косаговский. – Тогда и расправятся с нами.

– Ждут! И нам ждать приходится.

4

Виктор долго сидел в одиночестве на камне у поповских ворот. Капитан и Сережа уже спали. Истома притих в своей боковуше.

Ночь шла по земле, а со Светлояра все еще доносились песни. Далекие голоса звучали задумчиво и нежно. Ярилина ночь томила, все кругом изнывало от избытка жизни, все пело и любило. И в душу Виктора хлынула ликующая радость, ощущение приблизившегося огромного счастья.

Он ушел в избу, когда смолкли песни Ярилиного поля. Лег на лавку, но заснуть не мог. Улыбался чему-то в темноте.

На дворе залаял вдруг злобно Женька. Кто-то осторожно ощупывал дверь.

Летчик приподнял голову, прислушиваясь. Дверь медленно открылась. В избу вошел человек, неся перед собой фонарь с толстой яркой свечой. Виктор закрыл глаза, притворившись спящим. Ночной гость на цыпочках, крадучись, подошел к лавкам. Виктор не двинулся, следя приоткрытыми глазами. Он чувствовал, что человек с фонарем вошел не один, что в темноте прячется еще кто-то.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});