А отличники сдохли первыми… 3 (СИ) - "R. Renton"

— Дяденька! А там что, на нас нападают? — Из раздумий меня выхватил тонкий голосок маленькой девочки.

Я выпрямился и огляделся. Так. И куда это я зашёл?

Просторный подвал... Вроде это тот полуподземный гараж больничного комплекса, в котором хранилась моя яхта. Тут мы планировали план по выводу кадетов из окружения в Речном вокзале, когда Ульяна ещё была нашей пленницей...

Почти весь пол гаража был уставлен двустворчатыми шкафами, наподобие того, который я уже видел на выходе из палаты. Точнее, не уставлен а, скорее... Уложен. Все шкафы, почему-то, лежали на полу дверцами вверх. Может, не все дети достают до верхних полок, поэтому и решили организовать складирование таким манером? Да можно же было просто стул подставить... Дети, что с них взять...

У одного из шкафов стояла маленькая девочка. Отдалённо похожа на Василису, но немного младше. Задумчиво приложив палец к губам, она смотрела на меня, вопросительно приподняв тонкие бровки:

— Напали, да? — Повторила она вопрос, не отнимая палец ото рта.

— Да не бойся. Ложная тревога. Хулиганит кто-то, наверное. Сейчас разберёмся. — Я оглянулся в поисках чего-то похожего на оружейный шкаф, сейф или типа того. — А ты чего тут одна делаешь? Прячешься?

— Нет, я тут живу.

— В смысле "живу"? На складе? Что других мест уже нет что ли?

— Ну тут спокойно, тепло, тихо. Еду приносят...

— А ты не с Третьей Дачной случайно? — Я присмотрелся к девочке, пытаясь вспомнить — была ли она среди тех детей, которых мы освободили с невольничьего рынка. Простенькое суконное платьице, спутанные, но чистые длинные волосы, сандалеты... Не рановато ли для такой летней обуви...

— Нет. Я тут давно уже. Но скоро уйду, наверное. Нас переселят туда, где посвободнее. — Девочка смотрела на меня почти не мигая, как загипнотизированная. — Мы же теперь по всему городу расселяемся понемногу. Когда мы вместе — мы же сильнее. Как один организм.

— Это тебя Алинка, наверное, научила? — Девочка словно повторяла заученные из учебника фразы. — Талант у неё к педагогике, похоже. Дети её любят. И собаки.

— Алинка? — Девочка на секунду задумалась, отведя взгляд в сторону, но тут же словно спохватилась. — Да-да, Алинка. Такая светленькая... Она красивая. Вы её любите, да?

— Это она что ли подговорила спросить? — Знаю я эти ваши девчачьи методы. — Или ещё какая ревнивица?

Этот разговор меня забавлял, но всё же следовало найти своё оружие. Оглядывая шкафы, я пошёл мимо них в самый тёмный угол — может там?

Вместо ответа на мой шутливый вопрос, девочка опять заявила с совсем недетской серьёзностью:

— А вообще я не боюсь. Мы же скоро будем здесь сильнее всех. — Не отходя ни на шаг от шкафа, она следила взглядом за моими передвижениями и поисками. — Будем строить новое человечество. Новое общество. Лучше, чем было. Потому что мы вместе.

Её последние слова прозвучали так, словно вместе с ней это сказали ещё несколько голосов. Я оглянулся на неё обратно.

Девочка действительно была уже не одна. Рядом с другими шкафами стояли другие дети. Тоже маленькие девочки. В полутьме было плохо видно черты их лиц. Но я был уверен, что все они сейчас смотрят своими тёмными глазами прямо на меня. Откуда они тут взялись? В шкафах прятались, что ли?

— А вы... Вы ведь нас защитите, да? Вы ведь не такой как остальные взрослые. Или хулиганы... Они злые, плохие. А вы хороший. Добрый. Вы такой же, как мы. — Все дети говорили одновременно, почти синхронно.

На миг мне стало совершенно не по себе. Я почувствовал себя ребёнком, который вдруг увидел, что ночью из-за окна на него кто-то смотрит с улицы. А живёшь ты на десятом этаже.

Но тут та девочка, которая начала со мной разговор, вдруг очень мило хихикнула. И настроение резко изменилось. Страх и тревога пропали. Появилось ощущения покоя, умиротворения и доброго веселья. Очень редко мне раньше приходилось такое испытывать. Разве что в последнее время... Рядом с...

