Фрактальный принц - Ханну Райяниеми

и я остаюсь наедине с тремя призраками.

Смуглый мужчина в костюме и с аккуратной бородкой сидит за столом и смотрит на молодую пару. Симпатичный молодой мужчина с копной светлых волос, в джинсах и футболке, и миниатюрная азиатка, которой очень трудно сидеть спокойно. Она всё время трогает спутника за руку.

Человек за столом улыбается им. Это дон Луис Перенна, торговый представитель и директор корпорации «Аль-Джанна». Серийный предприниматель, предлагающий очередную модель бизнес-класса для супербогатых клиентов. Полагаю, до встречи с Жозефиной я и сам этим занимался.

Он понимающе кивает.

– У меня тоже есть дети, – сообщает он. – Мальчик и девочка. И они уже участвуют в программе. Не могу выразить, насколько успокаивает меня это обстоятельство. Вечный кошмар родителей. Говорят, что после появления ребенка каждая ночь родителей наполняется страхами. Мы поможем вам справиться со страхом, отвести когти смерти.

– Я всё ещё не уверен, – отвечает мужчина, Боян Чен, отец Матчека. – Философские аспекты…

– Да, конечно, я вас понимаю, – соглашается Перенна. – Есть философия – любовь к мудрости, и есть просто любовь. В «Аль-Джанна» мы заинтересованы в последней.

– Мы уже всё обсудили, – решительно произносит женщина.

Она крепче сжимает руку Бояна. Благодаря отличным сенсорам в кабинете я могу видеть, как протекает процесс принятия решения в их мозгах. Перенна их зацепил.

– Ладно, – говорит молодой мужчина. – Давайте посмотрим.

На экранах возникают сооружения, похожие на подземные бункеры.

– Энергоснабжение из термальных и ядерных источников. Уникальные дублирующие системы. Секретное местоположение.

Проклятье. Придётся подробнее изучить архивы «Аль-Джанна».

– Мы гарантируем полную безопасность. Убежище выдержит даже прямое попадание астероида. Тактовая частота внутри изначально будет замедленной, с периодической синхронизацией…

Я был прав. Где-то на Земле действительно похоронен никому не известный гогол Матчека Чена. Вот и ключ к решению. Дело за похитителями тел. Я составляю закодированное послание для Миели и запускаю его в сеть мыслевихрей Соборности.

Вир замирает.

– Какое интересное открытие! – восклицает сянь-ку Уравнений Пятой Степени. – Удивительно! Какое необычайное достижение для представителя вашего копи-клана.

– Что вам нужно? – рычу я голосом Сумангуру.

– Я просто хотела убедиться, что вы отыскали то, что вам необходимо. Я и предположить не могла, что вы обнаружите такое. Как вам это удалось? Это же новый фрагмент истории ченов.

– Я посоветовал бы вам не вмешиваться, – говорю я.

Эта ведьма выводит меня из себя.

Она вежливо кивает:

– У меня и в мыслях этого не было. Однако я хотела бы попросить вас об услуге.

Понятно: начинается болтовня. Проблема централизованного планирования заключается в том, что рано или поздно синхронизация нарушается, и для выполнения задач всегда существуют альтернативные способы. Я должен был это знать. Сянь-ку настолько далеки от времени губерний, что довольно легкомысленно относятся к Плану.

– В физическом сегменте Сирра возникли небольшие проблемы, и мы были бы рады вашей помощи…

19

Таваддуд во Дворце Сказаний

Я карабкаюсь вниз по Осколку Гомелеца, словно паук, а за спиной простирается пустыня дикого кода. Ночью она похожа на оживлённый город: светящиеся линии мелькают так быстро, что глаз не успевает за ними уследить. Поэтому я фокусирую взгляд на Таваддуд, ползущей по стене несколькими метрами выше меня, – стройной фигурке в чёрном костюме, защищённом Печатями. Девушка ловко передвигается, перебирая руками. Живя в вертикальном городе, можно многому на– учиться.

