Кинжал в постели - Галина Романова

Там на дороге, когда тот человек стрелял в него и говорил что-то напоследок, ему вдруг показалось, что он узнал этот голос. Он не помнил слов, он помнил голос. И он очень сильно напомнил ему голос его сына.

Он… Он жив???

Глава 22

Семен Боголюбов, а по теперешним документам – Дмитрий Ивасюк, медленно расчесывался перед зеркалом. Он со злостью всматривался в черты лица, которое восемь лет старался изменить, загрубить, сделать мужественным. Но материнские гены не хотели исчезать, они проступали в полных губах, длинных ресницах, красивых большущих глазах. Он отрастил волосы, выбелил их под седину, надеясь прибавить возраста, зачесывал назад, обнажая не очень высокий лоб. Хоть что-то, хоть как-то, ну!

Бесполезно! Он все равно был узнаваем. Уже трижды за минувшие годы его узнали. Первый раз его узнал Неклюдов Игорь Андреевич. Просто схватил однажды на улице за рукав и поманил пальцем. И он пошел за ним, потому что знал его давно. Потому что он помогал ему с фальшивыми документами еще в прошлой «живой» жизни.

Неклюдов затащил его в какую-то подсобку в одном из своих магазинов. Устроил ему допрос с пристрастием, а выслушав, выдохнул:

– Ну, ты и мразь!

– Люди всякие важны. Люди всякие нужны, – прогнусавил он, опуская голову. – И что теперь? К ментам побежите?

– Даже если бы и собрался, что бы я им сказал? Что пацан, погибший от рук похитителей, на самом деле жив? – Неклюдов тогда равнодушно пожал плечами. – И что? За что тебя сажать-то? Кстати, а кого же папаша твой опознавал?

– Друга моего одного, алкаша конченого. Мы с ним похожи были, как братья. Все: рост, вес, цвет волос, размер ноги, даже шрам от аппендицита почти одинаковый. И наколки у нас были одинаковые. Морду ему в аварии снесло так, что захотели бы, не опознали. У меня всего две пломбы было в зубах, у него одна, вторую уговорил сделать. За бабло тот готов был не то что зубы сверлить… Короче, подготовил я его по полной программе.

– А как объяснил, зачем это?

– Говорил, что за границу хочу его отправить по моему паспорту. Чтобы он там от алкоголя подлечился. Даже договор ему с клиникой показывал. Он поверил. Алкаш!

– Алкаш, а зубы целехоньки?

– Так бывает… – пожал плечами Боголюбов, тогда уже Ивасюк. – Гены хорошие. Молодой… Не курил опять же.

– Н-да-а… – протянул тогда Неклюдов, прищурившись, осмотрел его с головы до ног. – Узнать тебя сложно, но можно. Как с этим быть?

– Меня узнавать некому, – равнодушно отозвался тогда нынешний Дмитрий. – Отец сидит, мать умерла.

– Нигде не болит, что так поступил со своими родителями?

– Это был их выбор, – спокойным голосом ответил он. – Мать жалко. Я никогда бы не поступил так с ней, знай я заранее. Но отец… Он сам виноват! Он сам напросился!

– В смысле?

– Меня же никто не похищал, елки! Я сам все устроил, похищение это, требование выкупа.

– Но зачем???

– Деньги были нужны. Очень были нужны деньги! Очень!!! Мне угрожали! Я надеялся, что отец их соберет. Принесет в нужное место. Я бы расплатился по долгам. И вернулся домой живым и невредимым. А он… Он вместо этого к ментам побежал. И закрутилось… Мне пришлось официально уйти из жизни. Не сделай я так, меня бы «ушли». При этом я бы просил, чтобы меня убили! А он… Он вместо этого деньги другу своему продажному отдал на бизнес. Урод!!! Мама… Она из-за него так поступила с собой. Я переживал… Мне было больно… Но потом, когда он сел, я был рад. Очень рад!

– А что же кредиторы? Отстали? Тебя ведь можно узнать и…

– Я расплатился. Сумел найти деньги.

– То есть эти люди тоже знают о твоей афере?

– Им плевать. На них самих пробу ставить негде.

– Понятно. – Неклюдов долго рассматривал его лицо, даже пальцы прикладывал к его вискам, пытаясь изменить разрез глаз. Потом покачал головой. – Как хромого ни ворочай, все равно нога короче. Твоя рожа не меняется. Ладно. Опознавать тебя некому. Чем хоть занимаешься теперь? Заработок постоянный есть?

– Всем подряд!

– Устраивает?

– А то! Хату купил.

– По тому паспорту, что я сладил?

– Ну да. Зачем мне другой. Тот чистый. Так что…

– Молодец, как там теперь тебя? Дима?

– Да.

– Молодец, Диман. Уважаю твою изворотливость и жажду жизни. Но случайные заработки – это же не серьезно. Может, будешь работать на меня?

– А что делать нужно?

– Практически ничего. Будешь выполнять для меня совершенно безобидные поручения. Ну, скажем, искать для меня интересные вещицы. Если будет получаться, то станешь их экспроприировать. Если нет, не твоя забота. Буду подключать других людей. Так как?

