Темный янтарь - Юрий Павлович Валин

колеса. Моряки попрыгали с борта, матеря водителя, уперлись, связной давил в корму вместе со всеми, вытолкнули… Подпихивал с матерком в военно-морские задницы, помогая залезть обратно. Батарейный грузовик рванул догонять, пошла следующая машина – пожарная, облепленная заводскими бойцами…

— Немцы! – отчетливо сказал старший лейтенант.

Срывая со спины винтовку, Серега, обернулся.

Из-за поворота неспешно, даже лениво выкатывались немцы. Никакой не танк, и не броневой транспортер, просто повозки. Отчетливо были видны озадаченные физиономии немецких обозников. Смотрят, не особо понимают. Одна… вторая… третья фура…

— Жди-жди, – цедил старший лейтенант.

— Жду-жду – пробормотали с машины.

Фриц, в нахлобученной на уши пилотке, наконец рассмотрел машины, принялся суетливо дергать-доставать винтовку, аккуратно пристроенную у облучка.

«Вроде меня давешнего, криворукий», – подумалось товарищу Васюку, целящемуся в грудь немца.

Немец освободил винтовку, начал оборачиваться к идущим следом повозкам, раззявил для крика рот. Из-за поворота выплывала уж пятая упряжка.

— Огонь! – приказал старший лейтенант.

Взревела установка на машине…

Стрелять Серега не стал, вроде выцелил верно, но там всё мигом изменилось.

Очереди из стволов «максимов» счетверенной зенитной установки буквально вспарывали повозки, тенты и поклажу, лошадей, заросли за кюветами… Там летело и клубилось – словно пулеметы разрывными били. Сидящие немцы исчезли мигом: то ли распороло, то ли за насыпь нырнули. Лошадям, понятно, деваться было некуда. Одна из упряжек успела развернуться, строчки очередей нагнали, швырнули на брусчатку. Зенитная установка смолкла, лишь гильзы в кузове позвякивали. На заваленном шоссе воцарилась тишина – всё и всех наповал, а живые в кювете шевельнуться не рискуют …

Стало слышно, как проходят за спиной последние машины. Выбралась на дорогу «Линда-2», Серега запрыгнул в кузов, командир в кабину, вкатили в тень лесной дороги. Зенитная установка теперь шла замыкающей. На большаке застучали разрозненные винтовочные выстрелы – в кого били уцелевшие немецкие обозники, понять было сложно…

***

Уже снова начало прохладнеть, тени удлинились, когда колонна ввязалась в бой. Слышал товарищ Васюк разговоры начальства, осознавал опасности и риски движения по тылам противника. И все равно все вышло совершенно не так, вообще внезапно…

Гунтинас[1]. Маленький городок или солидная благообразная деревня – черт его поймешь. Проходить ее насквозь не надо было, нужная дорога цепляла краем и уходила северо-западнее, а если к центру проскочишь, то дальше проезды сомнительные – в заболоченность и тупиковые рощи. О маршруте водители и старшие машин были предупреждены. Шли на хорошей скорости, проскакивали между крайних домов и сворачивая на чуть более проезжую дорогу. Должно быть, большая часть колонны уже миновала окраину, когда началась стрельба – оказалось, прямо рядом с дорогой, у колодца, расположились на отдых немцы. Уверенно проходившие мимо машины они поначалу игнорировали, потом очухались. В немецких подразделениях товарищ Васюк разбирался слабо, но немцев, наверное, было с роту, при машинах и даже легких пушках – это на просторной площадке у колодца рассмотреть было можно. Часть немцев была по-летнему – полураздетая, в майках и без амуниции, но залегли мгновенно и открыли частую пальбу. С проскакивающих машин ответили из винтовок и пулеметов.

