Рейтинговые книги
Читем онлайн Флибустьеры - Хосе Рисаль

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 77

— Делал больных?

— Ну да, при рекрутских наборах… Смотри… смотри, этот почтенный господин в изящном костюме — он-то не врач, он sui generis[133] гомеопат и проповедует во всем принцип similia similibus[134]. Молодой кавалерийский капитан рядом с ним — его любимый ученик… Вон тот человек, в светлом костюме и шляпе набекрень, — это чиновник; его правило: никогда не быть вежливым; если он заметит на ком шляпу, готов того в порошок стереть. Говорят, он хочет таким способом разорить немецких шляпоторговцев. А вот приехал мой знакомый — богач коммерсант с семьей, у него рента свыше ста тысяч песо… И, поверишь ли, должен мне четыре песо пять реалов двенадцать куарто! Да разве с этого толстосума получишь долг!

— Этот господин вам задолжал?

— Вот именно! Как-то я его выручил из беды, дело было в пятницу, так в полвосьмого утра, да, помню, я еще не позавтракал… Вон та дама, которую сопровождает старуха, — знаменитая Пепай, танцовщица… Теперь она уже не танцует, с тех пор как один весьма набожный господин, мой большой друг, запретил ей… А вот и всем известный вертопрах. Бьюсь об заклад, он увивается за Пепай, надеется, видно, что она спляшет еще разок. Славный малый, мы с ним очень дружны, но есть у него один недостаток: он — китайский метис, а выдает себя за чистокровного испанца с Полуострова. Тсс! Взгляни на Бен-Саиба, вон того, с лицом монаха, у него в руках карандаш и пачка бумаги. Это великий писатель Бен-Саиб, мой лучший друг. Талант!..

— А вон там кто с седыми бачками?..

— О, это тот самый, что зачислил трех своих дочек, вон тех крошек, в министерство общественных работ, чтобы и они получали жалованье. Ловкач, каких мало! Сделает гадость, а свалит вину на другого. Живет в свое удовольствие, а расплачивается за него казна. Пройдоха, ну и пройдоха!..

Тадео вдруг умолкает.

— А вон тот, с таким свирепым лицом, на всех смотрит свысока? — спрашивает новичок, указывая на господина, еле удостаивавшего толпу взглядом.

Но Тадео не отвечает, он вытягивает шею, чтобы получше разглядеть Паулиту Гомес, которую сопровождают подруга, донья Викторина и Хуанито Пелаэс. Хуанито преподнес дамам билеты в ложу, и горб у него торчит, как никогда.

Экипажи все подъезжают и подъезжают. Вот и актеры прибыли, они входят через боковую дверь, за ними — целый хвост друзей и поклонников.

Паулита тоже вошла в театр, теперь Тадео может продолжать.

— Вон племянницы полоумного богача капитана Р., вон те, что в ландо. Видишь, какие они хорошенькие и цветущие? Так вот, через несколько лет они либо помрут, либо рехнутся… Капитан не разрешает им выходить замуж, и безумие дядюшки уже заметно и в племянницах… А это сеньорита С., богатейшая наследница, женихи и монастыри из-за нее прямо дерутся… Шш, тише, да неужто это он? Ну да, я узнал его. Это отец Ирене, переодетый, с приклеенными усами! Я узнал его по носу! А ведь он так ругал оперетту!

Новичок с возмущением смотрит вслед отлично скроенному сюртуку, который скрывается за группой дам.

— Ага, три Парки! — тараторит Тадео при виде трех причудливо разряженных дев, сухопарых, костлявых, глазастых, большеротых. — Их зовут…

— Атропос?.. — лепечет новичок, желая показать, что он тоже кое-что знает, хотя бы из мифологии…

— Нет, что ты! Это сеньориты де Балкон, сварливые, злобные старые девы… Они ненавидят весь мир — мужчин, женщин, детей… Но, погляди, господь вослед злу всегда посылает благо, правда, иногда оно приходит слишком поздно. Видишь, за тремя Парками, что нагоняют страх на весь город, идут трое юношей — все их друзья, и я в том числе, гордятся ими. Вон тот, худой, с глазами навыкате, немного сутулый, видишь, машет руками, возмущается, что не достал билета? Это химик, автор ученых статей и трудов, поистине выдающихся, — некоторые даже получили награду. Испанцы говорят, что он «подает надежды»… А тот, что его успокаивает, иронически улыбаясь, — это весьма талантливый поэт, мой лучший приятель. Теперь он бросил писать стихи именно потому, что талантлив. Третий, который предлагает им пройти вместе с актерами через боковую дверь, — молодой врач, уже прославившийся своим искусством. О нем тоже говорят, что он подает надежды… Он, пожалуй, не такой нахал, как Пелаэс, но хитрец и плут первостатейный. Ей-ей, он даже смерть сумеет обвести вокруг пальца.

— А тот смуглый господин, у которого усы торчат, как щетина?

— Да это коммерсант Т., он тебе что угодно подделает, даже собственное свидетельство о крещении. Хочет во что бы то ни стало слыть испанским метисом и прилагает героические усилия, чтобы забыть родной язык.

