Аэростаты. Первая кровь - Амели Нотомб

хватает веры в себя.

– А почему твоя сестра никак не хочет сходить на свидание?

– Говорит, что ей не хватает духу и она неумная.

– Скажи ей, что Анри тоже уверен, будто умом не вышел.

Даниель, видимо, ловко взялась за дело, потому что моему другу наконец назначили свидание. С тех пор он перестал нуждаться в моих эпистолярных услугах, а Франсуаза – в услугах сестры. И я начал писать Даниель письма, совсем непохожие на те, что писал от имени друга, но столь же проникнутые любовью. Ее ответы приводили меня в восторг.

В Бельгии 1950-х годов уклад в нашей среде был регламентирован не хуже, чем при дворе Генриха Третьего. Чтобы официально ухаживать за Даниель, я должен был ждать, когда ей исполнится восемнадцать и она “начнет выезжать в свет”.

Мне было двадцать, и я не видел никаких причин выжидать. Я поделился с Даниель своей ужасной тайной:

– Я падаю в обморок при виде крови.

– Право слово, у тебя все не как у людей.

– К стейку тартар и ростбифу это тоже относится.

– Значит, будем жевать подметки.

Я сделал ей предложение, она согласилась стать моей женой. Дело было в 1956 году, наша жизнь только начиналась.

Не тут-то было. Ровно в этот момент решил заявить о себе Пьер Нотомб. Позвонив мне, он сообщил, что запрещает мне жениться.

– Эта девица недостаточно родовита для нас.

– Дедушка, вы что такое городите?

– Не забывай, что мы Нотомбы. Один из Нотомбов – создатель Конституции нашей страны.

– Насколько мне известно, мы не Виндзоры.

– Мы не настолько от них далеки, как ты думаешь.

Я повесил трубку, решив не мешать ему бредить, и тут же отправился к Даниель.

Первый раз за все время мне открыл ее отец. Я увидел мужчину лет сорока пяти, громадного, горделивого и весьма изысканно одетого.

– Патрик Нотомб, я полагаю?

– Он самый. Пришел к своей невесте.

– Мне очень жаль, но моя дочь не может быть вашей невестой. Поверьте, я очень огорчен. Мне позвонил ваш дед и запретил вас принимать.

– Мы не обязаны подчиняться этому деспоту.

– Принимая во внимание, как он оскорбил мою семью, я, к сожалению, вынужден вас заверить, что буду против этого брака.

Меня охватило неописуемое чувство: я был вне себя от гнева и при этом совершенно заворожен. Мужчина, стоявший передо мной, был воплощением моей всегдашней мечты об отце. Самое странное, что чувство было взаимным: мужчина этот, отец трех дочерей, обретал долгожданного сына. Мы оба были околдованы, наши слова никак не соотносились с тем, что мы переживали.

– Месье, я люблю вашу дочь и добьюсь, чтобы она стала моей женой.

– Мой юный друг, вы мне очень симпатичны. Не портите себе жизнь ради пропащего дела.

Я навел справки и выяснил, что шевалье Ги Схейвен, отец Даниель, принадлежал к дворянскому роду из Брюгге. Он, конечно, совершил мезальянс: женился на девушке из буржуазной семьи, Гилен Буше из Турне. Но утверждать, будто Даниель недостаточно родовита для Нотомбов, было, мягко говоря, преувеличением. Я объяснил это по телефону Пьеру Нотомбу, но тот меня высмеял.

– Потом сам скажешь мне спасибо, дорогой. Как бы то ни было, я звонил ее отцу, и мы с ним прекрасно друг друга поняли.

– Да, вы оскорбили этого человека, само воплощение благородства.

– Не распускай язык, малыш!

– Язык у меня не такой замшелый, как ваш.

Я никак не ожидал, что окажусь в настолько нереальной ситуации. Только теперь я осознал, к какому отсталому миру принадлежу. В эту минуту я решил, что мы с Даниель уедем из страны.

Ибо о том, чтобы отказаться от Даниель, не могло быть и речи. Мы встречались украдкой. Местом наших тайных свиданий стал павильон Октруа на въезде в лес Ла-Камбр. Видеться мы могли только раз в неделю. В остальные дни мы обменивались пылкими письмами, передавая их друг другу через Анри и Франсуазу.

Окончив юридический факультет, я успешно прошел конкурс на дипломатическую должность. Оставалось лишь жениться на Даниель. Я дал во все бельгийские газеты объявление о своей помолвке.

Мне немедленно позвонил Пьер Нотомб:

– Ты сошел с ума, малыш.

– Все, что я делаю, совершенно законно. Вы не имеете права мне препятствовать.

– Я не стану встречаться с этой женщиной…

– А вот тут вы ошибаетесь. В следующую субботу мы с Даниель приезжаем в Пон-д’Уа.

– Я ее не приму.

– Отлично. Даниель всем расскажет, что вы не только чудовищный сноб, но еще и грубиян.

Удар достиг цели,