Дети вечного марта. Книга 2 - Вера Огнева

— Идем.

Последнее слово вышло так чисто, что Игорь чуть не споткнулся. Нюх обогнул их с девушкой и зашуршал кустами впереди. Что ни говори, а положится на дикаря в вопросах определения на местности, можно было вполне.

Вода отыскалась метрах в пятидесяти. Игорь раз пять спотыкался и чуть не уронил дриадку, только после сообразив, перекинуть ее себе через плечо. Идти стало легче, а тут и водоем замигал, дрожащими в воде звездочками. Дикарь потребовал кинуть дриаду в прудик.

— Да пошел ты! Хочешь утопить девку?!

Нюх, не тратя больше красноречия, ткнул Игоря под коленки. Девушка, скользнув с плеча, ушла головой в воду, но тут же вынырнула и поплыла как осенний листок-лодочка. Достать ее из воды теперь уже не было никакой возможности. Бережок оказался мягким и топким до кисельности. Нюх запричитал с видимым облегчением. А Игорь вспомнил, что дриаду вообще-то утопить крайне сложно. Еще в Меце чистюки, разбирая всевозможные способы убийства растительных, определенно говорили, что вода в этом деле не годится.

И — ладно. Все! Главное, девчонка не попадет к Рахне в пыточную. А им пора возвращаться. Кто знает, как поведут себя остальные нелюди, придя в сознание? На Кволта никакой надежды. Не воин — заячья лапа.

Мужчина из рода собаки тихо застонал, когда Нюх грубо толкнул его чуть не головой в пламя, но глаз так и не открыл. Девушка, наоборот, уже пришла в себя и пыталась говорит с Кволтом. Нашла собеседника! Нюх зарычал на нее, а когда не вняла, пнул в бок. Некрасивая пленница подавилась криком. Ее тоже отволокли к костру и привязали к мужчине.

Оставался великан, которого… Игорь только сейчас сообразил, что не поинтересовался у Нюха, с кем он тащил мужика из лесу.

— Где тот, который тебе помогал?

— Я здесь, — донеслось из высокой травы. Мужик вылез из нее и, опасливо пригибаясь, остановился с другой стороны от костра.

Опаньки! Перед донельзя удивленным Игорем стоял Местырь. С неделю, как его приказали оскопить. Рахна велела.

Мужик из местных попался ей на глаза в течку. Такое и раньше бывало, но на этот раз затянулось до неприличия. Неделю она его не отпускала.

Гвардия тихо гудела. Среди самых недалеких уже зародилась сплетня, де, мол, новый князь грядет. Виктор ходил чернее тучи и срывал свою злость на всех, кто попадал под руку. Приди к власти мужчина, гвардии в том виде, в котором она существовала до сего дня, уже не будет. Новая метла, как известно, пометет по-своему и получится, что зря пять лет горбатился. Все труды — коту под хвост.

По изгнании Местыря из спальни, его под белы ручки приняли порученцы Виктора, слегка наваляли и кинули в подвал. Кастрация была назначена на завтра. Но экзекуторы, разделяя опасения Виктора, признались, что метелили лишенца чисто с перепугу. Добром бы — пожалеть мужика.

Кто-то и пожалел. На следующее утро нашли двери подвала распахнутыми, а каземат пустым. Посреди пола валялась кучкой одежонка, в которой мужика турнули с постели. Еще нашли в каземате склянку с вонючей настойкой белополянника, обмажься которой, никакая тварь след не возьмет.

Вик пошел на доклад, почесывая свои собственные мужские причиндалы, коим грозило усекновение за недосмотр. Но Рахна оказалась в сносном настроении. Оказывается, это она велела тайно освободить Местыря. Тому было предложено сгонять на соседний порубежный участок, разведать, что там и как.

— Если вернется, поставлю его капитаном, вместо тебя, — лучезарно улыбнулась паучиха Виктору.

— Это я их на красное озерко вывел, — трындел Местырь.

— Зачем? — спросил Игорь.

— Как зачем? Нелюди! Так бы просочились на нашу сторону и никто бы их не нашел бы. И до замка так бы добрались бы.

Местырь частил и захлебывался, все время вставляя в речь "бы", что сильно раздражало. Говори он правильно — то же не вызвал бы приязни. Игорю стало кисло. Скорее всего, аллари наняли мужика в проводники. Тот и завел.

— Стоп! — спохватился командир разъезда. — Что значит просочились? Ты их с той стороны вел?

— Ага. Когда замок тамошнего князя земля проглотила, эти в телеги попрыгали, и давай погонять в нашу сторону. Меня связали и тоже в телегу кинули. Но я от них сбежал. Только ихний, кот меня поймал и велел вести через кордон, иначе, говорит, задеру на месте.

— Врешь ты много, — сплюнул через губу Игорь. — Что я котов не видел. Ты кота одной левой перешибешь.