Неклюдов смотрел на него ласково, ободряюще, и он ему поверил. Кивнул согласно. Он же не знал тогда, что под безобидными поручениями Неклюдов понимал и устранение ненужных ему людей. Не в том смысле, что Дима должен был их убить. А в том, чтобы всячески гадить людям, устранять их как конкурентов.

– Мне не нужны такие вот говенные судебные процессы!!! – обмахивался он однажды платочком в своем кабинете, сидя напротив Дмитрия. – Нужно, чтобы всякая мразь сидела тихо и не высовывалась! Чтобы даже морды не смела поднять в мою сторону, чтобы даже дунуть не смела!!!

А Алексей Гладьев взял и посмел не только дунуть, но и на бабки поставить господина Неклюдова. То есть сделал что-то такое, что Неклюдову пришлось оплатить дом его шалаве.

– Я должен вернуть свои бабки, твою мать!!! – орал Игорь Андреевич. – И мне плевать, как ты это будешь делать!!! Ты должен стать его другом, братом, тенью, но я должен вернуть свои бабки!!!

Повинуясь приказу, Дмитрий сблизился с Гладьевым. Они стали часто встречаться, отдыхать вместе, Дима с ним даже пару раз ездил в его командировки. Но все впустую! Гладьев был очень осторожен в вопросах ведения дел.

– Я не могу! И он вряд ли сможет! Все контролирует его баба! Она в суде работает! И он ее боится!!! – орал он в ответ на вопли Неклюдова. – Что мне, его убить, что ли?!

Это была неосторожная фраза, она-то и сгубила будущее так удачно пристроившегося в жизни Дмитрия Ивасюка, а заодно и посмевшего наступить на горло не тому человеку – Алексея Гладьева.

– А что?! А почему нет?! – ахнул тогда Неклюдов и противно улыбнулся.

Принялся суетливо носиться по кабинету, бормотать, ахать, хвататься за сердце. А под конец выдал, гад:

– Мы с ним поступим по твоей схеме, Диман. Думаю, сработает!

– По какой схеме?! – Он тогда так побледнел, сразу сообразив, куда старая сволочь клонит, что у него кожа лица заныла.

– Мы его похитим. А его жена – славная милая Алика выплатит нам эти деньги. Заметь, ни центом больше! Что эта мерзость с меня выкачала на дом своей шалаве, то мы с него и возьмем!

– А потом?! – спросил Дмитрий, хотя понимал прекрасно, что никакого потом для Гладьева не будет.

Тот знал прекрасно, с кого он грязным шантажом получил нужную сумму. Догадается, кто захотел деньги вернуть.

– Я никого убивать не стану, – прошептал Дима тогда едва слышно.

Но старая мелкая сволочь услыхала. Ударила его маленькой, почти детской, ладошкой по щеке и прошипела:

– Ты, падла, сделаешь для меня все, что я тебе скажу! Все!!! Иначе… Сам знаешь, что будет. Готовься…

Дима организовал похищение Гладьева. Забрал потом деньги, которые доставила по требованию его жена. Но убивать Алексея не стал. Это сделал кто-то за него. Кто – он так и не узнал. Он просто принес сумку с деньгами Неклюдову.

– Молодец, – похвалил его тот нехотя и тут же назвал слюнтяем. – Что хочешь, чтобы за тебя грязную работу все время кто-то другой делал?! А если у меня никого не окажется под рукой, что тогда?! Ладно, ступай. И это… Ты затихни пока. Съезди куда-нибудь. Лучше за границу. Эта баба… Жена Лешкина, она очень умная. И у нее связи. Она может, если захочет, докопаться до правды.

И она докопалась, мать ее!!! Она в самом деле докопалась. Только правда ее оказалась чуть искаженной. Там не фигурировал господин Неклюдов. До самого последнего дня не фигурировал.

А с чего все началось? А с того, что она однажды в одном из его магазинов случайно увидела их вместе. Это произошло, когда Дмитрий вернулся с отдыха и прожил в городе какое-то время. Нужны были деньги, он за ними к старшему товарищу и пошел. А там эта Алика, таращится на какую-то вазу. Потом вытаращилась и на него. И таращилась не просто так, а как-то странно.

Она его узнала! Узнала по фотографиям из полицейских архивов.

Она же принялась искать убийц мужа, не удовлетворившись невнятными ответами спецов. Она подняла архивы, благо доступ ей организовали. Она нашла схожие преступления. Наткнулась и на историю семьи Боголюбовых. Детально изучила все. Внимательно рассматривала фотографии.

И она его узнала при встрече, хотя он неплохо поработал над своей внешностью. И она принялась за ним следить. И за Неклюдовым слежку организовала тоже, так, на всякий случай.

И у нее ничего не вышло. Никаких следов. Все обрывалось. Она и Мари покоя не давала. Но все попусту. Вроде бы все ясно, а доказать невозможно. И в полицию идти не с чем.