Северная королева. Книга 2 (СИ) - Верещагина Валентина

— Собираемся! — велела остальным, подхватывая Миру на руки.

Слукавлю, сказав, что о себе, о своих чувствах, я совершенно позабыла. Не зря я общалась с детьми своих альбин! Просто использовала эту возможность, стараясь понять — как это — быть матерью! Порой, лежа с открытыми глазами в темноте, после бурных ласк супруга, гадала: «А смогу ли я полюбить ребенка южного демона?» Но тотчас напоминала себе о доле Рионы и выборе Эвильены. Прижала к себе Миру, сжала бока своей лошади, посылая ее вперед, намеренно игнорируя спутников. Пыталась разобраться в себе, ощутить хотя бы что-то. Мои альбины в один голос твердили о неком щемящем чувстве, охватывающем все существо, как только они обнимали своих детей. Я же испытывала страх — а вдруг не удержу малышку в своих руках, как только кобылка перейдет в галоп? Ругнулась мысленно, заставила себя осмотреться по сторонам. Подданные помалкивали, на лицах многих застыла мрачная, пробирающая до костей решимость. Словно в ответ на это, сильный ветер с севера нагнал черноту, закрывшую солнце. Скоро из туч закапал дождик — мелкий, неприятный. Ледяные капли кололи щеки. Не имея возможности набросить соскользнувший с головы капюшон, я нахохлилась, но сумела укрыть девочку. Трогая ее плечи, заметила, что они слегка подрагивают. Решила приободрить Мирель.

— Ты слышала историю о красавице-принцессе, влюбленном в нее герое и отъявленном злодее? — поинтересовалась я, нарушая напряженную тишину, прерываемую только порывами ветра и стуком лошадиных копыт.

— Много раз, — без воодушевления поведала девочка.

Ну, а я, признаться, с доброй улыбкой припомнила долгие зимние вечера у камина в комнате тетушки Ллалии. В ее сказках всегда присутствовала прекрасная принцесса, герой, говорящий словами бардов, и жуткий демон с юга. Последнего к концу истории обязательно убивали, а принцесса и ее возлюбленный жили долго и счастливо.

Обстоятельства изменились, потому и сказки должны стать другими. Я четко произнесла:

— Мне известно не менее ста!

— Принцесса, герой, демон?

— Сумеречный!

— О! Я многих из них видела, — во взгляде обернувшейся Мирель была заметна несвойственная ее возрасту печаль.

Бедное дитя, рожденное в боли и ненависти, всю свою короткую жизнь сопротивляющееся тьме. Вздох замер на моих губах, но я сумела не показать своих чувств.

— Свет, добро и любовь — всегда побеждают! — убеждала я не только девочку, но и себя, потому вышло эмоционально.

Мира кивнула:

— Я послушаю, думаю, из тебя выйдет неплохая рассказчица. А уж я постараюсь запомнить… — не по-детски серьезно глядя на меня, откликнулась она.

Мне тоже хотелось кое-кого выслушать, потому вечером не спустилась в главный зал, сославшись на усталость, зная — супруг почувствует ложь. И, может, наконец, заговорит со мной, пусть даже и накричит. Его молчание стало для меня темницей, невыносимым наказанием, мукой, скрываемой от всех.

Устроилась на широкой кровати, подоткнув под спину пуховые подушки, с наслаждением потягиваясь, прогоняя непреодолимое желание уснуть, распаляя себя больше и больше. Свеча, стоящая на крышке резного комода у кровати, чуть мерцала, создавая приятную обстановку. В камине, исходя жаром, потрескивали пихтовые поленья, наполняя комнату теплом и приятным ароматом. Но я старательно не думала о радости, вспоминала все обиды.

Дремота медленно, но верно, одолевала меня, а лорд все не шел. Но едва смежила веки, как дверь в спальню хлопнула. Вскочила, точно меня змея ужалила, раздвигая занавеси, украшенные вышивкой, приготовилась к новой битве с Алэром — лучше война, чем безмолвие.

Он замер у порога, не отводя взгляда от разгневанной женушки. Я старательно довела себя до точки кипения, чтобы встретить мужа во всеоружии. В руках Алэр держал подсвечник, огонек свечи отражался в наполненных чернотой глазах ир'шиони. Эрт Шеран будто спрашивал меня без слов: «Что на этот раз?» — предупреждая не играть с опасностью.

