«Ярость богов» - Елена Чалова

Ее дар, ее чутье не могло ошибиться: даже не прикасаясь к камню, она видела, что он мертвый. Искусно сделанная подделка, внутри затемнение, цвет густой крови, неправильная форма – все похоже. Но в камне не было ярости богов.

– Думаю, мне пора идти, – сказал Николай, и Мири подскочила от испуга. Она так ушла в свои мысли, что не заметила, как секретарь пришел в себя.

Николай встал, и Мири, придирчиво оглядев его, решила, что секретарь вполне способен передвигаться самостоятельно. Он твердо держался на ногах и цвет лица выглядел вполне нормальным. Улучшение подтвердил и врач, который явился, услышав их голоса, и настоял на том, чтобы пощупать пульс у месье. Мири показалось, что эскулап был несколько озадачен столь быстрым вхождением своего подопечного в норму, но настаивать на дальнейшем пребывании в здании не стал.

– Ты пойдешь звонить Павлу Генриховичу? – спросила Мири, пока они спускались в лифте.

– Я не помню, чтобы мы перешли на дружеский тон и фамильярное обращение, – резко сказал Николай.

Мири удивленно вытаращила глаза. Впрочем, они ведь пережили вместе гораздо меньше, чем с Рустемом, и утром действительно, кажется, общались на «вы».

– Извините, – сказала она, натянуто улыбнувшись. – Это последствия шока.

А про себя подумала: «вот козел, небось у шефа своего набрался снобизма».

– И вы меня извините, – сказал Николай, тряхнув головой. – Я, кажется, тоже еще не вполне адекватен. И думаю, вы правы, нам нужно доложить начальству о происшествии. Лучше, если мы сделаем это вместе. Мой ноутбук в машине.

Охранники спустились вместе с ними в подземный паркинг и вежливо, но твердо попросили покинуть здание и вообще квартал. Территория оцеплена, проводятся следственные и прочие мероприятия. Ремонт, опять же.

– Может, в отель? – робко спросила Мири.

Николай заколебался, и она уже совсем неуверенно закончила:

– Я остановилась в «Ле Флер». Это буквально на соседней улице.

– Что ж, может, это и неплохая мысль.

Таким образом они потратили на дорогу совсем немного времени, но в Женеве не так просто припарковать машину на улице, и потому им опять пришлось спускаться в подземный паркинг, а затем на лифте подниматься в отель.

Оказавшись в номере, Николай огляделся, одобрительно кивнул и сел в кресло у окна.

– Подвинь мне столик, – велел он.

Мири открыла было рот, чтобы послать наглеца, но что-то удержало ее, и она послушно подтянула к креслу тяжелый стеклянный, на металлической раме, стол. Николай водрузил на него ноутбук, открыл и принялся стучать по клавишам.

– Принеси мне воды, просто умираю от жажды, – сказал он.

Девушка отошла к бару и налила в высокий стакан воды со льдом. Вернувшись, подала его мужчине. Тот одним глотком осушил полстакана, не глядя, сунул его на столик и продолжал заниматься компьютером.

«Вот так, – медленно закипая, думала Мири. – Ни тебе спасибо, ни мне здрасти. И кто тут теперь хам?» Она исподтишка поглядывала на секретаря и чувствовала, что этот человек начинает ее пугать. Может, у него крыша поехала от шока? После всего пережитого на аукционе немудрено, но в какую-то странную сторону она поехала. То он желает соблюдать политес, то хамит откровенно и незатейливо.

– Иди сюда, – велел ей Николай. – Сядь рядом, я подключаюсь.

Мири села на ручку его кресла. На экране ноутбука появился Павел Генрихович. Картинка немного искажала пропорции, и борода делала ювелира похожим на пирата, но в целом связь была прекрасная.

Первым делом ювелир вытаращил глаза при виде незнакомой блондинки, и Мири, улыбнувшись, быстро сказала:

– Здравствуйте, Павел Генрихович. Это я, Мириам. Немного сменила имидж. У нас, девушек, это бывает.

– Ага, – Павел Генрихович откашлялся и тут же сурово произнес: – Я вас слушаю.

– Аукцион отложен до завтра из-за непредвиденных обстоятельств, – начал Николай.

– Что?! Каких таких обстоятельств? Ты что несешь? – Павел Генрихович подался вперед, Мири успела только заметить, что за ним мелькнул Семен Исаевич и еще один мужчина, кажется, начальник службы безопасности. Однако это длилось буквально секунду, и вот уже весь экран занимал крупный нос, выпученные глаза и сердитый рот ювелира. Девушка почувствовала, как Николай окаменел, и решила, что надо как можно скорее разрядить обстановку.

– Ой, Павел Генрихович, представляете, там один тип попытался украсть камень, – затараторила она, – а его сообщники чуть было не проникли в здание, они стреляли, наверное, ракетой, а может, это бомба была, они пробили стену, но их всех убили и… – Мири сделала паузу, переводя дыхание.

Павел Генрихович перевел ошарашенный взгляд с девушки на секретаря.