— Но дочери-то у него совсем белые…

— Да, да, поэтому-то рис и поднялся в цене, хотя они питаются исключительно одним хлебом!

Новичок в недоумении, он не понимает, какая связь между ценой на рис и цветом лица этих густо напудренных девушек.

— А вот жених одной из девиц, вон тот, худой, смуглый, что идет вразвалку. Видишь, он пошел за ними и свысока приветствует трех друзей, а те над ним смеются… Это мученик идеи, стойкий, как кремень.

Новичок преисполняется почтения и восхищенно глядит на юношу.

— С виду он глуповат, да и на самом деле, пожалуй, глуп, — продолжает Тадео. — Родился он в Сан-Педро-Макати и всю жизнь добровольно терпит мучения: почти никогда не купается, свинины в рот не берет, так как, по его мнению, испанцы ее не едят. По этой же причине он скорее умрет с голоду, чем станет есть рис, патис или багун… Зато все, что привозят из Европы, будь оно порченое или гнилое, кажется ему райской пищей. Месяц назад Басилио с трудом вылечил его от страшнейшего гастрита — дурень слопал целую банку горчицы, хотел доказать, что он европеец!

В эту минуту оркестр заиграл вальс.

— Вон того господина видишь? Заморыша, который вертит головой, смотрит, кто с ним здоровается? Это знаменитый губернатор Пангасинана[135], у него, бедняги, даже аппетит пропадает, если индеец ему не поклонится… Он прямо умирает от огорчения, если его персону не встречают «бурными овациями». Несчастный! Всего три дня как приехал из своей провинции, а вон уже как отощал! Ого, гляди-ка: великий человек пожаловал, замечательная личность, посмотри на него получше!

— Кто? Вон тот с нахмуренными бровями?

— Он самый. Это дон Кустодио, либерал дон Кустодио, а брови он хмурит оттого, что обдумывает какой-нибудь важный проект… Кабы все те идеи, что рождаются в его голове, осуществились, вот бы мы нагляделись чудес! А-а, наконец-то и Макараиг явился, тот, что живет в одном доме с тобой!

Действительно, к театру подходил Макараиг вместе с Пексоном, Сандовалем и Исагани. Тадео поспешил к ним навстречу.

— Вы не идете в театр? — спросил Макараиг.

— Билетов нет…

— У нас, кстати, есть места в ложе, — улыбнулся Макараиг. — Басилио не мог прийти… Идемте с нами!

Тадео не заставил повторять приглашение дважды, а новичок, робкий, как все индейцы-провинциалы, отказался, боясь быть в тягость, и уговорить его не удалось.

XXII

Спектакль

Театр ломился от зрителей: в партере все места были заняты, у главного входа и в проходах сплошной толпой стояли люди, вытягивая шеи и вертя головами, чтобы хоть одним глазком видеть сцену. Открытые ложи, где красовались главным образом дамы, напоминали корзины с цветами, чьи лепестки (я имею в виду веера) колышутся от легкого ветерка. Аромат цветов, как известно, бывает разный: нежный или резкий, целебный или смертоносный. Так и в наших ложах благоухали всевозможные ароматы и слышались колкие восклицания, язвительные реплики, шушуканье.

Лишь три-четыре ложи пустовали, хоть было уже поздно: спектакль был назначен на половину девятого, а часы показывали без четверти девять. Но занавес все не поднимался: ждали его превосходительство. Публика у главного входа, устав стоять, шумела и волновалась; там топали ногами, стучали тростями:

— Начинайте! Пора! Начинайте!

Особенно отличались артиллеристы. Эти соперники Марса, как называл их Бен-Саиб, мало того что кричали и топали; полагая, видимо, что присутствуют на бое быков, бравые вояки приветствовали проходивших мимо дам любезностями, которые в Мадриде называют «цветочками», хотя порой от этих цветочков изрядно разит навозом. Ничуть не смущаясь злобными взглядами супругов, храбрецы громко высказывали чувства и желания, которыми загорались их сердца при виде красавиц…

В партере не видно ни одной дамы — похоже, им страшно сюда спускаться. Здесь густо стелется дым, слышен гул голосов, приглушенный смех… Спорят, кто из актрис красивей, передают последние сплетни. Правда ли, что его превосходительство повздорил с монахами? Чем объяснить, что генерал решил присутствовать на представлении: вызов ли это обществу или просто любопытство? Есть тут и такие, кого политика не волнует: один, стараясь привлечь взоры дам, принимает живописные, величественные позы, выставляя напоказ бриллиантовые перстни, особенно когда ему кажется, что на него наведен чей-нибудь бинокль; другой почтительно приветствует знакомую даму или девицу, склонив голову в степенном поклоне, и тут же шепчет соседу:

1 ... 40 41 42 43 44 45 46 47 48 ... 77
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Флибустьеры - Хосе Рисаль бесплатно.
Похожие на Флибустьеры - Хосе Рисаль книги

Оставить комментарий