Мне нравится на неё смотреть. И это единственный приятный момент в сложившейся ситуации. Во всём остальном хуже и быть не может. Со стороны пустыни Осколок представляет собой гладкую отвесную поверхность, лишь изредка пересекаемую случайной трещиной в древней интеллектуальной материи. Я с трудом цепляюсь за неё крошечными шипами на ладонях и подошвах босых ног, прижимаюсь, словно к любовнице, и стараюсь не думать о сотнях метров, отделяющих нас от земли.

В теории всё не так уж сложно: спуститься по наружной стене, куда не любят заглядывать Кающиеся Кассара Гомелеца, и защититься от дикого кода с помощью снаряжения муталибунов. В действительности это намного труднее. Несмотря на плотную ткань, перед глазами то и дело вспыхивают искры, свидетельствующие о попытках дикого кода проникнуть в мой мозг.

– Надо было украсть этот чёртов ковёр, – бормочу я уже в четвёртый раз.

Но Таваддуд и слышать об этом не хотела: нас бы немедленно заметили.

Вместо этого она раздобыла у женщины-паука из Бану Сасан какое-то снадобье и заставила меня выпить горькую тягучую жидкость зеленоватого цвета. Не знаю, какие наниты проклятое зелье внедрило в моё тело, но это подействовало. Хотя я и не овладел в полной мере технологией Сирра, если это можно так назвать: конструированием геометрических и словесных форм, которые создают ментальные структуры, активирующие древние команды, скрытые в атаре – местном спаймскейпе. По сути, это воспроизведение сопряжения мозг – компьютер в древней нанотехнологии. И ещё есть Тайные Имена, которые, как мне кажется, затрагивают более глубокие слои и воздействуют на дикий код.

Жан, чем ты занимаешься, чёрт побери?

Из-за голоса «Перхонен», неожиданно зазвучавшего в голове, я чуть не срываюсь вниз. На мгновение я повисаю над бездной на одной руке. Верёвка, связывающая меня с Таваддуд, натягивается. Девушка вопросительно смотрит на меня, но я жестами показываю, что всё в порядке.

– Ты мне мешаешь, – отвечаю я кораблю. – Где ты так долго пропадала?

Пеллегрини потребовалось время, чтобы подключить меня к коммуникационным системам Ковша.

– Значит, она была занята. Как дела у Миели?

Она успешно вживается в образ наёмника.

– Хорошо. Мы не единственные, кто занимается поисками аль-Джанна, но план пока работает. Я подозреваю, что скоро кое-кто будет собирать большую группу наёмников. Если Миели сумеет внедриться в нужный отряд, мы быстро продвинемся.

А как… с другим делом?

– Именно из-за него я сейчас изображаю из себя паука.

Мне это не нравится, Жан. Ты даёшь бедной девушке обещания, которые не сможешь выполнить.

– Я всегда держу слово, и тебе это известно…

Не ходи туда.

– Сейчас не время трусить. Не забывай, мы заключили сделку.

До тех пор, пока ты выполняешь её условия. Между прочим, Пеллегрини говорит, что в Ковше тоже наблюдается необычная активность. Сянь-ку что-то замышляют. И это трудно удержать в тайне. Возможно, мне придётся…

Голос корабля внезапно пропадает. Я бормочу проклятья. Но мы зашли слишком далеко, чтобы поворачивать назад. Я снова машу рукой Таваддуд. Ещё две сотни метров остались позади. Я чувствую боль и усталость. Состояние напоминает простуду. Когда я создавал эту оболочку из компонентов системы Ковша, я не смог воспроизвести никаких серьёзных усовершенствований своего изготовленного в Соборности тела – оно до сих пор остаётся на борту «Перхонен» в состоянии стазиса. А дикий код, чем бы он ни был на самом деле, серьёзно вредит моим внутренностям. Остаётся только надеяться, что я смогу продержаться до завершения работы.

Кроме того, должен же у меня быть запасной вариант.

Таваддуд дёргает за верёвку. Под нами показалось что-то вроде галереи. Она не освещена, поблёскивают только защищённые Печатями стёкла.

Как только я принимаюсь резать стекло, мой ку-инструмент шипит и отказывается работать,