– Что она болтает?

– Несколько сумбурно, но Мириам излагает факты, – сухо заметил тот. – Произошла неудачная попытка ограбления, и устроители перенесли аукцион на завтра.

– О каких суммах сегодня шла речь?

– К торгам приступить не успели.

– Черт… – ювелир некоторое время молчал, потом сказал:

– Завтра отправляйтесь туда снова. Еще раз осмотрите камень… Сегодня успели провести экспертизу?

– Нет, – сказал Николай прежде, чем Мири успела открыть рот. – Но завтра, я надеюсь, все пройдет нормально. Не могут такие солидные люди два раза подряд так пренебречь безопасностью.

Павел молчал, и Мири видела, что он переводит внимательный взгляд с нее на секретаря и обратно.

– Хорошо, – сказал он наконец. – Тогда завтра я жду вашего доклада. Надеюсь, все пройдет удачно.

Николай дождался, пока шеф выключит связь, и закрыл ноутбук.

– Почему вы сказали, что я не успела провести экспертизу? – спросила девушка.

– Так надо. И не открывай рот, пока тебя не попросят, поняла? – секретарь вдруг стукнул по крышке ноутбука кулаком. – Мне не нравится, когда со мной так разговаривают… Чертов выскочка, что он себе позволяет! Ну да это ненадолго.

Он поднял взгляд, увидел ошарашенное лицо Мири и захохотал.

– Что ты на меня вылупилась? Не буду я больше ему служить. Хватит, набегался на побегушках, накланялся. Теперь будет так, как должно: я хозяин, а этот еврей – мой раб! – Николай словно опомнился вдруг, замолчал. Но что-то требовало выхода, проснувшаяся гордыня не давала ему покоя, и мужчина вскочил и теперь беспокойно кружил по комнате, потом встал у окна и заговорил снова.

– Ты думаешь, я такое уж ничтожество? Жалкий секретарь, шестерка, чье назначение – угождать хозяину и покорно сносить его ругань и его глупость? Если хочешь знать, я происхожу из древнего и славного рода, и пока ничем не опозорил своих предков. Да, мне пришлось гнуть спину на этого идиота… но опыт и связи, полученные в должности его секретаря, весьма пригодятся. Думаю, предки еще будут мной гордиться!

– А из какого вы рода? – спросила Мири.

– Слыхала фамилию Салтыковы? Наше дерево увешано гербами едва ли не гуще, чем фамильные древа кое-кого из европейских монархов.

Основатель нашего рода – Михаил Прушанин, происходит из прусской королевской семьи. Он со своими людьми перешел на службу к Александру Невскому. Потом род стал ветвиться. Этот могучий ствол дал жизнь таким прекрасным фамилиям, как Морозовы, Скрябины и мы, Салтыковы. Смотри, – Николай расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и вытащил медальон. Не снимая его, он подошел к Мири, и она смогла увидеть фамильный герб: увенчанный короной щит, который держали два единорога. На золотом поле щита можно было разглядеть орла. Мири сразу поняла, что перед ней подлинник, которому лет двести, не меньше.

– Какая прекрасная вещь. – прошептала она.

– О да, это то немногое, что сохранилось из нашего наследства. По преданию, медальон этот был изготовлен для Прасковьи Федоровны Салтыковой, которая стала женой царя Иоанна Алексеевича в тысяча шестьсот восемьдесят… не помню каком году. Граф Петр Салтыков был губернатором Москвы! Князь Федор – соратником Петра Великого! Если бы не революция и восставшие холопы, я тоже занял бы подобающее мне место в обществе…

Он умолк, потом торопливо убрал медальон. Мири уверилась, что секретарь не в себе: глаза его блестели, на лбу выступил пот, он опять был очень бледен. Разум говорил ей, что нельзя спорить с сумасшедшим, но какой-то чертик внутри подсказал вопрос, и Мири выпалила:

– А Салтычиха?

– Дарья Николаевна? Ну, во-первых, она только по мужу Салтыкова, а в девичестве – Иванова… Но лично я против нее ничего не имею. Она была, конечно, крутого нрава, но разве с быдлом можно по-другому? И теперь, когда я вернул себе наследство…

Он осекся и отвернулся к окну. Мири так и застыла на ручке кресла, чувствуя, как по спине ползет холодный пот, а чертова деревяшка, на которой она сидит, ужасно неудобная и с каждой минутой сидеть все мучительнее. Но она буквально боялась пошевелиться, глядя на мужчину.

Теперь она уверилась окончательно, что Николай сошел с ума. Насчет древнего рода, может, и не выдумки – вопросы крови сложны и запутанны, но все остальное! И то, каким тоном он говорил. Как презрительно кривились его губы. Жаль беднягу, хотя… надо бы о себе подумать. Сумасшедшие могут быть опасны. Как бы отсюда смыться и вызвать врача? Но не успела она шевельнуться, как Николай резко развернулся и уставился на нее. Глядя в его мрачные глаза, видя, как он буквально сверлит ее подозрительным взглядом, Мири перепугалась еще больше.