— Это ты врешь! — завизжал Местырь. — У них кот выше тебя, и в плечах сажень. Я видел как они вдвоем с конем телегу по жердочкам через речку перетаскивали.

— Для того она и телега, чтобы ее конь волок.

— Не лошадь, а конь! А собака у них вообще князь!

— Этот собака? — Игорь слегка толкнул пленника сапогом в спину. Тот дернулся.

— Этот.

Словам Местыря приходилось верить, на лицо имелись собака и женщина аллари. Кота, надо полагать, накрыло взрывом. В ночном лесу не найти. А тот, кого приволокли первым — конь и есть. Получалось, на их территорию переправилась не семья.

У Игоря вдруг похолодела спина, и зашумело в ушах. Слово, которое всплыло в памяти, надо было произнести вслух, чтобы оно приобрело смысл, оболоклось звуком, овеществилось.

Он еще немного помедлил, обкатывая его на языке.

— Арлекины!

— Их надо в замок, — потребовал Местырь. — Госпожа велела, всех нелюдей к ней везти. Я их на озерцо завел! Я!

Арлекины! А валяющийся по ту сторону костра — конь…

Надо подойти, перевернуть, глянуть в лицо. Можно приказать Местырю или Нюху, можно — Кволту…

Десять шагов вокруг огня — это очень долго. Игорь шел, попутно отмечая, что Местырь двигается синхронно с ним. Между ними, несмотря на пройденное расстояние, сохраняется прежняя дистанция; Нюх сидит на корточках, хищно следя за всеми сразу; Кволт замер в полутьме…

Коричневая, заляпанная грязью кожаная безрукавка, кожаные штаны, кроткие сапоги. Забранные в хвост, отливающие сталью светлые волосы…

Игорь уже знал, кого увидит, но медлил: а вдруг не он?

Взял за плечо и с натугой перевернул тяжелое тело.

Земля, наверное, раскрутилась вспять на двадцать лет. Чем еще объяснить, что перед командиром полевого разъезда хозяйки границы Рахны, лежал сын клана серой лошади по имени Шак, которого люди прозвали Апостолом? Невыносимо молодой!

Глаза коня открылись и безразлично посмотрели на Игоря, потом скосились в сторону. На их донышке мелькнуло понимание. Потом взгляд мимо, вверх на звезды. И конь зажмурился.

Пока Игорь и Нюх носились с дриадой, немтырь Кволт связал раненого. Конь скрипнул зубами и, превозмогая боль, сел опираясь на руки.

Сын Шака!?

Пленник заговорил.

— Кто вы?

У Игоря по спине поползли мурашки. Столько лет прошло, а он помнил этот голос, будто только вчера расстались. Сын? Но что-то внутри протестовало.

Игорь отодвинулся и сел на землю глаза в глаза с конем.

— Как тебя зовут?

— Кто вы? — в голосе коня появились упрямые нотки. Он не станет отвечать, пока не разберется.

— Гарнизонный разъезд хранительницы границы Рахны. Назови свое имя.

— Кто-нибудь кроме меня остался жив?

— Двое.

Конь обежал глазами пространство у костра, разглядел в полутьме связанных, опять закрыл глаза и помотал головой. Игорю сделалось нехорошо. Земля поплыла из под тощего зада. Он даже рукой на всякий случай уперся — так знаком ему был этот жест.

— Шак! — Он не мог больше теряться в догадках, на столько они были невероятны и одновременно вероятны.

— Ты меня знаешь? — Апостол в упор уставился на Игоря. И тут что-то в его лице дрогнуло.

— Игор?!

— Развяжите его! — потребовал начальник разъезда.

Нюх не шевельнулся. Кволт вообще пропал в темноте. Местырь уже не прятался — подошел, встал за плечом дикаря.

Игорь потянулся к веревкам. Лохматый зарычал и вытащил из-за пояса топор. Шевельнись, метнет в кого-нибудь из них.

— В чем дело?

— Нэх!

— Я приказываю!

— Нэх. Рахне! — Нюх ткнул пальцем в сторону коня и мотнул головой. Следовало понимать так: добыча принадлежит хозяйке. В руках у Местыря появился тесак. Кволт тенью качнулся за их спинами.

Если Игорь попрет на рожон, его сомнут. Нюх — штатный постельничий, лицо приближенное к трону. Местырь — практический — смертник, жизнь которого зависит от сохранности товара. Кволт — как большинство.

А он, Игорь? Ему-то зачем освобождать коня-предателя? Наоборот, можно, пока везут, допросить, а там — в руки закона. Есть люди, а есть нелюди… Нюх, например, человек. Нюх — это звучит гордо. Игорь — гораздо жиже. Коня распнут или посадят на кол. Отсечение головы для него целым праздником явится. Или еще могут всех троих нелюдей в одном котле сварить. Игорю же — продвижение по службе. Командир подразделения, с блеском выполнившего задание по патрулированию границы…