Могла бы и послушаться, но не захотела, проявила свой непокорный, взбалмошный характер, навлекший на меня столько бед. С вызовом вскинула голову, прогоняя сонливость:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Что происходит? Почему я узнаю все последней? — голос начал дрожать от охватившего меня бешенства.

Алэр демонстративно поставил подсвечник на сундук и пожал плечами.

— Может, тебе следует больше времени посвящать делам? — красивые уста изогнулись от насмешки.

Вонзила ногти в ладонь.

— По-твоему, я мало часов провожу в подземельях, ткацкой и на кухне?

— По-моему, ты мало бываешь в большом зале! — отчеканил, вроде и ровно, но в глубине глаз блеснули искры.

Лишь сильнее стиснула пальцы, содрогнулась, ступая по тонкому краешку грани, понимая слишком хорошо, что сейчас он сознательно доводит меня. С демоном проверенный годами прием оказался бессмысленным.

— Почему? — жалкий всхлип недостойный королевы, вырвался из моего горла.

Алэр почти подбежал ко мне, схватил, приподнимая над полом, вынуждая обвить ногами его талию, разжать побелевшие пальцы. Губы супруга накрыли мои, яростно сминая, причиняя боль, так что я ощутила тонкую струйку крови, стекающую вниз по подбородку. В ответ изо всех сил обхватила шею ир'шиони. Зверь довольно рыкнул, потянул меня за волосы, заставляя откинуть голову, провел влажными губами по моему горящему, точно от удара, лицу, опустился ниже, слизывая кровь. Мой очередной всхлип, пронесся по комнате, злость на саму себя окутала разум, и я крепче вцепилась в супруга, надеясь причинить ему боль. Мои пальцы заскользили по жестким волосам демона, почти вырывая их! Вот так… Безумие накрывало нас обоих. Страдание и страсть для нас едины! Наслаждение, смешанное с болью, основанное на ненависти и никак иначе…

Приказала себе остановиться, вспоминая, что слабый человек тоже способен одержать победу над сильным, жестоким зверем. Отпустила супруга, но он не позволил, пятясь к кровати. Когда добрался и сел, я рискнула. Рука дрожала, но смело дотронулась до мужского лица. Утопая в расширившихся зрачках напротив, краешком взгляда заметила, как дернулась жилка на щеке Алэра, как заходили желваки под темной щетиной.

— Что ты делаешь? — глухо, как будто через силу, вопросил лорд ир'шиони.

— Разве ты не прикасался ко мне? — провела по твердой скуле, дотронулась до губ, удивительно мягких, заставляя их приоткрыться. Наклонилась и выдохнула. — Разве мы с тобой не единое целое?

Преодолевая себя, до хруста сжимая пальцы, прикрывая веки, Алэр сделал утвердительный кивок.

— Теперь я — это ты, — шепот мой звучал, как приговор обоим, но отступить сейчас — значит умереть. — А ты — это я!

Молчание казалось бесконечным, но я не зря верила в свою удачу. Едва слышимое, чуть видимое в полумраке согласие было дано.

— Да, — а после. — Чего ты хочешь? — эрт Шеран открыл глаза, и я хладнокровно встретила его пронзительный взор.

— Ты знаешь! — уже громче. — И я должна узнать об этом!

— Сравнение неуместно! — лорд снова обнял меня, но не так, как прежде.

Тон сухой и грубый, но прикосновения почти ласковые, потому я не требую, а жду.

Речь супруга коротка и холодна:

— Беккитта едет в Нордуэлл!

Я слышу, как неистово стучит сердце в груди Алэра, а мое собственное на миг замирает. Меня хватает на то, чтобы беззвучно шевельнуть губами:

— Откажи ей…

— Приведи более весомый довод, нежели наше общее нежелание принимать змею в своем доме!

Мысли хаотично мечутся в моей голове, путая, заставляя помалкивать. Лорд, в отличие от меня, уверен:

— Ниа, у меня нет достаточно веской причины для отказа! Ты должна понимать, что Беккит никогда не простит эту обиду, — смолк, предоставляя мне право додумать, чем все может закончиться.

— Зачем? — меня трудно услышать, но он сумел:

— Это ты мне скажи! — эрт Шеран остановил свой серьезный взгляд на моем лице, но я ничего не могу сообразить, и соглашаясь с его доводами, и протестуя, и сгорая от бушующих внутри меня чувств.