Лелька и ключ-камень (СИ) - Русова Юлия

— Благодарствую, веда. Большое дело ты для меня сделала. Я тебе вот еще что скажу — не верь шибко Ермолаю-то. Есть у него какой-то в тебе интерес. Он тебе зла, конечно, не сделает, но смекаю я, что зло и добро для вас с ним по-разному выглядят. Так что поберегись, веда.

— Спасибо за предупреждение, уважаемый Белян. Я добро крепко помню.

На этом, однако, неожиданные разговоры не закончились. Следующий настиг Лельку в школе, все в той же дальней кладовке. Она решила-таки установить дипломатические отношения с непонятной сущностью, которой нравилось кидаться паутиной в незваных гостей. Орудием доброй воли призвано было послужить печенье-жаворонок. И сущность неожиданно соблазнилась. Вид она имела жалостный до невозможности и выглядела как худой пацан лет десяти. Интересно, что одет был пацан, в отличие от того же Прошки, в физкультурную форму примерно годов пятидесятых. Сформировавшись изтумана, дух посмотрел на Лельку и спросил:

— Дашь печеньку?

— Вот ты быстрый! Апоздороваться?

— Все вы девчонки одинаковые. Столько лет прошло, а все одно — здрасьте, пожалуйста, будьте любезны… тьфу!

— Да ладно тебе, что плохого в вежливости?

— Да так-то ничего, — растерянно почесал затылок призрачный мальчишка. — печеньку просто хочется.

— Раз хочется — держи, — Лелька вручила кривоватую птичку школьному призраку, — а поговорить согласишься?

— А на урок тебе не надо?

— Так кончились на сегодня. Тебя как зовут?

— Пашкой звали.

— А как ты здесь очутился?

— На физре, пока Степаныча, физрука нашего, директриса вызвала, я на сосну на спор залез. Ну и свалился. Сперва удивился даже — вроде так грохнулся, а не больно. А потом понял, что болеть уже нечему.

— Это сколько ж ты здесь казакуешь?

— С пятьдесят третьего года. Скучно — жуть. Поначалу ничего было, девчонок пугал, сторожа еще. А потом надоело. А как нынешняя директриса появилась, так и все, сижу, вылезти боюсь.

— А что так?

— Так ведьма она. Или изничтожит, или пакость какую заставит делать.

— Погоди, то есть как ведьма?

— Самая настоящая. Ты что, не видишь, что ли?

— Нет. Я еще ни одной живой ведьмы не видела.

— А мамка не научила?

— Мама умерла. Не успела.

— Э-эх… Моя вот тоже, как я свалился, пить начала и следующей зимой померла — замерзла. Я думал, она меня заберет, а она даже не пришла.

— Она не могла, наверное. Она же крещеная была? И на кладбище ее, наверное, похоронили, как следует?

— Крещеная — да, была. Бабка нас с ней все время в церкву таскала, а какая церковь, когда я — пионер!

— Ну вот, раз ее крестили, то душа сразу и отправилась к кому положено. А тебя, наверное, не крестили? Ты растерялся и здесь застрял.

— Это что же мне теперь вечно здесь сидеть? С пылью и пауками?

— Я пока не знаю. Я еще мало знаю, но если разберусь, то расскажу тебе что и как делать, ладно?

— Слово?

— Слово!

— Только ты осторожнее, ведьмы берегись, она злющая. Я сам видел, как она девчонку одну извела. Та вроде сперва ничего, а потом болеть стала, болеть и померла. А ведьма тогда помолодела лет на десять.

— Спасибо, Пашка. Я поберегусь.

— И заходи, когда время будет. Скучно, мочи нет.

Второй разговор был не менее неожиданным. Через несколько дней после саммита в кладовке Лельку поймал дядя Олег.

— Лель, ты не сильно спешишь? Мне бы посоветоваться.

— Не спешу. Давайте к нам пойдем, будто вы к дяде Андрею идете и поговорим по дороге.

— А и давай. Мне Андрюха давно дрель обещал, заодно и возьму.

Олег посмотрел по сторонами негромко продолжил:

— Помнишь, ты говорила, что браслетик выдохнется, и я перестану всякое видеть? Так вот он не выдыхается. Я раньше видел вроде облако из тумана небольшое, а пару дней назад смотрю — старичок. В лаптях. В самых настоящих лаптях! Сидит, пряник, который я положил домовому, трескает и чай пьет!

— Дядя Олег, а у вас в роду никого не было вроде меня? Ну тех, кого ведьмой обзывали?

