Вы хотели войны? Вы ее получите! - Сергей Дышев

Мокрота сидел, как пень, и чувствовал, будто из него уходят жизненные силы. Одна и та же фраза, как на заевшей пластинке, крутилась в его голове: «Вот такая судьбина... Вот такая судьбина...»

Лагоде пришло в голову перевернуть денежный диван. И чутье не подвело: на его днище увидели подклеенную скотчем плотную стопку долларов в целлофане.

– Накопил, сука, на тихую старость? – мрачно произнес Родин. – Кто тебе дурь поставляет? Говори, а не то – удавлю.

– Цыгане, – после паузы ответил Мокрота.

– Какие цыгане?

– В Погостово живут... – равнодушно пояснил Мокрота. – Спросите Лялю, там местные ее называют «мать Героина».

– Точнее не скажешь, – оценил народную кличку Родин.

– Нарожала, тварь, кучу детей, там у них все наркотой торгуют, – заметил Мокрота.

– Ты у нас в черном списке, Мокрота... Надо ж такую кликуху иметь... Слушай с пристрастием, – предупредил напоследок Иван. – Узнаю, что торгуешь дурью, живьем сгоришь в своем доме. Обещаю.

Хозяин подавленно кивнул. Даже в галлюцинационных кошмарах не привиделся бы пережитый ужас.

Скажи барону, президент хочет с ним встретиться

На следующий день Родин собрал группу, чтобы обсудить план ликвидации цыганской наркобазы. Наумов и Лагода, как всегда, вызвались провести предварительную разведку.

Пообщавшись с местным мужиками за бутылкой, они выяснили, что цыгане наркотой торгуют здесь, как семечками. Просто в открытую. Всю окрестную молодежь на дурь посадили.

– Ну, что, командир, провели мы с Борисом разведку, – вернувшись с задания, рассказал Наумов. – Матери просто стонут. А местным ментам все по барабану. Получают свой откупной.

– И все это видят, все это знают, – добавил Лагода. – Местный директор школы пытался с ними бороться, так его вечером после работы подстерегли, битами так отходили, чудом выжил после переломов черепа. До сих пор в больнице...

Акцию решили провести с утра на следующий день. На выезд Иван взял Вздохова, Наумова, Лагоду и Сергия Конюхова.

Остановились возле богатого двухэтажного особняка.

– Вот как вшивота цыганская живет! – оценил Иван. – На одну милостыню такую домину не построишь.

– Ясное дело, на дурь построили, – отозвался Лагода.

– Да, на нашу, русскую дурь, – покачал головой Родин.

– Ну, что командир, пойти Лялю пощупать? – предложил Наумов.

– Поедем сразу к барону. Чего мелочиться? – решил Иван.

– К наркобарону? – уточнил Сергий.

– К цыганскому барону, – ответил Иван. – Что одно и тоже...

* * *

Джип остановился возле еще более роскошного трехэтажного особняка за массивным забором с системой электронной охраны.

Иван протянул Борису удостоверение ассоциации противодействия наркотизации, попросил:

– Скажи барону, что президент хочет с ним встретиться.

Лагода кивнул, подошел к воротам, постучал. Из ворот выглянул цыган лет двадцати пяти. Лагода отдал ему удостоверение, сказал о цели визита. Цыган молча забрал документ и снова запер ворота.

– Ждем, – произнес Иван. – Тебя, отец, как лицо духовное, прошу пойти со мной, а ребята в машине подождут.

Автоматические ворота плавно распахнулись. Сергий въехал во двор, припарковал рядом с черным внедорожником.

Встречавший парень произнес:

– Барон ждет вас.

Он провел Ивана и Сергия в зал на первом этаже.

Пол укрывал персидский ковер внушительных размеров, по углам помещения стояли огромные вазы разных стилей. На стенах – пейзажи, натюрморты и на видном месте – потрет старика в жилетке и атласной рубахе, в красном углу иконы Николы Угодника и Святого Георгия. Завидев их, отец Сергий перекрестился.

Пока они разглядывали убранство, тихо вошел в зал высокий статный мужчина возрастом лет шестидесяти. Смуглое лицо, смоляная с проседью бородка, усы, хищный нос горбинкой костюм его представляли кожаная жилетка, черная атласная рубаха, точь-в-точь как на портрете, дополняли одеяние черные штаны, заправленные в мягкие сафьяновые сапожки, такие же, видно, подразумевались и на грудном портрете его предка.

– Проходите, – низким голосом произнес хозяин. – Меня зовут Тагар.

Иван и Сергий назвали себя.

Обменялись рукопожатиями. Тагар вернул удостоверение.

– Располагайтесь, где удобней, – пригласил Тагар. – Шандор, принеси гостям чаю и кофе. Итак, что привело в мой дом международную ассоциацию по противодействию наркомании?