«Линде-2» не повезло – идущая впереди машина внезапно развернулась поперек дороги, замерла, из распахнувшейся водительской дверцы свесился убитый боец. Грузовики чуть не столкнулись, Стеценко чудом вырулил, ушел влево, прикрываясь замершей подбитой машиной – по той разом строчили два пулемета и било черт его знает сколько немецких винтовок. Из пробитого кузова прыгали бойцы, по большей части оставаясь на земле неподвижными…

Сшибив забор, «Линда-2» увернулась от двух яблонь, снесла какую-то хозяйственную хрень, понеслась на забор – за ним маячил свободный луг. В кабине предупреждающе закричал старший лейтенант. За забором зеленел заросший ряской канал или широкая канава. Грузовик дал задний ход, задев угол сарая, развернулся, в стену так и лупили пули, хорошо, деревья от точной стрельбы прикрывали. На дороге еще работала зенитная установка, гремели в четыре ствола «максимы», им густо отвечали немцы.

— Не проскочим, назад давай! – крикнул из кабины Василек. – Линда, ляг!

Колесная «Линда» выскочила обратно на дорогу. Зенитный грузовик смолк, стволы задрались вверх – на установке повис убитый пулеметчик. По кузову стучали пули, Серега бабахнул через борт куда-то в сторону колодца, застрекотал – часто, аж захлебываясь – пулемет «Линды-2», наверное, сержант видел, куда бьет. К грузовику метнулся уцелевший красноармеец, вскочил на подножку…

На повороте «Линда-2» юркнула за дом, пронеслась по улице, снова свернула, и опять. Мелькали черепичные крыши и вымощенные дорожки. В кабине командовал-подгонял Василек, но машина шла почему-то неуверенно, тяжеловато.

— И куда мы? – протянул Валдис, сжимая винтовку.

Сержант-пулеметчик сосредоточенно менял опустевший барабан[2] на немецкой скорострелке.

— Прорвемся, – уверенно сказала Линда-живая, садясь на полу и отряхивая голову.

Грузовик свернул и замер в какой-то узости, зажатый стеной дома и подстриженными зарослями сирени. Задние скаты были пробиты, неловко осела машина.

— Все целы? – кратко спросил старший лейтенант.

— Все! – заверил товарищ Васюк, отдавая должное спокойствию командирского голоса.

— Все, – сказала Линда, и было слышно, как облегченно выдохнул командир.

— Я подраненный, – пробормотал намертво висящий на водительской двери красноармеец.

— Санинструктор – оказать помощь. Остальные разбираем имущество. Живо! Твою ж… – не удержался старший лейтенант.

Серега тоже увидел возникшую в доме за оконным стеклом рожу. Показалось что искаженная, чудовищная, просто свин какой-то узкомордый. Нормальные советские граждане таких морд не имеют.

— Разбираем снаряжение, – торопил Василек.

Бойцы спрыгивали за задний борт, Серега передавал подготовленные вещмешки и боезапас.

За домом хлопнула дверь, истошно заорали по-литовски – хозяева удирали по улице как ошпаренные.

— Чего они голосят? – спросил сержант, закидывая на плечо ремень тяжелого пулемета.

— «Здесь русские, здесь коммунисты», – перевел Валдис.

— Понятно, откровенно айзсаргское гнездовье, – прохрипел Серега, дивясь тяжести вещмешка за спиной и остального имущества, но запихивая за ремень еще пару гранат.

— Штаны потеряешь, – намекнул оказавшийся в кузове старший лейтенант. – Уходим живо. Серый, уводи бойцов по проулку, левее церкви. Засек?

— А как же! – Серега грузно свалился на землю. – А вы?

— Догоню.

У дороги стрельба стихла, только хлопали минометы – били вслед проскочившей колонне. Вряд ли попадут, все ж не дальнобойная артиллерия.

Товарищ Васюк вел отряд по неширокой улочке. Казалось, из всех окон смотрят, сейчас орать начнут. Это смущало. Как и личные сомнения – если не туда двинулись, прощения проводнику не будет. Но сомнения сейчас были смерти подобны.