— Была прабабка моя, Евдокия. Травница была знатная, из города приезжали лечиться. Вот ее тетки тоже ведьмой норовили ославить. А только она женщина была серьезная, мне матушка рассказывала. Послушала-послушала, да и отрезала: «Раз я ведьма, то ты, Семениха, ко мне за травами от живота боле не бегай. И ты, Прасковья, за сбором от прыщей не ходи. Негоже вам с ведьмой якшаться». После этого все разговоры как отрезало. И то сказать, больнички-то тогда не было, до врача — 300 километров, травами только и лечились.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Дядя Олег, я могу и ошибиться, но похоже. что у вашей прабабушки искорка тоже была. Без нее травы, конечно, работают, но сильно хуже. Видимо браслет мой вашу искорку и разбудил.

— И что теперь?

— Я не знаю. Можем его снять, может все назад вернется, и вы ничего непонятного видеть не будете.

— А если я не хочу?

— Тогда можете попробовать травы пособирать и позаваривать. Вдруг дело пойдет.

— А ты меня научишь?

— Меня бы саму кто научил. Лекарственные сборы в книжках есть. Я могу вам только рассказать, как в лес правильно ходить.

— Договорились! О, почти дошли. Я тебя попозже найду, ладно?

Лелька согласно кивнула и поспешила к себе, стараясь не попадаться на глаза вышедшей во двор Ирине.

Глава 14

Лелька критически рассматривала себя в большом зеркале в комнате тети. Впрочем, оснований для критики было немного.

— Та-а-к… на черенок грабель больше не похожа. Грудь наконец-то появилась и вроде талия обозначилась? Лапатундель, — обратилась она к сидящей на кровати кошке — есть у меня талия? Молчишь? Ладно, молчание знак согласия. И волосы вроде уже не мышиного цвета. Жалко только, что не серебристыми становятся, а в рыжину начинают отдавать. Ну да ничего. Зато брови наконец-то появились и ресницы вроде бы гуще стали? Если так пойдет, милочка, — сообщила она своему отражению — у вас и парень может появиться. Подруг, похоже, не будет, тут Ирина подмогнула, а вот парень — вполне. В конце концов, мальчишкам наплевать, обзывают меня колдовкой или нет, они во все это не верят. А некоторые и вовсе не боятся, вон как Саша.

При мысли о Сашке Лелька вздохнула. Понятно, что даже с положительными изменениями, о которых ей исправно докладывало зеркало, Сашка в качестве своей девушки ее не выберет.

— Он такой… такой… — Лелька затруднилась с формулировкой, но Лапатундель исправно слушала. — короче он одновременно похож на молодого Супермена из сериала и на принца из сказки про Золушку с орешками. Ну и зачем такому парню невнятная малограмотная веда? Слушай, кися, интересно, а можно от этой силы-искры отказаться? Была бы у меня нормальная жизнь…

Проходившая по коридору Ирина замерла, услышав последнюю фразу сестры. Ей так не хватало силы, она все время думала, можно ли ее увеличить, а тут эта идиотка рассуждает «отказаться — не отказаться». Стоп… а вроде ведь наставница что-то говорила, что силу можно забрать? Или не говорила? В любом случае, надо это с ней обсудить. И если реально можно забрать… В голове девушки начал формироваться план.

Лелька о таких далеко идущих планах не подозревала. Поговорив с кошкой, она занялась уроками, а потом поискала в маминой тетрадке что-нибудь о призраках. Уж очень ей хотелось помочь застрявшему в школе мальчишке. Это ж страшно подумать, сколько он уже там…слово «живет» не годится, скажем — существует.

Кстати, материнская тетрадь оказалась очень интересной, но вела она себя странно. Рецепты травяных сборов и гадальных ритуалов, истории о нежитях и нелюдях появлялись и исчезали совершенно самостоятельно, не считаясь с Лелькиными желаниями и следуя собственной загадочной логике. В этот раз тетрадка послушалась, правда, информация показалась девочке общеизвестной. Призрака удерживало на свете или незавершенное дело, или непонимание того, что он умер. В первом случае призрака можно было освободить, разобравшись что за дело его удерживает и оказав помощь в выполнении этого самого дела. Про второй случай сведений было мало, только сказано было, что нужен сложный ритуал с жертвами, но инструкция кого, кому и как жертвоприносить оставалась за кадром, то есть в тетради описана не была. Впрочем, Лельке хватило имеющихся сведений.