Иван сел в кресло, Сергий – на диван.

Шандор, молча стоявший в углу зала со скрещенными руки, кивнул, ушел выполнять поручение.

– Наша организация, – стал рассказывать Иван, – в отличие от подобных, которых расплодилось великое множество, не придерживается кабинетного показушного стиля. Мы изучаем ситуацию на местах. Не будем темнить. В вашем районе ваши земляки, цыгане, в почти в открытую торгуют наркотиками, по сути, медленно убивают молодежь.

Тагар неподдельно удивился:

– Такие факты мне неизвестны.

Появился Шандор, аккуратно снял с подноса, поставил на столик чашки роскошного сервиза с чаем. И вновь, скрестив руки, занял свое место в углу.

Уловив момент, когда Шандор повернулся к нему спиной, Иван быстро вытащил изо рта жвачку и с ловкостью фокусника (тренировался!) прилепил ею «жучок» под крышкой столика. И, как ни в чем, ни бывало, продолжил:

– Очень странно. Вы, цыганский барон, и не знаете, чем занимаются ваши люди? Спросите в двухэтажном доме, где живет Ляля, и вам продадут любое количество наркоты. Ее прозвали «мать Героина»!

– Ну, зачем вы так, какого «героина»? – возмущенно отреагировал Тагар. – У Ляли одиннадцать детей, – она мать-героиня! Она имеет правительственные награды! Я признаю, что иногда, крайне редко, встречаются такие позорные факты. На самом деле, специально создается мнение, что цыганский народ чуть ли не поголовно торгует наркотиками или ворует, обманывает. Это просто возмутительно!

– Тагар, я с глубоким уважением отношусь к цыганскому народу, богатой и самобытной культуре, все знают, как она обогатила музыкальную культуру всего мира, – с напором продолжил Родин. – Я преклоняюсь перед артистами театра «Ромэн», Николаем Сличенко, Лялей Черной, художниками, поэтами, актерами... Я знаю, как характерны для цыган культы детства, материнства, старшинства, верности семье. И особенно к женщине-матери, ее статусу, с каким трепетом относятся к беременным женщинам и женщинам с маленькими детьми. Все знают, сколько гонений, сколько раз пытались физически истребить ваш гордый и свободолюбивый народ. И всем известно, и вот отец Сергий подтвердит, что цыгане-христиане очень набожны, строго соблюдают религиозные традиции.

– Да, вы правы, и мне это приятно слышать, – кивнул сдержанно Тагар. – Мы часть российского общества, хотя многим хочется отделить нас, как изгоев. А мы такие же люди, со своими бедами и радостями. И наша молодежь, к сожалению, тоже приобщается к пьянству и наркомании. Нас, цыган, по миру 80 этнических групп, мы объединены общностью происхождения и признанием «цыганского закона». И одно из самых главных: «при отношениях с нецыганами цыган должен придерживаться правил, законов и ограничений нецыганского общества». Сюда, чтоб вы знали, входит табу на убийство, изнасилование, нанесение серьезного физического ущерба, создание условий, которые могут привести к смерти, это и правила общения с гостем, одинаковые для любой национальности и предписывающие уважать и заботиться о его комфорте.

– Значит, продажа смертельно опасного зелья, каковым являются наркотические вещества, заведомо является непризнанием «цыганского закона»? – заметил Родин.

– Да, это является нарушением «цыганского закона», – подтвердил Тагар. – А насчет Ляли – я разберусь, проверю ваш сигнал.

– Разберитесь – и поскорее, – жестко произнес Иван. – Не нам, Тагар, судить ваш народ. У каждого народа свои горести, свой путь и своя судьба...

– Есть, кстати, такая поговорка, – усмехнулся Тагар, явно желая перевести разговор на шутливый тон: – Грузин – это звание, еврей – это призвание, цыган – это профессия, а русский – это судьба.

– Ты цыганский барон, – глядя на иконы, произнес отец Сергий. – Тебе твои люди верят. Ты – пожилой человек. А будто не понимаешь или не хочешь даже задуматься об этом, что вы свои дома строите на костях молодых ребят и девчонок, которым продаете сатанинское зелье. А это – великий грех. Сходи на кладбище, посмотри, сколько там могилок совсем еще юных созданий.

– Не горячись, отец Сергий, и не возводи понапраслину на наш народ, – досадно перебил Тагар. – Думаете, легко быть цыганским бароном? Знаете ли вы, что один из основных законов цыганского сообщества гласит: «ни один цыган не может быть над другим». А сейчас, – он вздохнул, – сейчас грешное время такое, никто не признает никаких авторитетов.

Больше говорить было не о чем. Гости, так и не притронувшись к чаю, встали и распрощались.