День Разрушителя (СИ) - Астахов Виктор

— Малыш Рутхак даже не дрогнул, — Тэликт покачал головой. На лице орка проступила полная боли улыбка. — Рутхак не боялся смерти. Но в тот момент, когда Бакрут встал на колени… — голос шамана дрогнул. — Даже Тэликт ощутил их боль.

— Тот человек? Рыцарь? Тот, на кого мы охотимся?

— Да. Абрахам Аетиус Антарес, генерал герцогства Волка тогда. Теперь магистр ордена «Кровавого Креста». Его и преследует Бакрут. И Бакрут отдаст всё, чтобы достать голову рыцаря!

Девушка опустила взор. Костерок потрескивал поленьями, а Нара, даже находясь в сонном состоянии, подёргивала ухом в направлении лесной чащи. Су’ура подняла полный вопросов взор. Тэликт ответил:

— От клана «Железного Кулака» остались лишь недобитки. Бакрута бросили за решётку, а вчерашние союзники изгнали орков. Катос назвал войско «Железного Кулака» предателями, — взгляд шамана потонул в воспоминаниях и образе звёздного неба. — Люди всегда несли за собой ложь, прикрываясь фразами о свете и чести. Бакрут провёл за решёткой два года, пока не появился Леофрик.

— Мак’Старк?

— Да. Мак’Старк был частью ордена. Он сказал, что поможет Бакруту, даст силу и власть, но вместе с тем, Бакрут будет выполнять волю Леофрика. Так и вышло. Мак’Старк дал «Железному Кулаку» ресурсы, указывал на маршруты имперских караванов и места содержания орков, помог собрать кланы. Когда Леофрик указал на форт Карадан, «Железный Кулак» пошёл в атаку.

— Значит, всё это время… мы служили человеку? А поход на юг?

— И да, и нет, — шаман покачал головой. — Бакрут помогал Леофрику, пока интересы Бакрута и Леофрика совпадали. На юге, клан сможет перетерпеть зиму, но Бакрут больше не хочет работать с человеком. Клан «Железного Кулака» продолжит свой путь, но Бакрут поклялся, что отыщет Анатреса и отомстит за смерть сына.

— Даже если Бакруту придётся погибнуть?

— Бакрут не страшится смерти, дитя. Бакрут страшится жизни в позоре.

— Но… клан нуждается в вожде. Бакрут вёл орков, и только благодаря Бакруту оркам удалось выжить. Су’ура, Трэкан… клан «Дикого Уха» — все мы обязаны Бакруту. Вождь должен думать о судьбе клана.

— Су’ура очень похожа на Рутхака, — на лице шамана расцвела добрая улыбка. Его взор коснулся лица молодой орчихи. — Всегда думаете о клане, о будущем орков. Поверь, Бакрут это ценит. «Железный Кулак» не пропадёт. Барав — хороший вождь. Барав знает о Мак’Старке и договоре, но Бакрут устал. Духи требуют мести и Бакрут отомстит. Во что бы то ни стало.

Глава 21. Агония

1

Вспышка яркого света озарила всё видимое на горизонте пространство. Казалось, в единственный миг ночь превратилась в день, а Эльрат одолел в принципиальном противостоянии Малассу. Всего на миг. Тьма вновь сгустила краски, а на горизонте проступил образ далёкой горы под взором зелёного ока на ночном небе. Сияющая вершина пестрила переливами лазурных лучей, что пробивались из недр каменных сводов. Земля наполнилась вибрацией. Всё происходящее выглядело таким далёким и всё же, столь близким.

Она рванула вперёд. Кристалл отозвался пульсацией в руке, в такт свету, что рвался из земных недр. Холодная рукоять меча наполняла руку силой, а только что безмятежное окружение вспыхнуло переливами разноцветных тонов. Ноги стремительно перебирали почву, в то время как за спиной звучал шёпот забытья и цокот паучьих лап.

— Я и-иду з-за тобой… — слышался шипящий голос, одновременно омерзительный и прекрасный.

Окружающие безумие стремительно изменяло окрас, превращаясь в ожесточённое сражение. Загремела сталь, зашептали тени и чародеи. Лиара ускорила шаг, всеми силами избегая битвы. Её тело изнывало, а разум тревожила какофония голосов. Эльфийка рвалась вперёд, ибо не знала иного пути, кроме единственного, указанного ей судьбой. Цокот лап набирал ритм, а кровавая пелена застилала кругозор. Более не было ни страха, ни сомнений. Была лишь решимость, желание достигнуть цели и боль, вызванная пульсацией «Талмона». С каждым шагом его голос становился всё сильней.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Сражайся! — отозвался женский голос.

