Выбор смерти - Пол Андерсон

Быстрый бросок должен был бы сопровождаться жестким сбросом ускорения, иначе корпус корабля мог просто развалиться в атмосфере Юпитера. Для вражеской ракеты такого ограничения не существовало. Она намного обгоняла свою дичь.

Фрэзер краем глаза взглянул на Лоррейн. Она уже час как была без сознания. Из носа вытекло немного крови, испачкав лицо. Он даже не был уверен, дышит ли она. Что ж, она, по крайней мере, не почувствует того, что нам предстоит. Может, и я тоже. Корпус при ударе об атмосферу может лопнуть, как консервная банка, если только раньше нас не достанет ракета. Он знал, что должен думать о Еве в этот предпоследний миг, но был слишком занят, приводя корабль к тому, что, он надеялся, было верным углом входы в атмосферу. И он так устал, так расшибся и так исцарапался в этой гонке!

Мы подходим!

Он оглянулся. На заднем обзорном экране показалась тонкая серебристая черточка.

Потом его оглушило громадным кулаком тяготения, вселенная взорвалась, и больше он ничего не видел.

Градиент плотности газовой оболочки Юпитера был таким высоким, что «Олимпия» не успела слишком нагреться, ворвавшись в ее верхние слои, только корпус снаружи покраснел. Через секунду — две она столкнулась со слоем, который при существующей скорости корабля повел себя, как твердая эластичная поверхность. Огромными сотрясающими весь корпус прыжками, подобно камню, брошенному параллельно поверхности воды, корабль обогнул планету по кривой. Наводящие компьютеры ракеты этого, по тупости своей, не предвидели и не успели вовремя сменить курс. Ракета загремела прямо вниз, как искусственный метеорит. Трение содрало с нее обшивку. Химическая боеголовка взорвалась. Ночь планеты и не заметила этой короткой неясной вспышки света, а удар грома заглушил звук взрыва.

Быстро теряя скорость, «Олимпия» по спирали опускалась к поверхности. В холоде стратосферы цвет ее корпуса из вишневого опять стал серебристо-серым. Сильный шквал ветра швырял ее туда-сюда, вперед-назад и заполнил весь эфир своим пронзительным визгом. Это привело Фрэзера в себя. Он с усилием пробился к поверхности сознания, вспомнил, что перед посадкой должен развернуться и отпустил рычаг ускорения. Казалось, он тысячу лет дожидался, пока корабль поворачивало носом к звездам. Единственное, что он сознавал — боль. Его налитые кровью глаза не сразу распознали вид открытого космоса.

А теперь положить ее на орбиту… и не терять сознания, пока не встанет, как надо… тебе надо… надо… Он отпустил все зажимы и провалился в желанное забытье.

Первое, что он увидел, придя в себя — часы. Прошло десять часов. Он, моргая, оглядел кабину. Свободное падение обнимало его стонущее тело, Юпитер сиял теплым янтарем в переднем и дверном экране, корабль заполняла невероятная тишина. К нему плыла Лоррейн. Он увидел, что она умылась и выглядела почти отдохнувшей.

— Ты как, Марк? — нежно осведомилась она.

Он потряс ногами и руками, покрутил головой, сделал вдох-выдох.

— Ух! Броде все цело. А ты?

— То же самое. Я уже давно очнулась. Не знала, надо ли тебе как-то помочь… О, Боже, я так беспокоилась! — но тебе, казалось, было лучше поспать. — Она затормозилась, положив руку ему на плечо. — Сейчас я собираюсь несколько минут понаслаждаться этим чудом. Мы оба живы!

Они обменялись долгими улыбками. Она подкрепила свои слова таблетками — стимуляторами и обезболивающими из имевшегося скудного запаса. Фрэзер просунул лекарства в пищевой клапан своего шлема, запив его большим глотком воды из имевшейся в комплекте скафандра бутылки. По каждой клеточке разлилось блаженство.

— Как насчет пожевать? — поинтересовался он.

— Я сама еще ничего не ела. — Ее радостный вид улетучился. — У нас всего несколько стандартных пищевых плиток.

— Но сейчас нам необходимо подкрепиться. Девочка, нам понадобятся силы.

Потом Фрэзер последовал ее примеру и воспользовался одним из спасательных боксов, чтобы помыться. Это помещение было не больше гроба, и человек в нем мог только лежать, вдыхая воздух из скудного запаса на несколько часов и надеясь, что скоро его спасут. Скорчившись, Фрэзер обтерся спиртом из бездействующего водовосстановителя и сделал все, что мог, чтобы почиститься снаружи. С отросшей щетиной ничего не поделаешь. По убрать пот и запекшуюся кровь с лица и тела было таким облегчением, что все остальные неудобства уже не слишком его беспокоили.

Вернувшись, он застал Лоррейн за разглядыванием планеты. Она посмотрела на него, потом опять на Юпитер. Он услышал ее шепот:

— Никогда не думала, что может быть что-нибудь столь страшное и красивое.

Он кивнул:

— Да, этот вид компенсирует многое.

Она отвернулась и горько произнесла:

— Но только не наше поражение. Мы ведь проиграли, разве нет?

— Не говори так, — попытался успокоить ее Фрэзер, вполне сознавая, что она права. — Мы обогнали и перехитрили их ракету. Возможно, это впервые удалось невооруженному кораблю. Мы свободны.

— Свободны умереть от жажды, если только раньше не задохнемся. Мы даже не можем уйти из системы. Но с маломальской надеждой на успех. — Она ударила кулаком в переборку и отлетела в сторону. — Если бы у нас было навигационное оборудование — ты знаешь, мы могли бы еще победить. Мы могли бы направить корабль к Земле, записать послание и доставить его хоть мертвыми. Не мог бы ты как-то ухитриться…

— Нет. Не знаю, огорчаться ли этому, но даже, будь у нас нужные инструменты и данные, мы не смогли бы ими воспользоваться с надлежащим эффектом. Чтобы успеть вовремя, нам пришлось бы идти с гиперболической скоростью. Поскольку «Олимпия» к этому не пригодна, на ней нет автопилота, который мог бы доставить ее по назначению без помощи человека.

— Если бы Юпитер хоть немного походил на Землю!

Фрэзер неожиданно выругался.

— Что случилось?

— Ничего страшного. У меня возникла идея. Безумная, дикая, но… — Он колебался. — Что нам нужно, кроме пилотируемого оборудования — это воздух и вода. Без пищи во время перелета мы могли бы обойтись. Ну, вот, все это есть на Юпитере.

— Что?

— У нас большой грузовой отсек. На поверхности много льда. Люди Теора помогут нам погрузить побольше на борт. Мне нужно только смастерить прибор кислородного электролиза из части этой воды. У нас будет отличный цех.

— Но метан, аммиак, все эти яды… Мы ведь не можем удалить их из смеси… или можем?

— Не знаю. Это кажется маловероятным. И все же… в любом случая я должен вызвать Теора.

Фрэзер сел в кресло пилота и вставил радиоразъем в гнездо.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});