Исполнительница темных желаний - Галина Романова

– Тая, тебе надо успокоиться, – предостерег ее Сергей, хотя такая откровенная наглость с ее стороны начала его заводить. – Весь раздел имущества пройдет в законном порядке. Твои амбиции…

– Ах, амбиции! Я столько лет положила на тебя, столько времени, сил, я столько всего сделала, чтобы все досталось только тебе, а ты!..

Она внезапно умолкла, настороженно сверкая на него потемневшими глазами из-под растрепавшейся сальной челки. И он не мог не заинтересоваться.

– Ну-ка, ну-ка, ну-ка! – даже не побрезговал, ухватил жену за жирный локоток и швырнул в плетеное кресло возле окна, упершись коленом в ее коленку. – Сидеть, я сказал! А ну-ка, расскажи мне, жена, что такого ты сделала, чтобы все досталось только мне?! Что, собственно, ты имеешь в виду?!

Она не успела ответить – в ворота позвонили.

– Алина! – заорал Хаустов не своим голосом. – Алина, спроси, кто там?!

– Хорошо, – вспорхнула она где-то в холле испуганной птичкой. – Пускать или нет?

– Пускай все катятся к чертям! – заорал Хаустов, продолжая сверлить Таю напряженным взглядом. – У нас с женой серьезный разговор на повестке дня!

Алина вернулась очень быстро. Быстрее, чем Тая нашлась с ответом на его многочисленные вопросы.

– Там… Там милиция! – испуганно шепнула она ему, непозволительно близко приблизив свое лицо к его уху, что тут же было замечено Тайкой.

– А-аа! Вот она где, змеища, притаилась!! Прямо на груди моей!! Алинка твоя баба?! Ты с ней?.. Ты к ней собрался уходить?!

Сергей и Алина недоуменно переглянулись. Причем в его взгляде растерянности было куда больше, чем у домработницы. В ее глазах явно плескался стыд.

Неужели он не ошибся, когда подозревал ее в тайной страсти? Неужели Алина и впрямь питает к нему чувства, вот и прическу поменяла, и Тайке не возражает.

– Там милиция, Сергей, – повторила Алина, когда Тая немного выдохлась и примолкла.

– Какая милиция? – не сразу понял он.

– Следователи Мухин, Воронов, те, что нас допрашивали уже, с ними еще какие-то люди.

– Какие люди?! А что им надо, не сказали?

– За тобой явились! – снова взвилась обрадованно Тая, начав хохотать истерично. – Делить он со мной все собрался! Там тебе все поделят! Все мне и детям останется! Иди, иди встречай!..

Все, что происходило дальше, напомнило Сергею Хаустову одну из многочисленных серий его кошмарных сновидений, что мучили его после смерти Алексея.

В его дом, или квартиру – тут случались варианты, в зависимости от того, где он оставался ночевать – входят люди в странных серых одеждах. Смотрят на него пустыми странными глазами. И говорят с ним странными безликими голосами. Он вроде силится понять, что сказано ими, силится уловить смысл пустых серых фраз, но все сливается в одно страшное казенное слово: виновен.

Просыпался он обычно в холодном поту. Подолгу лежал, корчась под одеялом и прижимаясь влажным телом к простыням. Слушал бешеные скачки своего сердца и успокаивал себя лишь тем, что это всего лишь сон. Глупый, навязчивый страшный сон, который не может быть правдой, потому что он – Сергей Хаустов – ни в чем ни перед кем не виноват.

Потом как-то все внезапно исчезло. Кошмары перестали его мучить, подзабылись, и вот теперь, кажется, вернулись вновь, но уже в реальности.

Толпа чужих людей, хозяйски расположившаяся за его громадным столом в столовой, в самом деле показалась ему безликой, серой копошащейся массой. Они деловито и долго перекладывали какие-то бумаги, настраивали дурацкие дешевые авторучки, которые отказывались писать. Переглядывались строго и не говорили ничего.

Нет, когда они вошли все вместе, Мухин что-то зачитал монотонным противным голосом. Про какие-то права, про понятых, и про то, что кто-то подозревается…

Господи, они что, с ума сошли?! Они кого пришли арестовывать?! Его?!

– На каком основании? – вдруг выпалил Хаустов в полнейшей тишине, нарушаемой лишь чопорным шорохом казенной линованной бумаги. – На каком основании вы вламываетесь в мой дом?! Кого, я не понял, вы подозреваете?!

Ответила за всех Тая.

Она вдруг сорвалась с кресла, в котором притихла, покусывая губы, пока все эти люди рассредоточивались по их столовой. Начала кружить вокруг Мухина и его молодого помощника и начала орать:

– Забирайте его! Арестовывайте! Он убийца, он! Я могу это доказать!