Сталь «Фаилриза» рассекла пространство, впиваясь в окружающие силуэты. Зачарованный клинок приобрёл багровый оттенок. Схватка теней и кровавых всполохов приобрела новый виток. Агония криков наполнила всё окружающее пространство. Лиара продолжала прорубать путь наперегонки с пауком, пока «Талмон» сжимал магические узы, усиливая боль. Вскоре она стала невыносимой. Лиара пала на колени.

— Отдай моё сердце! — прозвучала единственная фраза, что заставила содрогнуться весь мир и единовременно закончила сражение. Фраза, доносившаяся из горных недр, охваченных лазурным огнём. Фраза, полная неотвратимого могущества.

Лиара открыла глаза. Окружение представляло собой руины в недрах древнего дворца. «Талмон» вновь отозвался пульсацией в руке. Пришла боль. Мраморные своды, охваченные мхом, приветствовали гостью вместе с одиноким силуэтом. Статного вида эльф с фиолетовой кожей, белыми волосами и невозмутимым, наполненным сталью взглядом. Лиара узнала его сразу.

— Отец! — воскликнула девушка и бросилась к Лороту.

С того самого дня, как Лан-Лур превратился в пепел, а Лиара во вдову, ей не доводилось видеть лик отца. В сознании всё ещё звучали его прощальные фразы, а глаза наполняли слёзы при мысли о том, кого более не было рядом. Лиара бросилась к Лороту, предвкушая тот момент, когда окажется сжата его крепкими, но столь мягкими руками. Ждала того момента, когда вновь растворится в отцовских объятиях. Даже нарастающая боль была бессильна против её радости. Предвкушение нарастало, а каждая секунда промедления казалась вечностью. И вот, наконец, их разделял лишь шаг. Дочь раскрыла руки, дабы бесповоротно броситься к тому, кто подарил ей жизнь, тому, кто отдавал всего себя ради её блага, но ощутила лишь холод стали, что пронзил её тело.

Эльфийка пала на колени. В сей момент её не беспокоила собственная погибель. Душа Лиары болела лишь о том, чтобы сталь клинка не ранила ту жизнь, что зарождалась в её чреве и единственным вопросом «Почему?». Но отец молчал. Он холодно вытянул «Фаилриз», омытый её кровью, и в последний раз взглянул в сияющие глаза своим пустым безразличным взглядом.

Лиара пала, стараясь остановить кровь. Окружение плавно окутывала тень, а перед взором предстал единственный силуэт — такой чуждый и в то же время знакомый. Женский силуэт, что неизменно вёл её голосом и рукой. Силуэт, что восседал у корней титанического древа в её первых видениях, вёл её через ураган и указал на имя девочки, что изменила всё в жизни Лиары. Даже в подобный час он казался ей таким родным. Наконец, Лиара смогла узреть её лицо — великолепный темпераментный лик, украшенный белыми татуировками и пара сияющих подобно звёздам глаз. Лицо, что как две капли воды копировало лицо самой эльфийки… или же лицо, что скопировала сама Лиара.

— Мама… — прошептали её уста.

— Не бойся, малышка, — прошептали материнские уста. — Скоро мы встретимся.

Шёпот ознаменовал тишину и мягкую прохладу губ, что коснулись фиолетового лба. Сознание окончательно затерялось во тьме. Отныне Лиара была одна, оставленная и покинутая всеми, кроме единственного артефакта, что продолжал пульсировать в руке. Слух, что только что различал лишь абсолютную тишину, улавливал отголоски криков. Тело ослабло, а сочащаяся из тела кровь исчезала в окружении. Крики становились всё более отчётливыми. Ослабшее тело набирало тяжесть, а боль, сконцентрированная в единственной точке, отныне охватывала каждый клочок её естества.

Неожиданно для себя, Лиара ощутила, как проваливается в пустоту и всё же сохраняет положение. Ощутила силу и прикосновение. Ощутила теплоту. Собрав все силы воедино, девушка открыла глаза, различив очертания окровавленного бурого лица, закованного в сталь шлема.

— Быстрее! — звучал встревоженный детский голос. — Они близко!