Сверху донеслись звуки коротких очередей. И характерные гулкие одиночные бабахи гладкоствольного оружия.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Чёрт, началось... — Так и не увидев вокруг ничего похожего на оружие, я снова встретил взгляды детей, на сей раз — встревоженные. — Так... Оставайтесь здесь. А я пойду, тоже немного повоюю.

— Хорошо... — Дети проводили меня внимательными глазами.

Может у кого ствол позаимствую... Там вроде много народу при оружии. С этими мыслями я выбежал обратно во двор и увидел, что на ближайшей ограде уже никого нет. Не было караульных и на вышках.

— Что за херня творится? Вы, чего вылазку, что ли устроили? — Не знаю, у кого я спрашивал. Разбившиеся на группы подростки, толпившиеся во дворе лишь испугано озирались по сторонам и не обращали на меня внимания.

— У-У-Р-А-А-А-А-А-А-А-А!!! — Донесся из-за стены знакомый вопль множества боевитых мальчишек и девчонок в сопровождении всё тех же коротких очередей и одиночных выстрелов. Я такой уже слышал однажды. И правда, похоже, жмут кого-то. В контратаку пошли... Надо помочь!

Подбежав к забору, я вцепился в решётку и поднялся над краем ограждения, выглянув наружу.

В паре десятков метров по проезжей части медленно уезжали прочь несколько легковых машин очень странного вида. Вместо стёкол к кузову были каким-то неимоверным способом приторочены листы металла, покрытые колючей проволокой. В некоторых местах к металлу были прикручены стальные уголки размером с ладонь — и та их часть, что поднималась вверх, была подпилена и заточена, словно зуб или шип. Такие же шипы были прикручены к капотам, багажникам и крышам. А острия уголков, прикреплённых к колёсным дискам, превращали вращающиеся колёса в настоящие мясорубки.

И сейчас эти мясорубки перемалывали в крупный фарш ноги кадетов и амазонок, которые вприпрыжку догоняли этот постапокалиптический транспорт. Вместо того чтобы открыть по машинам огонь из своих автоматов, подростки с боевым криком запрыгивали на капоты и багажники. Цепляясь за неровности и выступы и напарываясь животами на шипы, они, что есть мочи, молотили прикладами своего оружия в стальные листы. А те выстрелы, что я слышал, шли изнутри машин. В прорезанные бойницы постоянно вырывались всполохи пламени. И каждая очередь или заряд картечи отрывали кому-то руку или разносили голову на мелкие осколки. Вслед за машинами по асфальту покатились раненые детские тела, лишившиеся опоры. Разбрызгивая по асфальту кровь из оторванных конечностей, они тут же вскакивали обратно, снова кричали своё «Ура!», и бежали вслед за машинами, гневно размахивая разлохмаченными культями. А те, у кого ступни превратились в суповой набор, делали попытку догнать транспорт ползком. Оставляя позади себя тёмный кровавый след, они гневно потрясали кулаками вслед отступающим противникам.

С других сторон оборонного комплекса больницы тоже послышались выстрелы и натужно заревели двигатели перегруженных легковушек. Похоже, что там развёртывалось такое же сумасшедшее действие...

— У вас что, патроны у всех кончились, что ли? — Оглянувшись, я заметил ещё нескольких вооружённых кадетов, выскочивших из жилого корпуса. — Эй! Дайте мне кто-нибудь ору...

Мой крик утонул в грохоте взрыва — створки главных ворот, недавно восстановленных после атаки Лётки, разнесло на куски. Все взгляды тотчас устремились туда. Туда же со всех ног побежали и кадеты. А из клубов пыли по обломкам ворот внутрь охраняемой территории вошла группа каких-то бойцов, несущих широкие чёрно-белые щиты, замызганные каким-то дерьмом. Выстроившись в некое подобие античной «черепахи», они медленно передвигались эдакой коробкой, закрывая щитами и фронт и фланги и тыл. А наружу торчали острые копья.

— Не стрелять!!! — Голос, который послышался из центра построения показался мне знакомым. Но донельзя противным. Какой-то одновременно гнусавый, ноющий и писклявый. Жутко захотелось лично задушить обладателя такого мерзкого дисканта. — Ищем цель!

— Прыгуны! Держать строй! — Другой голос, идущий со стороны разрушенных ворот, обладал отличающимся тембром — был более низким. Но не менее мерзким. — Альфа! Снайперское прикрытие!!! Приём!