– Да ну! – уставил на нее Мухин неуставной игривый взгляд. – Вы готовы сотрудничать со следствием?

– Да, готова!

И она прямо как пионер-герой встала, выпрямив спину и отставив толстую ногу в черных рейтузах, которые называла – легенцы, чуть в сторону. Еще горна и барабана ей не хватает, вяло подумал Хаустов, наблюдая за происходящим в его доме.

– Ну, ну, ждем, – подначил ее Мухин, покосившись на Воронова и, кажется, подмигнув ему.

Конечно, станешь моргать, когда такая удача сама в руки падает. Даже напрягаться особо не надо. Все сразу получи: и свидетельские показания, уличающие убийцу, и доказательства.

– Я щас! – рванула было Тайка из столовой, но ее тут же остановили.

– Мы, пожалуй, пойдем вместе с вами, – мягко пояснил Мухин, только что руку ей не предложил, выходя плечом к плечу из комнаты. – Надо же все запротоколировать. И понятые нужны в этом деле. Вы согласны?

Конечно, эта гадина была согласна. Она теперь на что хочешь согласится, лишь бы его упрятать далеко и надолго. Как все своевременно получилось, небось, ликовала ее подлая душа! Только собралась делить с мужем добро, и тут бац – подфартило. Да как еще!

Хаустов остался один на один с Вороновым.

– Вы мне можете объяснить, что все это значит? – спросил он у него, когда все вышли и начали подниматься по лестнице. – Хорошо, дети в летнем лагере… не видят этого переполоха…

– Я бы не стал называть все это переполохом, – возразил молодой следователь, поглядывая на него с явным любопытством.

– А как бы вы это назвали?

– Логичным завершением целой серии преступлений, то есть арестом преступника. – И снова в сторону Хаустова странный взгляд. – А вы думали, что все это будет продолжаться до бесконечности?

– Что все? – Сергей ухватился за голову, отказываясь принимать его слова за правду, стараясь относить все это к словесному блуду зарвавшегося чиновника.

– Все то, что происходило! Одно убийство следовало за другим. И вот, что главное… – Тут Воронов встал из-за стола, опасливо выглянул за двери столовой и, понизив голос до шепота, спросил: – Вы что же, в самом деле, думали, что никто не заметит этой странной зависимости?

– Какой, какой зависимости?! Я вообще не понимаю, о чем речь!

– Речь о том, что все эти бессмысленные, казалось бы, убийства направлены на соблюдение и сохранение интересов одного-единственного человека.

– Какого человека?

– Вас! Вас, уважаемый гражданин Хаустов, – делая акцент на слове «гражданин», ответил не без издевки молодой Воронов. – Сначала погибает ваш брат. Странно и своевременно он погибает, скажу я вам. Только-только успел оформить на вас доверенность. Как тут же – бац, и в ящик!

– Прекратите! Я не стану с вами больше говорить без своего адвоката! – взорвался Хаустов.

Все эти намеки он выслушал еще три года назад. Ему за глаза хватило тогда. И от следователей слушал, и от близких знакомых. И даже господин Терехов неоднократно бросал в его сторону задумчивый взгляд и намекал, намекал, намекал, старый хрен.

– Ваше право на адвоката никто не оспаривает, – быстро согласился Воронов. – Но если позволите, я продолжу.

– Валяйте, – кивнул Хаустов. – Я-то ничего говорить не стану, так и знайте.

А что ему оставалось делать? Дать в зубы этому молодому нахалу он не мог. Выставить его из своего дома не мог. Заставить замолчать было не в его власти. Пускай говорит, решил Сергей, хуже ему от этого уже не станет.

– А что нужно сделать, чтобы вас не взяли под подозрение в убийстве вашего брата, а? – надрывался между тем Воронов. – Правильно, нужно подставить под подозрение жену убитого. Будто бы она убила и скрылась с деньгами. А денег-то и не было, господин-гражданин Хаустов.

– Как не было?! А кейс?

– Он был пуст. Этот кейс Зоя Хаустова повезла своему любовнику – то есть Панову, чтобы вернуть его ему. Он ведь ему принадлежал.

– А приспичило именно в тот вечер? – не поверил Сергей.

– Причина нужна была объективная для свидания, вот они и придумали ее с этим кейсом. А денег там не было, и быть не могло.

– А куда же они подевались-то?

– А их днем или двумя днями раньше ваш брат отдал за карточный свой долг. Вы разве не знали, что он был игроком?

Сергей не знал. Он вообще мало что знал о нем. Знал, что брат забрал у него сначала отца, потом увел любимую женщину. Знал, что тот был много удачливее. Что ему не приходилось так много и с такой отдачей трудиться, в том необходимости не было. А все остальное…

Круг интересов и привязанностей брата для Сергея был тайной за семью печатями, срывать которые он не видел необходимости.